Лагерь для военнопленных располагался на западной окраине городка. Машина выехала на просторный пустырь, посреди которого виднелось заграждение из колючей проволоки. Увидев за проволочной оградой людей, пленные поняли, что прибыли на место назначения.
- Ой! Кто это такие?! - Ёсимура в испуге схватил Тадзаки за колено, хотя ему было совершенно ясно, что за загородкой - японские военнопленные. Люди за проволокой были одеты в красное, а некоторые - в красных колпаках! Странно одетые люди что-то делали, рассыпавшись по всей территории. Вид у них был жалкий, и Ёсимуре вспомнились заключенные в голубых куртках, которых он видел в Японии - в тюрьме, расположенной неподалеку от их дома.
Грузовик остановился возле здания, которое, по всей вероятности, служило канцелярией. Видимо, там их передали лагерному начальству, затем два австралийских солдата забрались в кузов, закинув туда связанные в узлы солдатские одеяла.
Лагерь, обнесенный проволокой, оказался довольно просторным; здесь разместилось более десятка палаток. Широкие ворота были распахнуты настежь, и, когда подъехал грузовик, навстречу вышло несколько человек в красной одежде. Все они выглядели крепкими и здоровыми и были совсем не похожи на тех солдат, что сражались на передовой. Один из пленных в красной фуфайке подбежал к Ёсимуре, который слез с грузовика, после того как сопровождавший пленных австралийский солдат откинул борт.
- Ба! Да это старший унтер-офицер Ёсимура! - Пленный обеими руками тряс руку Ёсимуры, не зная, как выразить свою радость. - И фельдфебель Такано здесь! И младший унтер-офицер Тадзаки! - кричал он, улыбаясь во весь рот.
Сначала Ёсимура немного растерялся, но тут же узнал ефрейтора Кубо. Ёсимуре не раз приходила в голову мысль, что в Торокина они могут встретить ефрейтора Кубо, но он не говорил об этом Такано и Тадзаки.
Однако здорово же изменился Кубо! Почти четыре месяца назад он ушел в джунгли, заявив, что идет сдаваться в плен. Теперь он был одет в красную фуфайку, длинные волосы небрежно зачесаны наверх, лицо округлилось и загорело.
Такано тоже узнал ефрейтора. При виде Кубо он испуганно отпрянул назад: "А… это вы!.."
Австралийский солдат, наблюдавший эту сцену, спросил у Кубо:
- Вы что, знакомы?
Кубо что-то ответил ему и затем, с помощью других "красных фуфаек" сбросив узлы из кузова машины, обратился к Ёсимуре и остальным:
- Заходите, пожалуйста!
Пятеро пленных вошли в ворота.
- Вот и хорошо! - говорил Кубо, шагая впереди. - Подумать только - все трое вместе приехали!
Ёсимура тоже был рад видеть Кубо, но беспокоился, не слышал ли Такано, как Кубо назвал их по именам.
Охранники уехали на грузовике, никто из них в лагере не остался. Видимо, здесь царило самоуправление.
Когда пятеро вновь прибывших одетых в австралийскую форму "джангл грин", качаясь от слабости, вошли на территорию лагеря, пленные в красных фуфайках побросали работу и окружили их со всех сторон. Да и работали ли они здесь вообще? Многие были обнажены по пояс, кожа лоснилась от пота, на лицах - ни тени уныния.
Когда пятеро вновь прибывших подошли к ближайшему зданию, видимо кухне, и мужчина, который стоял на бетонном полу, залитом водой, в одном фундоси с полотенцем на голове, спросил:
- Кубо-сан, эти из какой части?
- Из той же части, что и Кубо-сан, - громко ответил вместо Кубо один из двух сопровождавших их пленных.
- Так, так. Сами сдались?
- Принесите кофе для пятерых. И поскорее, - не отвечая на вопрос, сказал Кубо и, засмеявшись, пошел вперед.
Они шли мимо рядов низких палаток с раскладушками, где, судя по всему, спали пленные, мимо подсобных помещений. Иногда это были просто навесы из парусины, укрепленные на деревянных столбах и стропилах. В центре лагеря - небольшая площадь, покрытая зеленой травой, с цветочной клумбой посередине. Несколько пленных играли там в мяч. Из-под душа, на ходу выжимая мокрые полотенца, выходили нагие мужчины в сандалиях на босу ногу и останавливались, разглядывая новичков.
Выражение лиц, неспешные движения заключенных наводили на мысль о том, что, не будь проволоки, красной одежды и прочих примет лагерной жизни, здесь было бы совсем как в расположении роты где-нибудь в Центральном Китае. Все это настолько поразило Ёсимуру, что он не смел даже поднять глаз.
Они вошли в какую-то палатку, где стоял простой деревянный стол и лавка, и сели. Двое заключенных в красном, сопровождавшие их, положили узлы на стол.
- Кубо! - Выражение лица у фельдфебеля Такано было суровое - видимо, он собирался задать вопрос, который давно его мучил. - Здесь есть солдаты из роты Мураками?
