Глаза у Ника внезапно наполнились слезами.
- Я покажу тебе особый, обалденный способ, - сказала девушка, направляя его вверх по лестнице за угол. - Совсем не так, как дома. Пойдём. Да идём же. С ума сойдёшь.
Она провела его в тесную комнатушку с одной лампой и пластиковыми занавесками в цветочек. На полу лежал изодранный матрас. В одном углу была куча одежды, ночной столик с электроплиткой. Рядом с ворохом одежды, в колыбельке, сделанной из деревянного ящика с надписью "Армия США", спал ребёнок. Она остановилась посреди комнаты, повернулась к нему, обняла его.
- Как ты теперь будешь меня звать?
- Линда, - ответил он глухо, как будто издалека.
Она засмеялась.
- Ну и зови меня Линдой, совсем как дома.
Ник поднял руки к верхней пуговице её кофточки, расстегнул и, помедлив, лихорадочно стал расстёгивать остальные. Он расстегнул пояс её брюк, опустился с нею на матрас. Он стоял на коленях перед ней, вглядываясь ей в лицо. Она улыбалась.
Внезапно он поднялся и подошёл к единственному в комнате окну, грязному от копоти. Раскрыл его. Оно выходило в тёмный переулок. Десятки старых кондиционеров гудели и жужжали в ночи. Солдаты с девушками прогуливались по переулку. Пронеслась пара мотоциклов. С рёвом промчался воинский джип. Прямо напротив он увидел старого вьетнамца с жидкой белой бородкой. Тот сидел на деревянной скамейке спиной к проволочной ограде небольшого заднего дворика какого-то здания. На расстеленном перед ним одеяле было несколько белых керамических слоников. Он поднимал руку, обращаясь к прохожим, предлагая купить слонов.
Ник посмотрел на девушку.
- Эй, - крикнул он. - Эй, тут слоны. Посмотри на слонов! - Слёзы катились у него по щекам.
Проснулся и заплакал ребёнок. Ник с ужасом посмотрел на колыбель и опрометью бросился прочь из комнаты.
- Подожди! - крикнула ему женщина с верхней площадки лестницы. Сначала заплати!
- Я не могу быть здесь, - ответил Ник, сбегая вниз по лестнице. - Не могу в комнате, где плачут дети!
Глава 5
Ночь. К северо-западу от города небо временами озарялось вспышками огня.
Накатывался гул артиллерийской перестрелки. Вдалеке выли сирены.
Ник брёл по узкой кривой улочке у реки. Прохожих совсем не было, лишь велорикши развозили солдат. В голове звенела пустота. Он вспотел, лицо воспалилось, но его бил озноб. Он монотонно мычал себе под нос:
- Эй, эй, вот дует ветер. Эй, эй, вот идёт снег. Эй, эй, вот идёт дождь…
Резкий звук выстрела заставил его обернуться и присесть. Взгляд заметался по сторонам. Никого. Выстрел раздался откуда-то из кучки деревянных домишек через дорогу. Дома стояли за высоким забором из гофрированного железа и только крыши и карнизы виднелись над ним. Послышался шум и возгласы, большей частью - на вьетнамском. Не отрывая взгляда от забора, Ник медленно перешёл улицу, некоторое время постоял у ворот, затем открыл и вошёл во двор. В домах не было света, за исключением последнего, у самой реки. У дверей висел фонарь, и за занавесками мерцал свет. Ник прошёл по двору. Когда-то тут был ухоженный сад. Хотя цветов и сейчас было много, они еле пробивались сквозь сорняки и высокую траву. Всё вокруг запущено. Он подошёл к кусту бугенвиллии и посмотрел на землю. Друг на друге, распластавшись, лежали три трупа. Все были вьетнамцами, в голове у каждого - кровавая рана. Открылась какая-то дверь. Двое плотных вьетнамцев вышли из дома, волоча между собой чьё-то тело. Оттащили его к кусту и бросили в общую кучу. То был американец в штатском, примерно одного возраста с Ником. В правом виске у него зияла дыра с черными краями. Левая сторона головы изуродована.
Вьетнамцы посмотрели на Ника, но ничего не сказали и снова ушли в дом.
- Вы, кажется, чем-то взволнованы? - раздался рядом с ним чей-то голос с лёгким французским акцентом. Ник обернулся.
Рядом с "альфа-ромео" у дерева с пышной листвой стоял высокий человек в белом костюме и льняной рубашке с открытым воротом.
Помедлив немного, Ник спросил:
- Они там делают это ради денег?
- Ну, конечно. Иногда ради больших денег. Естественно, я сам не практикую такое рисковое дело. Не хватает выдержки. - Он смущённо улыбнулся. - Но я всегда… как бы это сказать… стремлюсь к таким необычным вещам.
Он нагнулся к машине и вынул оттуда бутылку шампанского и полированный серебряный стакан.
- Может, шампанского?
Ник покачал головой.
- Ну, что вы. Не говорите "нет". Когда человек отказывается от шампанского, он отказывается от жизни. - Он налил полный стакан и подал его Нику. Кивнул головой в сторону дома. - Вы когда-нибудь раньше видели такое?
- Там, на севере. - Ник отпил из стакана.
- Ну, да. Конечно. Позвольте представиться. Жюльен Гринда. А вы?
- Ник.
