- Возвращаюсь к цели нашего визита! - нарушает Татарану наступившую паузу. - Какие дальнейшие действия планируются для моей дивизии? Фактически она располагает численностью полка и должна быть выведена из боевых действий и переведена на отдых. Но, учитывая общую критическую ситуацию и смертельную опасность для окруженных войск, я готов к дальнейшим боевым действиям!
Генерал Шмидт кивает.
- Прошу понять меня правильно, господа! - поворачивается Татарану к Паулюсу и Шмидту. - Почему я прошу вас разъяснить мне общую ситуацию. У меня под началом всего несколько тысяч человек. Для меня они так же важны и значимы, как и корпус или целая армия!
Паулюс вздрагивает.
- Я чувствую полную ответственность за свои войска, и в результате окружения оказалось, что судьба каждого солдата в "котле" зависит от общей ситуации. Поэтому позволю себе задать вопросы. Удалось ли уже противнику завершить окружение 6-й армии и оказавшихся в "котле" частей 4-й армии, или мы еще удерживаем открытым коридор для снабжения войск в районе Сталинграда? Взяли ли русские 22 ноября мост в Калаче?
- В настоящее время мост находится в руках русских, но из этого не возникло серьезных боев особого значения, - признается Паулюс. - Оттуда к нам через Мариновку каждый день прибывают разрозненные части, которые прошли почти без потерь и, соприкоснувшись с противником, оказались втянутыми лишь в незначительные бои с отдельными танками противника. - Генерал-полковник поднимается. - Я организовал снабжение для окруженных частей по воздуху, и Ставка фюрера согласилась с моими предложениями. Рейхсмаршал Геринг лично гарантирует, что это снабжение будет поддерживаться достаточно сильными частями транспортной авиации, пока это будет необходимо!
В ответ на полный сомнения взгляд румынского генерала генерал-полковник ссылается на приказы высшего командования, содержанию и значению которых должен покорно и добровольно подчиняться каждый солдат, даже если он носит генеральский мундир.
- В ночь на 22 ноября у меня в моей Ставке в Нижне-Чирской состоялся по радио разговор с фюрером, содержание и значение которого, может быть, частично известно вам, господин генерал, из моих приказов по части. Мне было поручено лететь с моим армейским штабом в Сталинград и оставаться здесь!
Ни Татарану, ни Виссе не знают, что фюреру пришлось в приказном порядке - заставить Паулюса вернуться к своим окруженным в "котле" солдатам, чтобы разделить их судьбу.
- Армия должна свернуться, как еж, ощетинившийся иглами, и ждать дальнейших приказов из Ставки фюрера! Отныне "котел" будет называться "Укрепрайон Сталинград", что четко вырисовывает характер окруженного противником пространства и однозначно определяет наши действия!
- Но, господа! - Татарану хватается за голову. - Но ведь оперативное пространство армии, даже если оно окружено противником, не может - тем более в нашем положении - быть объявлено укрепрайоном. Ведь мы, за исключением немногих частей, находимся не в укреплении, не на острове и не на позициях в горной местности. Короче, мы находимся не в том рельефе, преодоление которого представляет для противника какую-то сложность и не будет стоить ему больших потерь. И мы не сможем успешно отражать его атаки длительное время. Все наши силы расположены в открытой степи в ожидании сильнейших атак противника.
Господин генерал-полковник, вы сами только что заявили, что откатывающиеся, разрозненные части между Мариновкой и Калачом почти не соприкасались с противником. Крупнейшие победы германских войск были достигнуты благодаря тому, что германским войскам удалось окружить и уничтожить крупные силы противника. Впервые и русским тоже удалось взять в кольцо целую германскую армию!
То, что Паулюс продолжает слушать румынского генерала, означает, что он в состоянии верно оценить положение и что у него самого возникают подобные соображения. Татарану продолжает:
- Вследствие этого мы оказались под угрозой. Мы можем стремиться только к тому, чтобы изо всех сил, пока есть возможность, освободиться от смертельной хватки. То, что целая армия идет навстречу пожеланиям противника, сама осуществляет свое окружение, приговаривает себя к бездействию и ожидает своего уничтожения - все кажется мне настолько чудовищным", что я не в состоянии постичь это.
- Может быть, это покажется вам менее чудовищным, если я сообщу вам, что фюрер деблокирует нас силами извне, так как не хочет, чтобы мы были обескровлены в боях с сильно превосходящими силами противника и отказались от пространства между Волгой и Доном, из которого, возможно, планируется решающий и уничтожающий удар по противнику.
Почему Паулюс сообщает об этом Татарану? Потому что румынский генерал заявил, что доложит своему маршалу и таким образом румынскому правителю Антонеску станет известно то, что сообщил германский командующий Татарану.
