Сергей не заметил, как быстро пролетело время. Немного передохнув, он вновь стал за соху. Сделав полный круг, передал соху хозяину. А сам стоял в окружении крестьян и с помощью Усманходжаева пытался объяснить им, что такое его Родина. К обеду начал накрапывать дождь и Царевский, боясь, что скоро хлынет ливень и развезет все и вся, приказал поставить машину в капонир. К этому времени огромное поле между позициями ММГ и кишлаком было вспахано.
К Сергею снова подошли два старика и тот, что со шрамом, снова протянул ему пачку денег. Но, как и в предыдущий раз, Сергей решительно от них отказался.
- Усманходжаев, скажи им, что мы помогали крестьянам бесплатно. Это им наш "бакшиш".
Услышав слово "бакшиш" старики заулыбались. Мулла подозвал к себе одного из крестьян, показал на отару, пасущуюся невдалеке, и что-то властным голосом сказал. Тот стремглав бросился выполнять распоряжение, и вскоре уже волок упирающегося барана.
- Это подарок вам от всего кишлака, - перевел сержант.
- Ну и здоровенный, - уже от себя радостно добавил он.
- Это нам кстати. Давно без свежего мяса сидим, - удовлетворенно сказал офицер, мысленно взвешивая животину.
- На ужин хватит и то ладно, подумал он.
- Ташакур, ташакур рафик, - сказал Сергей и в знак благодарности, так же как и белобородые, приложил правую руку к груди и наклонил голову.
Восхищению стариков не было границ. Они долго прощались с ним, желая шурави самых больших благ.
В лагере, несмотря на начинающийся дождь, все с нетерпением ждали прихода пахарей. И когда Царевский вместе с Ермаковым и переводчиком появился на площадке у землянок, говор стих. Первым к Сергею подошел замполит.
- Сергей Дементьевич, по-моему, полдня на отдых хватило. Ребята помылись, письма домой написали. Может быть, политзанятия проведем?
- Что же, дело хорошее. Только знаешь, что я тебе скажу - многое из того, чему наставляли тебя в училище, забудь. Жизнь требует другого подхода. Вот ты говоришь, в баньке помылись, письма написали, и все. А спроси у любого солдата, - капитан повернулся к Ермакову, и поманил его к себе, - скажи Иван, чего тебе больше всего хочется, после того, как отоспишься и в баньку сходишь?
- Чего? - солдат задумался. - Собраться всем вместе, да песню хорошую спеть! А еще лучше послушать.
- Слышал, замполит. Устами солдата глаголет истина!
- Ступай Иван, баня еще наверное не остыла, - добавил он обращаясь к солдату.
Ермаков, словно этого и ждал, кинулся в землянку, и вскоре его коренастая фигура маячила возле палаточной бани.
- Вот так Иваныч. А политзанятия сегодня уже прошли. Или ты не видел, с каким интересом ребята наблюдали за нашей сегодняшней пахотой. Да не скажи я тебе, чтобы на поле никого не пускал, разве усидели бы они здесь. Вряд ли. Так что можешь без зазрения совести записать в журнал, что изучил тему "Долг и обязанности воина-интернационалиста" и всем без исключения поставить "отлично". Они зарабатывали эти оценки не словом, а делом.
Выслушав капитана, замполит, о чем-то задумавшись, отошел в сторону.
- Ну что орлы приуныли, - весело начал Сергей, подходя к бойцам.
Солдаты расступились, пропуская Царевского в середину.
- А что, товарищ капитан, не спеть ли нам нашу песню, - предложил заставской зубоскал Загидуллин и, не дожидаясь ответа командира, нырнул в проход землянки. Вскоре он вынырнул оттуда с видавшей виды гитарой и тотчас над долиной ласковая и грозная, щемящая солдатское сердце, песня:
… И я тоскую по родной земле,
По ее рассветам и закатам,
На Афганской выжженной земле,
Спят спокойно русские солдаты…
Внезапно с гор подул промозглый, сырой ветер, разгоняя сомкнувшиеся над долиной тучи. Дождь перестал назойливо ныть, прислушиваясь к незнакомой, будоражащей всех вокруг мелодии. Даже солнце, разорвав на мгновение небесные путы, ненадолго позолотило своим лучом струны гитары, и они запели еще красивее и звонче.
К капитану подсел замполит.
- Сегодня вы провели здесь на Афганской земле самое показательное политзанятие, на котором я вместе со всеми был простым слушателем. И думаю, что рано или поздно заслужу свою пятерку, - тихо, так, чтобы услышал только Царевский, сказал он.
Сергей молча, просто, с чувством стиснул его локоть. Они поняли друг друга без слов.
Назавтра было новое, непохожее ни на одно другое, утро, предвещавшее теплый солнечный день и долгожданные вертолеты с письмами, продуктами, боеприпасами и другой всякой всячиной.
- Товарищ капитан, к лагерю подходит банда, - еще в полудреме услышал Сергей и в следующее мгновение он, наполовину одетый, был уже в сапогах, нырнув на ходу, в свежую, пахнущую земляничным мылом, рубашку, он, схватив автомат, и вскоре уже бежал к выходу. Солдаты, поднятые по тревоге, мчались следом, быстро, без суеты, занимая свои позиции.
Сергей, впившись глазами в окуляры бинокля, внимательно осматривал местность.
- Вот они, - процедил он сквозь зубы. Идут без опаски, словно к себе домой, - с ненавистью подумал он.
Банда шла по направлению к их передовому посту, явно из кишлака Ислам-Кала.
- Вот отблагодарили нас, - зло подумал о дехканах Сергей.
Присмотревшись внимательно, он вдруг увидел, что впереди душманов, вооруженных винтовками и автоматами, бодро шагают два старика, его вчерашние знакомые.
- Что-то здесь не то, - подумал он.
За всю свою боевую жизнь он не помнит, чтобы боевики ходили перед позициями их мотоманевренной группы просто так, среди бела дня.
Доложил об обстановке начальнику ММГ майору Калинину. Тот спокойно сказал:
- Ты эту кашу заварил, ты и расхлебывай.
Видя, что солдаты изготовились к стрельбе, Сергей передал команду, без его разрешения не стрелять. Сам вместе с Ермаковым и Усманходжаевым направился навстречу белобородым парламентерам. Увидев, как сотнями стволов ощетинилась мотомангруппа, старики, остановив отряд на месте, к позициям шагали вдвоем.
Встретились на том же месте, где стояли накануне, решая земельный вопрос. Поприветствовав стариков, Сергей спросил о цели их визита.
Ответил старейшина кишлака. Показав назад, где в сотне метрах стоял вооруженный отряд, он сказал:
- Это мой сын Худайкул не давал тебе жизни на перевале. Его с сотней джигитов заставили, под страхом уничтожения кишлака, воевать с вами, чтобы он освободил нашу землю от вас шурави. До вчерашнего дня я был полностью на его стороне. И в затею муллы, который посоветовал обратиться за помощью к вам, я, честно говоря, не верил. Рад, что ошибся. Это я сказал и своему сыну. У нас слово отца - святое слово. Сын со своими джигитами пришел, чтобы просить тебя о милости - разрешить им самим охранять кишлак, и перевал от душманов…
Это была первая значительная победа, которой советские пограничники добились без единого выстрела.