- Вы не верите, товарищ полковник? Вот посмотрите. - Николай вынул из планшета потрепанную, нивесть где добытую немецкую карту. - За грядой холмов - низменность, вот - даже болота. По ним и надо туда пробираться. И под нашим наблюдением будет вот какой квадрат. Тут и перекресток дорог, и третья линия обороны немцев, и все их артиллерийские позиции.
- Да. Поле наблюдения отличное… Но все-таки, это рискованная штука, Погудин, - призадумался полковник, внимательно выслушав. - Итти прямо к немцам. Тут может быть масса случайностей.
Комбрига увлекал замысел Николая. Тем более, что маршрут будущего наступления бригады проходил как раз через те места, где стоял второй за́мок. Сделать такую разведку - очень заманчиво. Но он боялся в случае неудачи потерять командира десантного взвода. Комбриг давно мечтал, еще никому не говоря об этом, выделить взвод Погудина в самостоятельное подразделение. Создать из него специальную группу, которая просачивалась бы впереди наступающих танков в тыл противнику и диверсионными способами подготовляла бы успех боя. Командовать такой "паникой", как он условно называл эту группу, должен Погудин. Его взвод это - ртуть: подвижен, проникает в любую щель, умеет быть невидимым и, когда нужно, мгновенно собирается в кулак.
По командиру судят и о бойцах. Полковник видел в каждом солдате этого взвода будущего Погудина. "Таких надо беречь на большие дела и не посылать в это рискованное предприятие", - раздумывал полковник.
- Ты уверен, что твои автоматчики подготовлены к действиям в тылу противника?
- Смогут, - с жаром ответил Николай.
- Хорошо, - решил полковник. - Я сейчас поеду на передний край, попробую пробраться на "НП" артиллеристов и разглядеть, все поближе. А после отбоя - ко мне, на инструктаж. С начальником штаба все обмозгуем, свяжемся с общевойсковыми частями. Подбирай пять бойцов, не больше, и связиста с радиостанцией. Будем готовиться.
Николай отобрал пятерых лучших бойцов. Добродушный силач, "дважды отважный" Яков Перепелица считался мастером рукопашных схваток. Тихий задумчивый Семен Чащин - "специалист карманной артиллерии" по бросанию гранат не имел себе равных. Без своего незаменимого адъютанта, самого маленького во всем взводе, Пети Банных Погудин не мог никуда отправиться. Бойкий и хитрый Миша Бадяев был отличным стрелком, карие глаза его считались самыми зоркими. Белокурый бледный юноша Андрей Ясков, как бывший слесарь, слыл мастером на все руки: он и шофер, и повар, и оружейник.
Кандидатуры были тщательно продуманы. Николаю хотелось предусмотреть все - от возможной рукопашной схватки до того, что вдруг придется подремонтировать орудие. Он сперва отвергнул радиста, выделенного начальником связи: "Товарищ капитан, что вы мне какого-то медведя присылаете? Ходить быстро не умеет!" - звонил он по телефону капитану Беленькому. Тот отвечал: "Что ты придираешься, чорт тебя побери! Этот радист до войны два раза ставил республиканский рекорд по бегу на длинные дистанции". Николай понял, что переборщил, согласился и снова пригласил радиста к себе.
Он поговорил с ним, обстоятельно выясняя, что это за человек. Радист оказался смекалистым, выдержанным, отлично знающим радиостанцию. Но только его тонкий слух окончательно убедил Погудина: такой подходит.
Полковник вызвал всю группу к себе, одобрил ее состав, поговорил с каждым. Он провозился с ними две ночи. Комбриг сам проверял, как они умеют ползать скрытно, как точно ориентируются ночью в движении по азимуту. Полковник был требователен и придирчив. Но автоматчики выдержали экзамен.
В полной темноте Погудин отлично водил бойцов по компасу и карте. Андрей Ясков сделал для этого особый фонарик. Вместо стекла вставили жесть и прокололи в ней крошечную дырочку.
Затем еще раз был продуман детальный план. В маршрут внесены уточнения по самым свежим сведениям общевойсковой разведки. Автоматчики должны были за ночь проползти через вражескую линию обороны и до рассвета пробраться в за́мок на той стороне.
Когда Погудин со своей группой ушел, командир бригады приказал установить дежурство на переднем крае - на наблюдательном пункте артиллеристов. Это был самый ближний к противнику замаскированный окоп. Днем оттуда в стереотрубу можно хорошо рассмотреть высокую квадратную башню и верхнюю часть здания в стиле поздней готики. Темная крыша уступами опускалась с этажа на этаж. Низ постройки был скрыт верхушками леса, который виднелся за более близкими холмами.
На фронте было затишье. Удачно миновав преграды, Николай с бойцами добрался к рассвету до цели. За́мок оказался менее старым, чем первый. Он стоял на холме у перекрестка дорог. Вокруг раскинулся большой парк.
Автоматчики поднялись на последний этаж, затем прошли в башню и по винтовой лестнице забрались на самый верх. Они заняли чердак башни, господствующий над всей местностью. Своды там были из деревянных стропил, крытых проржавленным железом, сквозь дыры в бинокль хорошо были видны колеистые бугры дороги, автомашины, снующие туда и сюда, немецкий регулировщик на перекрестке, весь городок и поля вокруг.