- Конечно, - спокойно ответил Кубо, протянув пачку с сигаретами Ёсимуре и Тадзаки. - Человек пять.
Такано помолчал немного, разглядывая Кубо, и снова спросил:
- А ты что, здесь главный?
- Нет, я ответственный за связь с австралийской администрацией.
- Когда в плен попал?
- Что это за тон? - рявкнул один из тех, кто принес узлы; грозно выпрямившись, он остановился перед Такано. - А ну, придержи язык! Тут тебе не армия. Ты теперь пленный, а это значит, нет у тебя здесь ни власти, ни звания.
Такано с изумлением, почти в упор разглядывал стоявшего перед ним. Заключенный был в очках - одна дужка оторвалась, и ее заменили веревочкой. Брови у него были густые, волосы, по-видимому очень жесткие, стояли ежиком. Такано сразу же определил: это не офицер, скорее всего унтер-офицер или фельдфебель из старослужащих. На него давно уже никто не кричал, и поэтому Такано сначала удивился, а потом разозлился. Однако этот заключенный, пожалуй, прав: если ты стал пленным, нет у тебя ни звания, ни власти. Такано и сам считал, что похоронил и свое прежнее звание, и человеческое достоинство.
- Эй ты! Слушай и запоминай: все, кто попал сюда, будь то офицер или фельдфебель, не имеют права унижать другого. - И, обернувшись к остальным вновь прибывшим, позвал: - Пойдемте-ка все за мной.
Пленные поднялись и пошли следом за мужчиной. Они вошли в большое строение без стен - просто деревянный навес, покрытый брезентом. Вдоль длинного стола тянулись два ряда лавок - видимо, здесь была столовая. На одном из столбов висела квадратная доска, на которой белело какое-то объявление. Мужчина подвел всех пятерых к листку.
- Прочтите.
На листке толстыми корявыми иероглифами было выведено:
Наша клятва
1. Мы не военные.
2. Званий у нас нет.
3. Все мы - японцы.
4. Клянемся уважать человеческое достоинство и помогать друг другу.
5. Клянемся всегда гордиться тем, что мы японцы, и не посрамить чести родины.
Пятеро новичков некоторое время молча рассматривали листок. Такано понял: здесь свой порядок, особый мир. С того момента как он попал в плен, окружающее перестало существовать для него. Жизнь солдат противника, которую он наблюдал со вчерашнего дня, не вызывала у Такано ни любопытства, ни удивления, ни страха - ничего.
Однако, как только он слез с грузовика и вошел в этот лагерь, он почувствовал, что попал в совершенно незнакомый мир. Мир этот был недоступен его пониманию, но он реально существовал, в нем жили такие же японцы, как он сам. И это было удивительно. Это открытие потрясло Такано больше, чем все, что случилось с ним до сих пор.
- Я понял вас, - сказал Такано, поклонившись мужчине в очках. - Я вовсе и не думаю, что здесь армия. Просто мы - из одной роты…
- Ладно, - остановил его мужчина. - Можете не извиняться. Я тоже понимаю вас. Не обижайтесь. - Он сказал это дружелюбно. Видимо, он был человек отходчивый и сразу забыл о неприятном инциденте. - Это столовая, пленные готовят себе еду сами, так что ешьте на здоровье…
- Вы здесь главный?
- Нет. У нас нет никаких главных. Вот только разве что Кубо. Он держит связь с австралийским командованием. А больше никаких официальных лиц здесь нет. Мы сами назначили разных ответственных. Я, например, должен заботиться о вновь прибывающих, о таких, как вы.
- Исида-сан. Из артиллерии, - догадался наконец представить мужчину Кубо. - Младший унтер-офицер. Вспыльчивый очень, чуть что - сразу затевает ссору. Ну ладно. Вам, наверно, не по себе сейчас. Выпейте кофе, успокойтесь.
Из кухни уже несли кофе и пончики.
Такано не хотелось есть - видимо, сказывалось волнение, но Тадзаки и Ёсимура набросились на пончики, которые им принесли - по два на каждого, - как голодные беспризорники. Такано не спеша потягивал кофе, с него точно камень свалился.
Выпив свой кофе, они вернулись в палатку и развязали узлы. Там оказалось все, что полагалось пленным, - красная фуфайка, штаны, майки, трусы, носки, мыло, зубная щетка, расческа, безопасная бритва, ведерко для стирки, иголки и нитки. Им принесли из лагерного склада раскладушки, одеяла и москитные сетки.
Выдавая им красные фуфайки, Исида сказал:
- Противная штука!
Стоявшие вокруг засмеялись.
- В такой не убежишь!
- Теперь красными сделаетесь!
- Ничего, привыкнут.
Это была такая же форма, как та, в которой они прибыли сюда, только выкрашенная в красный цвет. Странного, линялого грязно-красного цвета, она производила неприятное впечатление. Но особенно безобразными были шляпы. Широкополые фетровые шляпы, с которых сорвали ленты, совершенно потеряли свою прежнюю форму оттого, что побывали в краске, и напоминали головные уборы безработных бродяг. Но отказаться от красной одежды и этих шляп было нельзя.