- Ник? Удивительно! У меня двоюродного брата зовут Николас, а племянника - Николай. Так что вы, как говорится, свой.
Из дома донёсся пистолетный выстрел, за ним последовали шум и возгласы.
- Мне надо идти.
- Но вам следует зайти.
- Нет, я…
- Ну я прошу.
- Мне надо идти, - повторил Ник.
Жюльен улыбнулся.
- Чего бояться после такой войны? Война - это просто шутка, глупость. Он снова наполнил стакан Ника.
Ник опорожнил его одним большим глотком и вернул стакан.
- Я иду домой, шеф.
Жюльен понимающе улыбнулся.
- К девушке, которая ждёт…
- Да.
- Естественно, - сказал Жюльен. - Я плачу своим игрокам американской валютой.
Однако, если вы предпочитаете немецкие марки или швейцарские франки, то, это, конечно, можно будет устроить.
- Не на того напал, шеф.
- Но вам нужно зайти.
- Нет, - нерешительно ответил Ник.
- Дорогой друг! Но ведь в этом нет ничего плохого. Я прошу!
Он взял Ника за руку и направился с ним к дому.
- Конечно, это вам не Гранд-отель, но, тем не менее, даже для Сайгона это весьма исключительно. Такое нельзя пропустить. Я так надеюсь. - Он открыл дверь и слегка поклонился. - После Вас.
Поколебавшись, Ник вошёл в дом. Жюльен провёл его по узкому холлу, по обеим сторонам до потолка заставленному ящиками французского вина и шампанского, американского спиртного и коробками сигарет. Они вошли в довольно большое помещение, в котором было полно вьетнамцев, около десятка американцев, азиатов из разных стран и несколько европейцев. В комнате стоял низкий, напряжённый гул голосов взволнованных людей, они сновали в толпе, делали и отмечали ставки.
Комната освещалась лампой в 300 ватт, висевшей без абажура прямо над столом. В её свете сидели два вьетнамца с ритуальными повязками на голове. Несколько высоких плотных азиатов с бесстрастными лицами и сложенными на груди руками стояли у стен, наблюдая за зрителями. По пистолетам на поясе в них можно было узнать местных блюстителей порядка.
У стола стоял худощавый китаец с револьвером. Он что-то объявил по-вьетнамски, на каком-то другом азиатском языке, по-французски и затем перешёл на английский.
- Господа, - сказал он. - Игра сделана.
В комнате стало тихо. Зрители столпились у стола. В глубине комнаты, замерев, будто сдерживая пульс напряжения, отрешённо глядя перед собой, стоял Майкл.
Крупье отметил последние ставки на доске мелом. В приветствии взметнулись вверх стаканы и бутылки. Арбитр-китаец поднял пистолет для всеобщего обозрения, вставил в него один-единственный патрон и защёлкнул барабан. С напряжённым вниманием следил за всем этим Ник.
- Один патрон, - сказал судья. - Игра идёт до конца. Проигрыш засчитывается автоматически после одной минуты промедления.
Он положил пистолет на стол между вьетнамцами. Ник отошёл от Жюльена. Он протолкался сквозь толпу к столу, схватил одного из игроков и вышвырнул его из кресла. Уселся сам, расставил руки на столе так, как это делают клиенты в баре, собираясь заказать выпивку, и взял пистолет. Майкл заморгал, очнувшись, тряхнул головой и снова посмотрел в центр. Ник крутанул барабан, в то время как зрители стояли, разинув рты, взвёл курок и приставил дуло себе к виску. Охранники уже проталкивались сквозь толпу к столу.
Майкл бросился вперёд, расталкивая толпу, и крикнул:
- Ник, нет!
Ник поднял взгляд. Он спокойно, внимательно посмотрел на Майкла и нажал спуск.
Боёк попал в пустоту. Один из охранников схватил Ника и вытащил его из кресла.
- Нет, это моя игра, моя игра! - орал Ник, когда его волокли из комнаты в зал.
Другой охранник схватил Майкла и они боролись несколько мгновений, прежде чем Майклу удалось вырваться. Он протолкался сквозь толпу и вывалился в холл.
Во дворе Ник лежал на земле. Охранник ударил его ногой в живот. Ник крякнул, схватил того за ногу и повалил. Оба вскочили на ноги одновременно. Ник ударил охранника в живот так, что у того перехватило дыхание, затем последовал удар в челюсть, и охранник упал без сознания.
- Ник! - крикнул Майкл.
Ник повернулся и побежал к воротам.
- Погоди! - крикнул Майкл. - Ник, вернись! Вернись!
Он поспешил за Ником. Выбежал за ворота, посмотрел в обе стороны, увидел удалявшуюся фигуру и погнался за ней. На полдороге спотыкнулся обо что-то, упал.
Вскочил, оперся о фонарный столб. Закрыл глаза. Затем тряхнул головой и, засунув руки в карманы, медленно побрёл по улице. Мимо медленно проехала "альфа-ромео"
Жюльена. Тот внимательно смотрел по сторонам.
Ник сидел на сиденье рядом с Жюльеном. Он запрокинул голову, глядя вверх в небо, мерцавшее от вспышек бомбардировки, продолжавшейся за городом.
- Если ты действительно храбр и удачлив, - сказал Жюльен, - я могу сделать тебя богатым.