В кафе было пусто. Дементьев снова огорчился неопытностью хозяина явки. Ну почему в пустом кафе немецкий офицер должен подсаживаться к столику, занятому старой штатской крысой? На это сразу могут обратить внимание. Но делать было нечего. Дементьев быстро подошел к столу, за которым сидел Павел Арвидович:
- Можно за ваш столик?
- Пожалуйста…
Когда Дементьев сел и взял меню, старик тихо сказал:
- Не беспокойтесь, это место надежное. Хозяин кафе - наш человек… Так вот. Моя квартира сейчас для вас не пригодна. Я вынужден был взять на постой офицера. В домах, которые поблизости от штаба, они живут почти в каждой квартире. Учтите.
- Кто ваш жилец?
- Гестапо. А кем он там, черт их знает… Весьма строгий господин. Уходит рано, приходит поздно. И больше я о нем ничего не знаю.
- Так, ясно. А что поделываете вы?
- Ничего. Связи нет уже третий месяц.
- Есть что-нибудь важное?
- Да. Они начинают эвакуировать войска морем.
- Это нам известно. Еще что?
- Усилились аресты.
- Знаем.
Павел Арвидович замолчал, рассматривая свои положенные на стол старческие, жилистые руки.
- Не огорчайтесь, Павел Арвидович. Я знаю, какую пользу вы принесли нашей армии. Спасибо вам. Мне вы не нужны. Я приду к вам только за тем, чтобы взять рацию. Она цела?
- Конечно!.. Появились бы вы месяцем раньше, - виновато заговорил старик, - как хорошо можно было все устроить! Я бы сдал вам комнату - и шито-крыто.
- Нет, все равно этого сделать было нельзя. У меня совсем другой план. Прошу вас об одном - приготовьте рацию. Я зайду к вам под предлогом поиска комнаты… До свидания, Павел Арвидович.
6
Город жил странной жизнью, С утра до вечера улицы были заполнены военными. В этой серо-зеленой толпе редко-редко мелькнет пятно штатского костюма. Военные всюду - в магазинах, кафе, ресторанах, гостиницах, в трамваях. Но что бы ни делали эти военные, в их поведении и даже в их облике чувствовалось напряжение и тревога. Ведь все эти люди в шинелях, плащах, кожаных регланах всегда помнили, что они окружены. А последнее время они уже знали, что война докатилась до стен их столицы и что отсюда у них только одна дорога жизни, дорога домой, на родину - через морские ворота города. И только воинская дисциплина, которой они подчинялись почти религиозно, удерживала их от того, чтобы не броситься в порт захватывать места на морских транспортах. Каждый вечер в ресторанах, а то и на улице среди военных вскипали истерические скандалы. То они возникали из-за того, что кто-то неуважительно выразился о фюрере, а то, наоборот, из-за того, что кто-то кому-то надоел ссылками и упованиями на божественный гений Гитлера… Именно на это состояние гитлеровцев при разработке операции Дементьева делалась большая ставка. Как выразился майор Зандель, паника порождает беспорядок.
На площади перед портом Дементьев подошел к группе немецких офицеров, стоявших около легковой машины. Их было пятеро.
Дементьев спросил, не знают ли офицеры, где помещается комендант порта.
- Вот.
Один из офицеров показал на одноэтажный дом. Все офицеры смотрели на Дементьева настороженно и в то же время вопросительно.
Один из них не выдержал и спросил:
- Отъезд?
- Да нет, - безразлично ответил Дементьев. - Не могу найти груз, прибывший для моего полка.
- Неужели сюда еще прибывают грузы и они кому-нибудь еще нужны? - с недоброй улыбкой, обращаясь не к Дементьеву, а куда-то в сторону, спросил высокий офицер с багровым шрамом на лице. Шрам у него подергивался: было похоже, будто офицер все время подмигивал кому-то.
- Ответить вам не могу, - сухо произнес Дементьев. - Мне приказано найти груз, и я должен выполнить приказ. Извините, - Дементьев чуть поклонился и ушел.
В коридоре комендантского дома кипела нервная толчея, в которой Дементьеву нетрудно было затеряться и, не обращая на себя внимания, пробыть там десять - пятнадцать минут. Дементьев внимательно прислушивался: все говорили об одном - об эвакуации из мешка.
Выйдя из дома коменданта порта, Дементьев увидел, что офицеры, к которым он подходил, продолжают стоять на том же месте. Поравнявшись с ними, Дементьев виновато улыбнулся тому, со шрамом, и сказал:
- Кажется, вы были правы. Надо мной и над моим грузом там довольно зло посмеялись.
