Шмелев наконец добрался до радиостанции, стащил толстые резиновые наушники с чьей-то мертвой головы и повернул ручку, чтобы не слышать больше этого голоса, звучавшего из-за облаков, где шел воздушный бой. Он выполз с радиостанцией из-под бревен, расправил погнутый стержень антенны и стал вызывать Марс.
И столько отчаянья и силы было в его голосе, что почти сразу пришел ответ.
- Почему так долго молчали? Слышу вас хорошо. Я - Марс, прием.
- Запомните: Кудрявчиков Василий!.. - выкрикнул Шмелев. Он оборвал себя и перевел дух, чтобы сосредоточиться. Он должен сказать сразу обо всем, а времени в обрез, и он не знал, как начать. Как рассказать о том, что он увидел и узнал? Как рассказать о земле, которая измучена огнем и металлом? Как рассказать о сердце своем, которое прикоснулось к другим сердцам, и каждое прикосновение оставило на нем болезненный рубец. Он вспомнил все, что было, перед ним возникли мутные, потухшие глаза - он уже не помнил, чьи они. И черный огненный гриб вонзается в мягкое тело земли - ведь это было уже? Или только будет? И какие слова нужны для того, чтобы этого не стало больше на земле.
- Луна, что случилось? Почему ты замолчал? Какой Кудрявчиков? Где он? Не понял тебя. Как слышишь? Ответь. Я - Марс, прием.
Шмелев набрал побольше воздуха в грудь и заговорил. Голос был сухой, бесстрастный. Он думал только о том, что может не успеть.
- Внимание, передаю боевое донесение. Противник силами до двух батальонов при поддержке восьми танков беспрерывно атакует Устриково. Отражены четыре атаки. Уничтожено семь танков. Лейтенант Войновский, Юрий Войновский бросился под танк с гранатой и погиб. Он просил написать Наташе Волковой из города Горький. Повторяю, Наташа Волкова из Горького, девушка, не получающая писем с фронта. Напишите ей, он просил перед смертью. Сержант Кудрявчиков из саперного взвода подорвал на мине вражеский танк и погиб. Запомните: Василий Кудрявчиков из города Канска. Старший сержант Эдуард Стайкин из Ростова подбил прямой наводкой два танка. Стайкин погиб. Лейтенант Ельников из Москвы закрыл своим телом командира. Ельников погиб. Старший лейтенант Обушенко погиб. Рядовой Севастьянов погиб. Проскуров погиб, Шестаков погиб - запишите их имена. Передаю обстановку. Немецкий танк ворвался в деревню. Отходим к берегу в район церкви. Будем драться до последнего. Прощайте, товарищи!
Рядом шлепнулся камушек. Джабаров стоял на корточках на краю воронки и манил Шмелева пальцем. У ног Джабарова лежали две новые гранаты.
- Луна, я - Марс, понял тебя хорошо. Сообщи, где Шмелев? Где находится Шмелев? Прием.
- Шмелев ушел на танк. Некогда. Прощайте. Иду. - Шмелев выключил рацию и полез наверх, цепляясь за рельсы.
Танк стоял у церковной ограды и расстреливал пушку, которую катили по шоссе солдаты из роты Яшкина. Маленькие фигурки сновали у пушки, разворачивая ее, а танк послал туда меткий снаряд и все перемешал. Немецкий пулеметчик выпустил длинную очередь в Шмелева, но Шмелев даже не пригнул головы. Все осталось позади, впереди был танк, огромный, черный, жестокий. Шмелев шагал во весь рост, и танк попятился от него, а потом развернулся и выпустил снаряд.
Сергей размахнулся, швырнул гранату. Водитель дал задний ход, танк неуклюже отполз, и граната упала на то место, где он стоял. Шмелев лег за большой серый камень у шоссе, примериваясь для нового броска. Вторая граната перебила гусеницу танка, и тогда снаряд ударил в камень, легкая волна приподняла Шмелева, дернула за уши, он опрокинулся, распластался на снегу, чувствуя, как боль вонзается в тело и плотная липкая тишина обволакивает землю.
Танк стоял на шоссе. Верхний люк бесшумно откинулся, там показалась рука, и пять красных ракет одна за другой поднялись к небу.
Боль все сильнее сдавливала тело, сомкнулась над головой. Шмелев закрыл глаза, потому что смотреть стало больно.
Он уже не видел и не слышал, как на верхней площадке колокольни высунулся ствол пулемета, простучала длинная очередь: Маслюк всадил двадцать пять пуль в раскрытый люк башни.
Рука с ракетницей опала, внутри раздались частые гулкие взрывы, черный дым, клубясь и завиваясь, вырвался из башни.
Падающий на излете осколочный снаряд задел колокольню. Верхняя площадка окуталась белым дымом, часть стены рухнула вниз. Крест на самом верху заколебался, половина его отвалилась. Колокола закачались, протяжный печальный звон поплыл над берегом.
Шмелев лежал на снегу, раскинув руки. Он не слышал ни пулемета, ни взрывов - все заглушала боль и безмолвная песня набата.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
Войне всего нужнее люди.