- Если исходить из той предпосылки, что мы будем деблокированы извне, считаете ли вы, господа, возможным снабжение двадцати двух дивизий по воздуху? Даже если бы удалось срочно освободить и предоставить для этой цели достаточное количество транспортных самолетов и истребителей сопровождения! Подумайте о сложностях перевозки грузов с железной дороги автомашинами на самолеты и необходимом для этого времени. Подумайте об огромном количестве горючего для машин, которое должно ежедневно изыскиваться и подвозиться из Германии. Подумайте о необходимом (минимальном!) количестве грузов, которые необходимы нам ежедневно для снабжения и обороны. Не говоря о довольствии войск, сколько горючего и снарядов для наших танков и пушек нам понадобятся, как только будут исчерпаны все запасы? Сколько у нас аэродромов, на которых можно было бы это осуществить? Кроме Питомника я не знаю ни одного!
Генерал-полковник Паулюс насмешливо прерывает генерала Татарану:
- Думаю, мы спокойно можем предоставить решение этих вопросов рейхсмаршалу и германскому люфтваффе!
- Германское люфтваффе, господин генерал-полковник, как и остальные части вермахта, свершают выдающиеся дела и решают удивительные задачи. Но творить чудеса не под силу и им! Если нам не удастся удержать открытый коридор для снабжения войск, то мы должны сразу пробиваться на запад, пока противник не воспрепятствует и этому!
Внезапно Татарану сознает, насколько он резок, не сдержав свой южный темперамент. Но вместо ожидаемого возмущения на лице генерал-полковника появляется озабоченность. Выходит, что он не совсем глух к доводам румынского генерала.
В разговор вступает генерал Шмидт. Он признает, что Татарану, даже командуя всего лишь одной дивизией, в своем качестве является представителем важной для Германии союзной державы. И в своей спокойной манере кратко, четко и в то же время исчерпывающе полно излагает румынскому генералу позицию германского командования.
- Во-первых, господин генерал, у нас есть приказ фюрера обязательно удержать Сталинград по причинам, на которые вам намекнул господин генерал-полковник! Во-вторых, предположим, что Верховное командование сухопутными силами решило бы изменить свои планы и дать нам разрешение на прорыв из "котла". Как вы себе представляете успешное проведение такого маневра и безопасный вывод более чем целой армии из вражеских тисков через узкий коридор, который предстоит еще предварительно освободить и удерживать?!
Проводили ли вы когда-нибудь расчет того, с какой скоростью ежедневно может продвигаться вперед целая армия? Наряду с боевыми частями, нам придется тащить с собой еще и тыловые службы, превышающие их численность в несколько раз. Наша маршевая скорость будет самой минимальной! Ближайшая находящаяся в наших руках переправа через Дон, мост в Нижне-Чирской, находится от западной вершины "котла" в 45-ти километрах. Войска из северной части Сталинграда вынуждены будут пройти до Дона вдвое большее расстояние! Вы думаете, что русские дадут нам на это время?
Прежде чем Татарану успевает что-либо возразить, в разговор вступает Паулюс-
- Даже если предположить самое лучшее - успешное отражение атак противника, то возникнут дальнейшие значительные задержки из-за предполагаемых боевых действий. У русских есть все возможности напасть на нас с тыла, атаковать со всех сторон, расколоть большой компактный "котел" на несколько меньших и еще быстрее уничтожить нас в них. Мне пришлось бы прорываться внезапно и удерживать коридор в боях, использовать самые сильные наши формирования.
Откуда мне взять достаточно сильный арьергард и силы для прикрытия с флангов массы не имеющих боевого опыта тыловых служб, которые нам придется поставить в середину? Поспешное десантирование невозможно проводить планомерно, пришлось бы импровизировать.
Все складские запасы, большую часть вооружения, минимум половину колесной техники, поскольку у нас недостаточно горючего, и наши тяжелые артиллерийские орудия, которыми мы можем успешно обороняться здесь, пришлось бы уничтожить и бросить, и, кроме того, от 15 до 20 тысяч раненых в полевых лазаретах и на перевязочных пунктах! Известно ли вам, что обрывистый западный берег реки, высотой до ста метров, занят русскими? Чем, если я брошу тяжелые орудия, мне штурмовать этот берег и обеспечивать переправу через Дон, который еще недостаточно замерз, чтобы выдержать переправу по льду?
Я прекрасно представляю ситуацию. Окруженные превосходящими силами противника, прижатые к Дону, недостаточно сильные, чтобы взять спасительный противоположный берег, после гигантских потерь, раздробленные на один или несколько "котлов", с отчаявшимися, изнуренными в боях и уставшими войсками, без соответствующего снаряжения, питания и вооружения, без крова, коммуникаций, короче говоря, раздетые и голодные - добровольно идти на такую ситуацию я считаю чистым самоубийством.