20 ноября.
Весь день ходила сама не своя. Пришла к Лиде, а у нее Семен сидит. Им только и дела, что любоваться друг на друга. Не могу ничего делать, все валится из рук. В Германию мобилизуют молодых всех подряд.
О, какой ужас царит сейчас на нашей улице: одних самих забирают, у других имущество и скотину. Что будет дальше, не могу и представить.
21 ноября.
Итак, всему настал конец! Меня берут в Германию. Прощайте все и жизнь моя!
22 ноября.
В залог того, что явлюсь, забрали отца и отправили вместе с другими родителями на строительство моста в Каменку. Сказали: отца посадят в концлагерь, если я не приду на сборный пункт.
Мать готовит меня к отъезду и заливается горькими слезами, и я вместе с ней. Смотрю на фото своих друзей, и слезы, жгучие слезы так и бегут из очей.
Без даты. Последняя запись.
Жорж, знай, что твоя родная мать тоже большевичка, она помогала в подпольной работе! Любимый брат, помни, что твоя единственная сестра Анка тебя никогда не забывала, и не забудет до конца своей жизни. Ты, мой неоценимый брат, бейся до победного конца! Если живы твои, а также и мои друзья Алеша Макаренко, Гриша Белов, Петя Алешин, Шура Скирдов, передай им мой горячий привет! Желаю им счастья в жизни! Я уважала их, как братьев, особенно Алексея и Петю.
Эх, как тяжело вспоминать былую хорошую и дружную нашу жизнь. Сейчас предо мной прошлое встало, ваши лица, ваши слова и улыбки. Я вспоминаю вас, брат и друзья, а слезы льются по щекам и капают на бумагу.
Мне хотелось бы услышать от вас последнее прощальное слово. Я смотрю на ваши фото, и кажется, что с вами разговариваю, но только вы не отвечаете.
Жорж! Много пережила твоя сестра в 19 лет, на голове появился седой волос.
Прошу того, кому в руки попадет дневник, передать его моему брату Жоре, если он вернется. А если нет, то прошу сберечь для другого брата - Бориса, которым пока мал, ему сейчас 5 лет.
Боря! Иди по стопам своего брата Жоржа и сестры Анны. Они сражались до последней капли крови, только брат был на фронте, а сестра в подполье. Будь стойким! Борись за дело партии, вступай на смену нам!
Оставляю при этом свой комсомольский билет, с которым никогда не расставалась, а с собой беру пятиконечную красную звездочку.
Ваша единственная сестра Анка Стрельцова.
ЗАПИСКИ НАТАШИ ПЕЧУРИНОЙ, ПРИЛОЖЕННЫЕ К ДНЕВНИКУ А. СТРЕЛЬЦОВОЙ
1.
Здравствуй, Анка! Сегодня я узнала через Нину Б., что ты завербована. Чепуха! Можно спрятаться, и дело с концом. Напиши подробнее о своем положении. Как насчет последнего задания? Результат с Дорой? Как обстоит с Т. С? Подходящая кандидатура или не внушает доверия?
Аня, очень жаль, что я не имею возможности с тобой поговорить, но единственный твердый совет: скрыться, скрыться, скрыться, несмотря ни на какие обстоятельства! Если твой отец после поработает неделю-другую в Каменке - чепуха. Концлагерем пугают, я так думаю. Тебе во что бы то ни стало надо остаться, остаться, остаться!
Пока все. С приветом и добрыми пожеланиями
Натка.
2.
Шумбр ат! Твоя подруга Натка никогда не забудет тебя и не разлучится с тобою ни за что. Одно меня огорчает: почему ты не явилась, когда я присылала за тобой? Нам с тобой надо обязательно поговорить, обсудить положение. Иди ко мне, Анка! Если ты явишься сюда, куда укажут, ты будешь спасена. Слышишь?
Анка, пойми: мне выйти, значит, попасть в лапы полицаев, а тебе еще можно свободно показываться на улицах. Иди, иди ко мне, милая Анка! Скорее. Мы должны быть вместе, всегда вместе, рука об руку. Я не могу смириться с твоим решением. Не могу! Ты не должна ехать! Анка, еще раз говорю тебе, прошу тебя: иди сюда! Иди хотя бы ночью, утром, днем - когда угодно! Я жду тебя. Если не сможешь прийти ко мне, укройся у соседей, у родичей. Не езжай, не езжай!
Нет слов выразить желание лететь к тебе, говорить с тобой. Завтра утром немедленно, без оговорок явиться с проводником в указанное место! Слышишь, Анка? В этом будет твое спасение. Иди, иди сюда. Мой долг помочь тебе.
Иди немедленно!
Твоя Натка.
Немедленно!!!
3.
Ещё раз повторяю: завтра утром явиться в назначенное место. Не хочу прощаться с тобой, потому что ты не поедешь. Пли сюда!
22. ИЩЕЙКИ ИДУТ ПО СЛЕДУ
По Нижней улице, прорезая колесами девственно-чистый снег до самой почвы, от чего оставались черные, похожие на рельсы полосы, двигалась подвода с тремя полицаями и закутанной в платки женщиной. Бабка Агафья, соседка Лущик, доила корову, когда услышала погромыхивание телеги. Оставив у хлева подойник с дымящимся молоком, Агафья подошла к плетню: кого это несет спозаранку? Полицаи на телеге были незнакомые, а лицо женщины Агафья никак не могла рассмотреть.
