- Не могли же они уйти далеко, - напустился Вокроуглицкий на шофера, сообщившего ему столь неприятные вести.
Но тот, искренне желая им добра, упорно объяснял, что торчит тут уже давно и что связисты теперь прошли километров пять-шесть. Если пан поручик хочет им что-то сообщить, то лучше всего поехать на основной пункт связи: у каждого стыковочного узла они выходят на связь, вернее, должны выходить…
Вокроуглицкий махнул рукой:
- Дворжачек, едем дальше!
Дворжачек подчинился. За перекрестком машина забуксовала. Вокроуглицкий выскочил. С трудом сделал несколько десятков шагов, скользя и увязая в грязи. Посмотрел в бинокль. Нигде ни души. Его охватил ужас: не поздно ли?
"Если я поеду на основной пункт связи, то, быть может, поймаю его хотя бы по телефону".
Калаш помогал Махату вспомнить:
- Смотри, вон несколько деревьев неподалеку от леса. Может, вы подвесили кабель на эти дубы, а мы, как олухи, бегаем где-то под ним?
- Ну, ну, говори же! Правильно мы идем? - наседали на него.
- Нет, нет, - выдохнул Махат, измученный безрезультатными поисками. Что? Несколько дубов? И вдруг вспомнил. - Правильно, - сказал он. - Здесь, в этой котловине, были русские. Они еще выглядывали оттуда и кричали мне "стой!". Похоже, что сейчас там никого уже нет. В чем дело? Пойдемте, ребята, посмотрим, что с ними. - Махат побежал, громко крича: - Свои, свои!.. - Никакого ответа. - Ушли!
Солдаты переглянулись: русские вышли из-под артобстрела; теперь, в случае чего, никто их не прикроет. Махат повернулся и побежал.
- Ты что, спятил! - заорал Калаш. - Вернись!
- Мне надо вон туда! - Махат мчался к зарослям шиповника. Калаш за ним.
Станек крикнул:
- Ко мне. Оба!
В руке он держал тот злополучный кабель, который они так долго искали.
Махат присел на корточки и попытался связаться с "Кармен". Увы, это был по-прежнему мертвый кабель. Калаш хотел было тащить его назад к кабелю "Снежки", но Станек остановил связиста:
- Не хватает куска. Надо надставить.
Он принялся за работу. Отмотав кусок кабеля из катушки Махата, он стал соединять его с найденным концом. Махату и Калашу приказал быстро проложить новый кабель к стыковочному узлу "Снежки". Катушка на спине Махата закрутилась.
За лесистым холмом послышалась стрельба. В небе засверкали отблески огней. Немецкая пехота пошла в атаку.
Махата раздражала мысль, что именно Станек держит кабель, который разматывается с катушки за его спиной. Невольно приходило в голову: "Не кабель, а меня держит в руках этот страшный человек. Держит душу мою и тело, как в упряжке, как в петле виселицы".
- Ну не идиотизм ли, - ворчал Млынаржик, - возиться с этой чепухой, когда… - Он оглянулся в сторону холма. - Слышишь, Здена?
Стрельба за лесом усиливалась. Где-то гудело, грохотало. Становилось тревожно, жутко.
- Сюда приближаются. Я чувствую.
Подошли к месту стыковки кабеля. Калаш подал сигнал надпоручику. Станек, закончив свою операцию, бежал к ним помочь соединить концы кабелей. Леош, обвешанный оружием, спотыкаясь, не отставал от Станека.
Вдруг все замерли, прислушались. Грохот орудий раздавался теперь и справа и слева - все отчетливее, сильнее, ожесточеннее. Связистов обуял страх. Настороженно, с тревогой глядели они туда, где были немецкие позиции.
- Пан надпоручик, - прогнусавил Леош. - Так уж нам необходим этот кабель… если… ведь это же начало?
Станек понял, что не только Леош, все охвачены страхом. Да и самому ему было не по себе.
- Это еще далеко, ребята. - Он старался говорить как можно убедительнее. - Давайте поспешим - надо состыковать!
Калаш подтянул кабель "Снежки" вплотную к Станеку. Внимательно прислушиваясь к перестрелке, Станек пытался открыть складной нож, но дрожащие пальцы не слушались, и он никак не мог вытащить лезвие. Глубоко вдохнув мглистый воздух, он почувствовал, как запершило в горле.
- Вот мой. - Млынаржик протянул раскрытый нож. Содрав изоляцию, Станек обнажил стальную и медную жилы кабеля.
- Давайте второй!
Он связал оголенные концы и обмотал их изоляционной лентой. Махат засунул иглы от телефона под слой изоляции:
- Говорит ремонтная группа… Продолжаем двигаться по линии. Отключаюсь!
Яна перебила его:
- Погоди! Дай триста седьмой.
Махат, ни слова не говоря, протянул трубку Станеку.
- Ты мне хочешь что-то сообщить, Яна?
- Я только хотела услышать тебя.
- Хорошо. Мы спешим. Выйдем на связь еще раз.
