- А зачем? - спросил его старшина и сам ответил. - Зачем в сторону стрелять, когда перед тобой, по прямой, целая куча народу.
Он еще несколько минут рассказывал, как нужно бежать впереди и как правильно прятаться за чужие спины. Последнее было неприятно юному бойцу Красной армии. Но в конце разговора старшина сказал то, что успокоило Гришу.
- Такая привилегия, бежать сзади, дается только в первом бою. Потом, как в шахматах, каждый раз на клетку дальше. И если ты выжил после трех-четырех атак, твое место в первом эшелоне: там, где встречаются взгляды, желающие друг друга убить.
Но для связиста Григория существовала своя наука, как идти в атаку и тянуть провод, чтобы он оставался целым. Первый принцип: в одну воронку бомба дважды не падает, хотя это и не всегда срабатывает. Надо тянуть провод от воронки к воронке и не зевать, смотреть за остальными. Замешкался, отстал - плохо. Оказался впереди - еще хуже. Нужно лавировать в атаке так, чтобы всегда оставаться рядом с остальными - в центре движущихся людей. Они, если что, подменят или сообщат, что связист ранен или убит. Комбат или ротный назначат другого тянуть связь.
Выслушав все это, Гриша вернулся в землянку, взял катушку и примерно рассчитал расстояние до высоты.
- Не приглядывайся. Одной катушки хватит, - крикнул ему связист-дед.
- Да, хватит. Я тоже так думаю, - ответил Григорий.
До начала атаки оставалось минут десять, не больше. Все сидели в окопе и ждали. Эти минуты тянулись, словно часы. Они были бесконечными и мучительными.
- Скорей бы уже, - подгонял время Григорий. Но оно не подчинялось ему и тянуло секунды еще медленней.
Но вот в темном небе среди звезд и яркой луны вспыхнула красная ракета.
Никто не стал кричать "ура". Все молча побежали. Противник еще не знал, что началась атака. Его прожекторы освещали прострельную территорию и пока никого не обнаружили. Но вот первые бойцы попали в эти яркие потоки света. И сразу оттуда, с этой спокойной высоты, вылетела несметная стая пуль. Они сплошной стеной прошли по наступавшим, но солдаты как-то ловко пригнулись. Григорий попытался в темноте рассмотреть, как это все они бегут и одновременно прячутся, но получил хороший удар в ухо. Звезды, что несколько минут назад висели около месяца, закружились вокруг него.
- Не высовывайся! - зарычал старшина.
Он словно из-под земли вырос и показался Григорию огромным богатырем. Юноша прижался к земле, но тут же услышал: "Пошли!". Это дед крикнул ему. Он находился в метре, а кричал как резаный. Летящий над головой шквал пуль создавал даже не свист, а вой: грубый и шипящий.
- Куда? - крикнул в ответ Гриша. - Там вон что!
- Не ссы, пацан! Это не твои пули! - с этими словами Гриша увидел спокойные глаза деда. - Сейчас фигня! Вот дальше мясокомбинат начнется.
Послушав деда, Гриша привстал и побежал за ним. Одной рукой он придерживал автомат, другой - крутящуюся со скрипом катушку. Сделав несколько шагов, он услышал "ложись", и сразу лег, прижался к какой-то мокрой кочке. Но, отодвинувшись в сторону, увидел, что это чье-то разорванное тело.
- Что? Ранили? - спросил его дед.
- Нет, это чужая кровь, - ответил парень. Он вытер измазанную щеку рукавом, при этом размазал еще свежие, прилипшие сгустки.
- Держись, сынок, - как-то бережно крикнув, попросил его старик.
- Все нормально, не волнуйтесь.
- Хорошо. Ну что, побежали? Наши вон уже где.
- Давай.
Они сорвались с места и рванулись за своей растворившейся в темноте ротой. Пробежав метров сто, Григорий почувствовал, что атака не такая и страшная, как ему описывали, но, попав на ту самую - прострельную - землю, Гриша шагнул в ад. Теперь он узнал, что такое "тройка". Из забетонированного ДЗОТа лупил крупнокалиберный пулемет. И таких пулеметов было три. Они из тумана пуль вешали в радиусе прострела такую пелену, в которой, как в мясорубке, человека за секунды разрывало на части. Причем если в кого-то попадала простая пуля, она оставалась в теле, а эта, из крупнокалиберного, попадая в плечо, отрывала руку. И летела эта рука, а за ней часть головы, а за ними вырванная грудная клетка назад, к тем, кто бежал сзади. Эти останки человека врезались в людей, а те, к удивлению Григория, не реагировали на этот кошмар. В синеватом свете прожекторов казалось, что над землей крутится огромный невидимый пропеллер. Он рубил всех и разбрасывал куски людей в стороны. Где-то в метре в грязь упала чья-то рука. Григорий посмотрел на нее и почувствовал тошноту.