Война погибнет без людей.
Б. Брехт
ГЛАВА I
Командующий посмотрел на часы и поднял руку. От высокой с кузовом в форме ящика машины отделился командир радиовзвода и, придерживая рукой планшет, потрусил к столу, за которым стоял командующий.
- Передайте, пожалуйста, полковнику Приходько, что я был бы страшно рад услышать его голос. - Игорь Владимирович снова посмотрел на часы и сказал: - Пусть ответит живой или мертвый, черт возьми.
- Приходько верен себе, - сказал полковник Славин. Он стоял рядом с командующим и держал здоровой рукой раскрытый блокнот. Левая рука висела на ослепительно белой перевязке.
За темной полосой леса шумел недальний бой. В небе, скрытые за облаками, гудели самолеты, раздавался сухой пулеметный треск. Один пулемет захлебнулся и смолк, самолет пробил облака, на мгновение повис над озером. Тяжелый дымный хвост тянулся за самолетом. Все повернули головы в сторону озера. Адъютант поднял бинокль. Самолет не удержался, прочертил в воздухе косую линию и рухнул на лед, выплеснув высокий пенистый столб.
Летчик Сергей Ковалев был убит еще в воздухе, поэтому он не увидел холодной поверхности озера, не ощутил ледяной темноты воды; последнее, что видел на земле летчик, было холодное, ослепительное солнце, сверкавшее над облаками.
- Наш, - сказал адъютант, опуская бинокль. - Смирновского полка.
Игорь Владимирович ничего не сказал и тяжело оперся руками о стол, стоявший прямо на снегу.
- Рубежи, - коротко бросил он.
Полковник Славин поднял блокнот:
- Тринадцать ноль-ноль. Чесноков: Новые Ручьи - Сутоки; Саркисян: Дубрава - Луговое; Приходько: Фарафоново - Борки. Четырнадцать ноль-ноль. Чесноков: станция Вилково; Саркисян: продвижения нет. Приходько: сведений не поступало. Даю правое крыло, - Славин перевернул страницу и продолжал читать, а командующий отмечал взятые населенные пункты на карте.
- Где же все-таки Приходько? - спросил Игорь Владимирович, отрываясь от карты и глядя вдоль берега.
Славин пожал плечами.
- Уберите же наконец это...
Немецкий солдат лежал на бруствере окопа неподалеку от стола; снег вокруг убитого был грязным.
Окопы шли вдоль берега несколькими извилистыми линиями, перед ними тянулись ряды проволочных заграждений. Все это было выворочено, перепахано, и весь берег представлял собой сплошную воронку, сделанную тысячами снарядов.
От берега поперек окопов шла широкая наезженная дорога. Окопы в этом месте были завалены землей, а подъем со льда выложен бревнами и обшит досками. Натужно гудя, машины поднимались по настилу и проезжали по дороге мимо стола, у которого стоял командующий. На льду под обрывом видны аэросани.
Колонна грузовиков прошла; снова стал слышен гул за лесом и треск пулеметов в небе.
Адъютант махнул рукой, и три автоматчика побежали вдоль окопов. Славин закрыл блокнот, осторожно поправил раненую руку и зашагал к машине радиовзвода.
Автоматчики подняли убитого, поволокли его за ноги к большой воронке, где были свалены другие трупы.
По ту сторону дороги у развороченного блиндажа стояли три открытых "виллиса", выкрашенных белой краской. У дальнего "виллиса" собралась группа офицеров в новых светлых полушубках. Офицеры смотрели, как автоматчики волокут убитого к яме, потом один из них, высокий и длинноногий, сказал что-то своим, поправил папаху, с решительным видом зашагал к столу. Командующий внимательно разглядывал карту. Длинноногий подошел, щелкнул каблуками. На нем были погоны генерал-майора.
- Товарищ командарм, разрешите обратиться.
Игорь Владимирович прочертил на карте жирную красную стрелу и кивнул. Длинноногий генерал незаметно покосился на стрелу:
- Товарищ командующий, разрешите мне войти в прорыв. Полки рвутся в бой.
Игорь Владимирович поднял голову, слушая шум далекого боя за лесом. Позади возник густой быстро нарастающий рев. Девятка штурмовиков пронеслась над берегом и ушла в сторону леса.
- Мне бы засветло успеть развернуться, товарищ командарм. Я сразу дам рывок, если успею засветло. Полки на колесах. Только бы засветло их развернуть.
Из машины радиовзвода вышел полковник Славин с раскрытым блокнотом в руке. Увидев Славина, командующий резко выпрямился. Глаза его сделались холодными. Длинноногий генерал встал по струнке и не мигая смотрел на командующего.
- Командиру сто семьдесят пятой генералу Горелову. Приказываю войти в прорыв и начать преследование противника...
Славин подошел к столу и остановился, слушая приказ. Командующий сделал паузу. Славин быстро сказал:
- Разрешите доложить. Приходько вышел к Белюшам.