Одиночные винтовочные выстрелы и разрывы снарядов сливались постепенно в сплошной гул. Уже не существовало ни правого, ни левого флангов, немецкая атака устремилась прямо на них по всей ширине долины. А телефонисты шли ей навстречу. И не потому, что их вела туда линия связи и неумолимый Станек. Было что-то такое, что влекло их вперед: ни за что на свете не могли они оставить без связи своих товарищей.
Леош, душа которого давно переместилась в пятки, ни на шаг не отставал от Станека. Невидимый враг пугал его еще больше, чем зримый. Глаза шарили по окутанной туманом местности. Немцы, уж верно, ползут сюда, в высокой траве, в зарослях камыша, в кустарнике…
Современная война, с ее мощной техникой и тщательно разработанной тактикой, отвратительна. Леош сожалел, что родился в такое время, которое разрушило его романтические представления о войне. Как великолепны были битвы минувших времен, о которых он читал в книгах! Уже издалека видна туча войска. Она надвигается, как самум. В глазах рябит от мелькания тысяч и тысяч конских ног, несущихся к месту предстоящей битвы: лес поднятых копий, разноцветные знамена, развевающиеся плащи, белые камзолы, отороченные серебром и золотом… Туча все ближе и ближе, вот уже видны отдельные детали, выпученный глаз коня, поднятая вверх рука с саблей наголо.
Леошу казалось, что он и в самом деле видит, как затянутая туманом долина кишит серо-зелеными фигурами. Ему чудилось, что несколько немцев выныривают из тумана и бросаются на него. Он широко раскрывал глаза - и немцы вдруг исчезали. Куда? Он отчетливо видел их. Видел? Может, они обошли его, чтобы наброситься сзади?
За спиной что-то звякнуло. Он обернулся. Это Млынаржик и Махат соединяли разорванный кабель. К "Кармен" опять не добрались, поиски продолжались. Над долиной с воем пролетел снаряд и разорвался где-то позади связистов.
- Черт побери, - выругался Махат.
Солдаты замерли.
- Скорее, ребята, скорее, - поторапливал их Станек.
Связисты двинулись дальше. Станек шел впереди и все оглядывался на них, делая вид, что всматривается в ту сторону, куда упал снаряд. Он успокаивал их, говорил, что скоро они встретятся с ремонтной группой, идущей по кабелю со стороны "Кармен". А сам шел все быстрее и быстрее.
Махат внезапно остановился.
- Вот еще стыковка, - ткнул он пальцем в землю и стал подсоединять телефон.
"Кармен" не отзывалась. Переключил на "Снежку".
- "Снежка"? Ремонтная группа. Махат. Шестой стыковочный узел.
В дрожащем голосе Яны впервые слышалось волнение:
- Дай немедленно триста седьмой. Будет говорить О. В.
Махат держал телефонный ящик в руках, чтобы Станек мог разговаривать стоя.
- Триста седьмой слушает.
Вокроуглицкий после каждого слова глотал слюну, смачивая пересохшее горло. Станек спросил:
- На какой высоте они были? Четыреста пятой? Вовремя же, черт побери, вы сообщаете. - Придерживая трубку у уха, он разглядывал долину. - Что? Назад? Из-за горстки немцев? Оставьте лучше при себе ваши запоздалые советы. Отключаюсь. - Станек возвратил трубку Махату.
Однако сообщение Вокроуглицкого не выходило у него из головы. Высотку 405 они уже миновали и на немцев до сих пор не наткнулись. Он взял бинокль и еще раз внимательно осмотрел долину. Ничего подозрительного. Правда, немцы могли здесь где-нибудь укрыться и ждать подходящего момента. Но не поворачивать же назад!
- Вперед, ребята, будьте только осторожны!
Станек пошел первым.
Махат чувствовал, как ненавидит он Станека и как, вопреки всему, восхищается его отвагой и мужеством.
Откуда-то издалека донесся вой снаряда. Связисты залегли. Леош спрятал лицо в мокрую траву. Все его молодое существо призывало высшую справедливость, карающую злых и вознаграждающую добрых. Снаряд разорвался, просвистели осколки, посыпались комья глины.
Все поднялись, двинулись дальше. Рука Калаша опять провалилась в пустоту. Снова нужно было надставлять перерезанный кабель. Солдаты поспешно взялись за работу.
И вдруг Станек услышал, что от перекрестка - там, где шоссе пересекал проселок, - доносятся выстрелы. Отрезаны от своих! Несколько залпов. Пауза. Опять несколько залпов. И снова пауза. Стрельба несильная, но много ли на пятерых надо! Вокроуглицкий, конечно, был прав; впрочем, какое это имеет значение, когда они уже в самом пекле?
Он попытался подробнее разобраться в сложившейся обстановке. Когда туда проникли немцы? Вероятно, до артподготовки. А они прошли прямо у них под носом. Теперь там бой. "Мы не должны ввязываться в драку. Быть может, на обратном пути нам удастся отыскать щель, через которую мы проскользнем к своим".
Словно затравленный зверь, он искал пути к спасению. На лесистом холме русских уже нет. Бой идет дальше, за холмом. Оттуда помощи ждать нечего. Слева, где окопался Рабас? Зачем обманывать себя: он отлично знал, что поблизости ни своих, ни русских не было.