- Весь вопрос сейчас в том… - снова не глядя на Дементьева и как бы продолжая разговор, который шел без него, сказал офицер со шрамом, - весь вопрос в том, когда наступит стадия "брутто - Берлин".
- Как… это понимать? - Дементьев изобразил на своем лице крайнюю растерянность, если не испуг.
Полненький, розовощекий майор сухим, скрипучим голосом выкрикнул:
- Это надо понимать так, что майор Рауд начинает впадать в истерию женского образца! - Он злобным взглядом вцепился в высокого со шрамом.
- В то время как майор Ауэрбах, - насмешливо отпарировал тот, - впал в детство со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Среди офицеров вспыхнула отчаянная перебранка. Они принялись поносить друг друга бранными словами.
- Извините, мне некогда… - Дементьев быстро зашагал прочь.
С другого края площади он оглянулся назад. Офицеры продолжали ругаться… "Очень хорошо, господа офицеры, очень хорошо, - произнес про себя Дементьев. - А вот когда наступит стадия "брутто - Берлин", меня интересует не меньше, чем вас".
…Дементьев приступил к поискам квартиры. На тихой узенькой улочке недалеко от порта он вошел в подъезд первого попавшегося дома, поднялся на второй этаж и остановился перед дверью в квартиру номер пять. Нажал кнопку звонка. Дверь тотчас же открылась, словно человек ждал звонка, притаившись за дверью. Перед Дементьевым стоял мужчина с холеным лицом, одетый в дорогой мохнатый халат.
- Кого вам угодно? - спросил он на плохом немецком языке.
- Не кого, а что, - усмехнулся Дементьев. - Мне нужна комната.
- Но…
- Не торопитесь говорить "но", сейчас не то время, когда офицеры рейха могут спокойно это выслушивать. - Отстранив мужчину, Дементьев прошел в дверь и закрыл ее.
- Выслушайте меня, господин оберст… - Человек в халате говорил уже просительно.
- Ну, ну… - Дементьев рассматривал роскошно обставленную прихожую.
- Моя квартира не подлежит заселению. Достаточно высокий чиновник гестапо, господин Мельх, в случае чего, разрешил мне ссылаться на него. Давайте позвоним ему по телефону.
- С этого и нужно было начинать! - Дементьев небрежно козырнул хозяину квартиры и вышел на лестницу.
"С комнатой не вышло, но зато мы знаем теперь о существовании некоего Мельха, который занимается квартирами. Может пригодиться…" С этой мыслью Дементьев шел по улице, присматривая себе другой дом.
Между тем день был уже на исходе - всего только первый день пребывания Дементьева в этом городе, а сколько событий, он уже пережил, сколько раз подвергался смертельной опасности! О грозящей ему опасности Дементьев, конечно, помнил все время. Но мы знаем: совсем не чувство опасности определяло его поступки. Ведь он мог и не пойти ночью в штаб, а затем - в гостиницу. Мог переночевать где-нибудь в укромном местечке, найти которое в большом городе всегда можно. Увидя на портовой площади офицеров, он мог бы обойти их стороной, а он не только подошел к ним, но и вступил с ними в разговор. Вот и сейчас он мог бы пойти отдыхать в уже освоенную им гостиницу. А он туда не торопился, упорно хотел уже сегодня иметь свое собственное жилье.
Дементьев стоял на площадке второго этажа другого дома. Перед ним - дверь, аккуратно обитая черной клеенкой, с тщательно надраенной табличкой: "Песис А". Кто он, этот Песис, так любовно ухаживающий за своей дверью? Коммерсант? Врач? Чиновник? Дементьев нажал кнопку, которая была в виде глаза в медной головке льва. Дверь открыла миловидная девушка. Ее голубые заплаканные глаза при виде немецкого офицера испуганно расширились, она невольно сделала шаг назад и крикнула:
- Мама!
Дементьев, не раздумывая, вошел в квартиру и закрыл дверь.
В переднюю вышла высокая седая женщина. И она, увидев немецкого офицера, застыла на месте с испуганным выражением лица.
- Прошу извинить меня, мадам, - обратился к ней Дементьев. - Меня привела к вам необходимость. Нет ли у вас для меня свободной комнаты? Недели на две… Я, конечно, заплачу. Отели забиты, а жить где-то надо… И городу приходится как-то делить с нами тяжесть положения… - Дементьев сказал все это с мягкой, подкупающей улыбкой.