- Не боись, поблюй! - крикнул дед. Он словно почуял состояние мальчишки. - Все через это проходят.
Гриша отвернулся, несколько раз дернулся, но рвать не стал.
- Вперед! - снова крикнул дед.
Они пробежали еще метров десять и залегли под подстриженным пулями кустом.
- Во, один заткнули! - обрадовавшись крикнул дед.
Гриша посмотрел и увидел, как из крайнего ДЗОТа повалил белый дым. Он стал переливаться в лучах света прожекторов, окутывая землю.
- Здорово, пердуняра! - неожиданно услышал голос Гриша. Он обернулся и увидел, как к деду подполз веселый светловолосый парень.
- Яшка, ты его, что ли, уделал?
- Не, это там Колек танцует. А я сейчас свет выключать буду.
Парень перезарядил снайперскую винтовку и стал стрелять по прожекторам. После первого выстрела большой прожектор потух, после второго и третьего черная ночь обволокла землю.
- Ну во, сделал как у негра в жопе, - недовольно высказался дед.
- А ты, дед, как жахни, так долетишь до высоты враз, - подшутил над ним Яшка.
- Хрен там долетишь. Ползти придется. Один бы хоть оставил, - снова заворчал дед. - Пусть светют. Нам же тоже виднее. А так куда?
- Сейчас погоди. Станет светло.
И точно, через минуту, над ними с гулом пролетело что-то яркое и осветило высоту мощным огненным взрывом, потом еще, еще и еще. Дед обернулся и, улыбаясь, произнес: "Катюша".
Минут двадцать они наблюдали, как плавится земля и бетон, а затем привстали и побежали. ДЗОТы и оборонительная линия врага превратились в перепаханное огромным плугом поле. Со стороны противника раздавались лишь одинокие выстрелы и редкие очереди.
Добравшись до проволоки, быстро перелезли через нее и стали взбираться на высоту. Дед не отставал, хотя и было видно, что он устал. Яша куда-то убежал в сторону. Он и его винтовка нужны были там, где кто-то одинокий не желал мириться с поражением.
Поднявшись до первых окопов, Гриша упал и прижался к земле. Со всех сторон снова засвистели пули, и в этом свисте он услышал крик комбата: "Связь!" Не обращая внимания на летающую и свистящую смерть, он кинулся к командиру, а когда подбежал, увидел, что комбат Киселев уже докладывает о взятии высоты. Дед оказался шустрее. Он первым подоспел к нему со своей катушкой и, подключив телефон, наладил связь.
- Ведь он всего лишь дублировал меня, - возмутился Гриша. - Сам мне об этом говорил. А может, на самом деле, было наоборот?
Гриша нахмурился, и, спрятав лицо, прижал его к рыхлой земле. Он лежал на краю окопа и почти ревел: он не успел со связью, старый пердун опередил его. Свист пуль утих, и над высотой взлетела зеленая ракета. Все! И нахлынуло остальное: паренек почувствовал, как его давит изнутри то, что он остался жив. В это просто не верилось, он вспомнил, что забыл о страхе, смерти. Его охватил какой-то неведомый азарт.
- Молодец! Молодец, пацан, - кто-то крикнул ему.
- Живой, гляди-ка! И штаны не воняют, - подшутил проходивший мимо сержант Фролов.
- А где старшина? - спросил Гриша.
- Да он там, на самой вершине, под облаками. Добивает и собирает.
- Чего собирает?
- Да наших, наших, сынок. Тех, кому не так сильно повезло, как тебе. Даже не обосрался, надо же!
- Странно, - подумал Гриша. - Я не чувствовал страха, забыл о нем, - вспомнил он свои мысли. - А меня столько учили, как с ним бороться. А может быть, так и должно происходить? - он посмотрел на свой автомат и понял, что ни разу не выстрелил, а дед, как на зло, сидел рядом и заряжал магазин. - Неужели он все патроны истратил? - подумал Гриша.
- Ты молодец, сынок! - неожиданно произнес старик. - До этого был у меня малец, так я его последние сто метров то на пинках, то за шиворот тащил. А ты молодец, сам дошел. А может, ты воевал уже?
- Нет, - стесняясь, ответил Григорий.
- Ну, тогда ладно. Пошли место на ночь искать.
Они дошли до полуразрушенной землянки и дед, увидев удобную лежанку, произнес:
- Ты ложись, а я на аппарате подежурю. Утром сменишь.
Ночью пришел старшина, поздравил с первой атакой и угостил спиртиком, а утром Григорий впервые увидел, что такое "Катюша".
Солнце еще не успело подняться, а высота уже застонала. Григорий стоял и смотрел на рваные раны земли. Он не мог представить, что ее так можно исковырять. "Конечно, в таком месиве никто не мог выжить", - подумал он. Потрогал распухшее ухо и отправился к комбату проверять связь и менять дежурившего деда.