Закутанная в платки женщина подняла руку и указала на хату Лущик:
- Здесь.
- Тпру-ру, - остановил полицай лошадь. - Не брешешь? Ну, смотри…
- Здесь, - повторила женщина.
Полицаи соскочили с телеги и торопливо пошли к калитке. Беду почуяла бабка Агафья. Попятилась от плетня, шмыгнула в хлев и в щелочку стала наблюдать, что будет дальше. Женщина на телеге посмотрела в одну, потом в другую сторону. Улица была пустынной. Тогда женщина скинула варежки и подняла руки, чтобы поправить платки. Тут-то Агафья её и узнала: Ирина Веретенина - местная, знакомая баба, которая три года назад, выйдя замуж, переехала с Нижней улицы в село Ольговку.
- Иринка! Эй, Иринка! - закричала бабка Агафья, выходя из хлева. - Чегой-то приехала с полицаями? То ваши ольговские или как? Зачем их к Лущикам послала? Сватать никак?
Оклик, как кнутом, ударил женщину. Она закрыла лицо рукой и отвернулась. Другой рукой быстро надвинула платок так, что лишь щелочка осталась для глаз.
- Кубыть не узнаешь меня? - растерянно топталась у плетня бабка Агафья. - Аль загордилась, что отворачиваешься… Чуешь, Иринка?
Отчаянный крик из соседней хаты заставил бабку Агафью трусцой броситься к дому.
Подойник с молоком остался на снегу. Пятнистая кошка, сидевшая на завалинке, спрыгнула, не спеша подошла и, убедившись, что ей ничего не грозит, поднялась на задние лапы и розовым язычком начала осторожно лакать молоко.
…Двери в хату не были заперты, поэтому полицаи вошли без стука. Мать Нюси возилась у печи. Не выпуская из рук ухвата, она обернулась к вошедшим.
- Здесь живет Нюся Лущик?
- Ага, ага! - закивала мать, суетливо поставила в угол ухват и вытерла фартуком руки. - О, господи! Никак повестку принесли? - с тревогой спросила она, видя в руках одного из полицаев бумажку.
- Нам лично повидать ее охота, - ухмыльнулся тот.
- Спит еще, - с возрастающим беспокойством проговорила мать. - Раненько вы…
Полицаи потопали прямо в горницу.
В это время Нюся, которую разбудил громкий говор на кухне, откинув одеяло, босыми ногами нащупывала под кроватью туфли. Появившиеся в дверях полицаи заставили её торопливо юркнуть в постель.
- Вот она, красавица писаная, сова ночная, горбоносая, - сказал один полицай, подходя к кровати. - Вставай, пойдем, лахудра, с нами. Разговор до тебя есть.
Вид полицаев и их слова не оставляли сомнений в цели их прихода. И все-таки Нюся надеялась, что произошла какая-то ошибка. Она помнила рассказ Никифора, как ему однажды удалось запугать полицаев, и решила поступить так же.
- Вы не имеете права! - закричала она тонким срывающимся голосом, - Я буду жаловаться в комендатуру! У меня двоюродный брат в комендатуре работает, - отчаянно лгала Нюся.
Полицаи, не обращая внимания на крики девушки, начали обыск.
- Кто кому покажет - видно будет, - сказал один из них с ухмылкой. - Вставай, девка, пока я тебя прикладом не огрел. Говори, где листовки прячешь? Говори, а то!..
Закрывшись по горло одеялом, девушка села на кровати. Во рту у нее пересохло, она поняла: случилось непоправимое.
Из ящиков комода летело на пол чистое белье.
- Мне одеться надо. Выйдите, пожалуйста, на минутку, - прошептала Нюся осевшим голосом и умоляюще взглянула на полицая, стоявшего с винтовкой у её кровати. Тот сверкнул белками глаз:
- Ничего-о! Оденешься и при нас, если не хочешь, чтоб голяша вывели на мороз. Стесняется еще!.. Баб голых мы не видали?.. Или у тебя не как у всех баб, а что-то особеннее?
Его товарищи, рывшиеся в комоде, хохотнули. Подбодренный, он шагнул к Нюсе и рванул к себе одеяло.
Тут-то Нюся и закричала тем страшным криком, что заставил бабку Агафью, забыв о подойнике, стремглав кинуться к себе в хату.
Онемевшую от стыда и страха, кое-как одетую девушку полицаи под причитания матери посадили на телегу и связали полотенцем руки.
Женщина, сидевшая на телеге, старательно отворачивала от Нюси свое лицо. Сначала Нюся думала, что вместе с ней арестовали кого-то из доповцев. Она незаметно толкнула женщину коленкой, чтобы обратить на себя внимание. Однако та не обернулась. Нюся толкнула еще и еще раз посильнее. Женщина упорно не желала замечать толчков.
Тогда девушка поняла, что это не арестованная, потому что руки у нее не связаны и она оставалась одна на улице, когда полицаи были в хате. Арестованную без охраны не оставили бы. Почему же она не оборачивается? Не хочет быть узнанной? А почему не хочет? Значит, Нюся знает ее, значит, это…