Каждую минуту Николай подбегал к рации. Связист передавал в бригаду о колонне самоходных орудий, проползших на передний край, об артиллерийских батареях на соседней высоте, о противотанковом рве, который рыли согнанные польские женщины и дети. Доложили о заграждениях, сооружаемых на шоссе у городка. Немцы, деловито спеша, вкапывали в землю толстые бревна, строили двойной забор и щебнем засыпали пространство между стенами.
Рация разведчиков работала все время. Николай изредка напоминал радисту менять волну. Он очень боялся, чтоб немцы не запеленговали его передатчик.
Перепелица, Бадяев, Чащин и Банных наблюдали каждый за указанным ему участком. Андрею Яскову Николай поручил подготовить на всякий случай запасный путь из за́мка. В стенах башни на разной высоте были окна со старыми ржавыми решетками. Самое нижнее окно, вровень с полом, выходило на крышу за́мка, и Ясков целый день возился, выламывая решетку. Ему пришлось проявить свои способности "мастера на все руки", он добросовестно долбил кирпич кинжалом. Стук и скрежет железа о камень раздавались в башне.
Когда Ясков приходил перекурить, остальные подтрунивали над ним:
- Ну, як вона? - спрашивал Перепелица, - похилилась, трошки, товарищ слесарь?
- Три дня, пока мы здесь, ему как раз хватит, - добавлял Миша Бадяев.
- А ты пойди ее своей хитрой башкой выломай. Посмотрим, хватит ли тебе трех дней, - сердито отвечал Ясков.
- Отставить разговоры, продолжайте наблюдение, - приказал Николай. - Тебя, Андрей, подменить? Устал долбить?
Ясков мотал своим белобрысым чубом.
- Нет, товарищ гвардии лейтенант. Уж разрешите, я сам до конца. Это дело сноровки требует. Ломок бы мне или подпилок.
- Надо скорее.
- Есть. - Ясков быстро спускался по лестнице к своему окну. Оттуда снова доносился равномерный стук со скрежетом.
Николай волновался и ни секунды не мог усидеть на месте. Уж очень необычной была обстановка. Слишком велик и легок успех. Все время наблюдатели, не сходя с места, докладывали о чем-нибудь вновь замеченном. Николай сразу диктовал обобщенные короткие сводки, радист передавал их. Сведения для бригады были очень ценными.
В спокойные минуты Николай вспоминал, как они последний раз виделись с Юрием. Малков пришел попрощаться и, между прочим, скептически заметил: "Никакого толку не выйдет из этой авантюры". А Соня прибегала несколько раз. Она все уславливалась с радистом о порядке приема, передачи, изменения волны. И каждый раз, прощаясь, девушка, не скрывая своего волнения, горячо говорила Николаю:
- Желаю удачи, товарищ гвардии лейтенант!
Потом он вспомнил, как ночью пехотинцы, держащие оборону на переднем крае, пропускали его группу через фронт. Кто-то громко тогда сказал про него: "Рисковый офицер!"
Сейчас Николаю было тепло от этих воспоминаний. Он немножечко гордился собой.
Он ходил от одного наблюдателя к другому и уже строил планы, как пробраться в городок. Спросил на это разрешения по радио у командира бригады. Получил категорический ответ полковника: "Сиди и руководи наблюдением. А то сейчас же отзову".
Ночью никто не заснул, хотя по очереди всем можно было отдыхать. По дороге на восток шли немецкие танки. Еще никогда до этого не доводилось слышать их в таком количестве и столь близко. Николай ходил из угла в угол, злясь на себя за то, что не мог по звуку мотора определить какую-то новую систему машин. "Как докладывать штабу?"
Маленький Петька ни на шаг не отлучался от командира. Николай посылал его на лестницу прикуривать. Там можно было зажигать спичку. Ординарец мигом возвращался, пряча тлеющую папироску за пазухой, и тревожным голосом окликал в темноте:
- Лейтенант! Вы здесь?
К утру головы тяжелели и никли. Николай послал Яскова оканчивать работу, из предосторожности прерванную на ночь, и начал диктовать очередную сводку по радио.
Вдруг сдавленный шопот ординарца прервал его:
- Лейтенант! Немцы!
Николай подбежал к Пете, который наблюдал за воротами за́мка. Во двор на двух легковых и двух штабных машинах въехало человек двадцать пять. Они быстро вылезали и один за другим поднимались на крыльцо. В утренней тишине отчетливо был слышен их разговор и равномерное постукиванье ножа Яскова в низу башни.
Николай перевел дыхание. "Только без паники" - мелькнуло в голове. Ясков внизу прекратил стук. Николай достал папиросы. Чувствовалось, что бойцы смотрят на него. Но он не повернулся к ним, чтобы не выдать волнения. Шопотом приказал:
- Т-с, ни звука, свертывай рацию. Всем приготовиться. Ничего не оставлять. Помогите связисту.