Оставив одного солдата за пулеметом, Группа три перерезала кусачками замок и ворвалась в здание. Через несколько секунд Лавелл крикнул в окно:
- Сэр, подойдите посмотрите.
Я вошел, в комнате была куча парт. На стенах висели детские рисунки. Лавелл и доктор Брайан копались в уже открытом сейфе.
- Карты, документы, мешок штыков для "АК". Кому нужно это дерьмо? Сюда посмотрите, - сказал Лавелл. Он протянул целлофановый мусорный мешок. В нем были дюжины пар черных носков. Новых, с этикетками. "Сделано в Иордании". - Смешно. Все, что найдешь в Ираке, сделано в Иордании, Китае и Франции.
- Хорошо, что я не придирчивый потребитель, - был мой ответ. Я решил взять документы для аналитиков из разведки и носки для взвода. Отобрали все, что могли, и поспешили наружу, не хотелось пропустить очередного сражения. Морские пехотинцы из Третьего взвода стояли над иракцем, который, распластавшись, лежал на земле живой.
- Сэр, этот придурок выскочил из окопа в поле. Может, мы его это, в багажник вашего "Хаммера"?
Я согласился, у меня там было больше места, чем у всех остальных. Возиться с пленным было некогда, головные машины уже стартовали.
Теперь нас и пригород Баакубы разделял мост.
Я услышал жужжание и увидел странную рябь в воздухе. Небо над нашими головами отсвечивало, и это было похоже на мираж. Снаряды большого калибра. Не наши. Еще одна "БМ".
- "БМ" на дороге, прямо перед нами. Он открыл по нам огонь! - Я, как мог, пытался не кричать в рацию, говорить спокойнее.
Мы спешно отступали, передавая истребителю-бомбардировщику "F-15" координаты "БМ". Я никогда не видел истребителей-бомбардировщиков и не слышал их. Внезапно их бомбы материализовались из голубого неба. Для большинства иракских солдат смерть приходила без предупреждения. Мы снова въехали на мост, в этот раз сопротивления не встретили. Увидели "БМ", вернее то, что от него осталось.
Опять развилка, и опять мы поехали налево, а весь остальной батальон направо. Поля здесь теснили пальмовые рощи, к ним, в свою очередь, примыкали дома. Вертолеты "Кобра" нещадно бомбардировали эти пальмы, все вокруг было охвачено огнем. Я тоже ненавидел и пальмы, и деревья поблизости - потенциальные места скопления врагов. То же самое я чувствовал и по отношению к осушительным каналам вдоль дороги и к пышной, высокой, густой растительности. От ожидания схватки напрягся каждый мускул на моем теле. На глаза навернулись слезы, я начал медленней дышать, ясней думать.
По рации нас предупредили о том, что вертолеты, сопровождающие нас, эти наши глаза и огромные кулаки через пять минут улетят на дозаправку. Они покинули нас, по крайней мере, на час, оставив одних на дороге. Мускулы мои стали еще тверже. Опять рация: "Вам следует покинуть территорию, вернуться на развилку и пойти по западному пути. Как поняли?"
На тропинке, меньше чем в двадцати метрах от нас, появились двое мужчин. Между ними, спотыкаясь, шла девочка лет шести, она держала их обоих за руку. Мужчины выдавили из себя улыбки и помахали нам руками, но взгляд мой был прикован к маленькой девочке.
В ее глазах была отрешенность, она не смотрела даже под ноги. На лице грязные потеки, спортивные брюки, когда-то розовые, сейчас казались грязными и заношенными. Опустившись на колени, я прикоснулся к ее шее, она в страхе отшатнулась.
- Еду, воду - немедленно! - крикнул я своему взводу через плечо. - Док, осмотри ее. Не знаю почему, но я чувствовал, надо спешить, чувствовал ответственность за девочку, раньше со мной такого не было. Думаю, частично это было вызвано тем, что она была маленькой. Но в основном это все же происходило из-за разительного контраста между физическим здоровьем и душевным страданием.
- Сэр, с физической стороны все нормально, может, только небольшое обезвоживание организма, - отрапортовал Док. Он протянул ей бутылку с водой. Двое мужчин, поняв, что мы распознали проблему, засмеялись и обняли нас.
Миш был рядом и переводил, мужчина постарше говорил. Он стоял с руками за спину, был расслаблен и несколько напыщен.
- Он говорит, танки и солдаты на плотине. Они не пускают туда людей, так как там спрятано химическое оружие, может, зарыто в земле.
Я поднял рацию и попросил связаться с Крестным отцом, командиром нашего батальона. Полковник Феррандо ответил с понятным раздражением в голосе - надо же, прямо посреди сражения его отвлекает какой-то там командир взвода. Я поспешил реабилитироваться и отрапортовал о полученной информации, о возможном наличии химического оружия на дамбе.
- Вас понял, Головорез-два. Я лично передам эту информацию дивизии, - ответил полковник.
Наш рапорт приняли к сведению, отработали, но химического оружия так и не нашли.
Вглядываясь в дома справа от нас, я увидел что-то заставившее мета остановиться. Большая часть батальона уже прошла по этому участку дороги, но все же никто не обратил внимания, что за одним из зданий припаркован иракский военный грузовик.
- Уинн, остановись, - попросил я.
К дому направилась половина взвода. Морские пехотинцы, общаясь между собой знаками, разбились на три команды и подходили к дому с трех сторон. Как только напряжение, предвкушающее перестрелку, начало зашкаливать, входная дверь дома открылась и из нее посыпались дети.
Они кричали: "Америка! Америка! Хорошо! Хорошо! Хорошо!"
Мои морпехи опустили оружие.
Следом за детьми появился мужчина средних лет, одетый в западную одежду, с усами как у Саддама.
- Привет, ребята, я Хасан, - заговорил он на английском почти без акцента. Как будто отвечая на наши немые вопросы, он объяснил, что был английским профессором в Багдадском университете. Двенадцать детей, бегающих вокруг морских пехотинцев и корчащих им рожицы, были его детьми.
Он также сказал, что Республиканская гвардия приходила к нему домой вчера ночью с восемью зенитными установками в кузове грузовика "ЗИЛ", сделанного в России. Хасан очень боялся, что американцы в процессе военных действий начнут все бомбить и разрушат его дом. Я ответил, что больше по этому поводу ему переживать не надо.
Мы установили трофейный иракский знак "СТОП" в трехстах метрах вниз по автостраде, а рядом с ним, на большой картонной коробке, одной из тех, в которых был наш паек, Миш написал: "Поворачивайте назад" на арабском, конечно.
В первый раз за день я вспомнил о пленнике в моем "Хаммере". Он лежал лицом вниз, руки были связаны за спиной. Над ним стоял Кристенсон.
- Перережь веревки, дай ему еды и воды, - сказал я.
Кристенсон посмотрел на мета так, как будто я намереваюсь выпустить из клеток зоопарка в Сан-Диего бешеных львов, но веревки все-таки перерезал. Мужчина, скуля и потирая запястья, медленно встал. Он печально посмотрел на меня, его усы непроизвольно дергались, - наверное, что-то нервное. Я протянул ему бутылку воды.
- Спасибо.
- Говоришь на английском? - удивился я. Судя по его невзрачной внешности, я решил, что он был солдатом.
- Немного, да. У меня сердце болит. - Он приложил руку к груди, и усы его снова завибрировал".
- Как тебя зовут?
- Ахмед Аль-Чирзги. Я хороший человек.
- Из какого ты рода войск?
- Я не солдат, - ответил он, сейчас его лицо было похоже на морду таксы.
- Тогда почему на тебе военная форма и почему ты стрелял в нас?
- Я всего лишь простой солдат из милиции Аль-Квидса. Я не хочу в вас стрелять.
- Но ты стрелял в нас. Мы тебя почти убили.
- У меня пять дочерей. Партия Баас отобрала их у меня и приказала стрелять в американцев, иначе они бы убили девочек. Что вы будете делать?
Я не знал, верить ему или нет, но он задел струнку моей души. Аль-Чирзги по возрасту был как мой отец. Одежда грязная и порванная. Он выглядел таким же измученным, как и мы. Он боялся, что мы его убьем.
- Выпей эту воду и поешь, Ахмед, - сказал я. Он смотрел на колени, потом наши глаза встретились. - Делай то, что мы говорим, и ты не пострадаешь. Если попытаешься выхватить у кого-то оружие или убежать, мы тебя пристрелим. Не раздумывая. - Я повернулся к Кристенсону, чтобы моргнуть и прошептать: - Не стреляй в него.
Кристенсон кивнул; он буквально гипнотизировал нашего пленника своим суровым взглядом.
Лавелл повел свою команду прочесать пальмовую рощу. Она располагалась слишком близко к нашей позиции. Возвратившись, Лавелл сказал мне:
- Сэр, мне нужно вам кое-что показать, просто перейдите здесь дорогу, и вы увидите.
На поляне стояли два длинных трейлера. Они были покрашены в цвет пустыни, на крышах виднелись кондиционеры. Без окон, на дверях - висячие замки Все, что мы видели в Ираке, было грязным и в г забвения. Эти же трейлеры блестели. Я знал, о чем думал Лавелл: он решил, что это мобильные лаборатории по разработке биологического оружия. Нас инструктировали по этому поводу, и трейлеры полностью подпадали под это описание.
- Возьмите свои кусачки и ЗОМП (защита от оружия массового поражения), - сказал я.
- Я буду рапортовать начальству после вашего возвращения. Нужно знать, что находится внутри.
"Группа три" побежала к объекту, а мне в это время передавали новые сведения по передвижению батальона. Рота "Чарли" находилась в городе. "Альфа" подорвала, по крайней мере, один иракский танк "Т-"2" с помощью одноразового противотанкового гранатомета "АТ-4" - немалым мастерством нужно обладать.
Уинн настроил радио на "Би-би-си". Мы слушали репортаж о том, что морские пехотинцы на глазах ликующей толпы снесли памятник Саддаму Хусе - у на площади Фирдос.