Спустя какое-то время, когда вновь появляются Штейн и Маргарет, смеющаяся так, что катятся слезы, Гвендолин обменивается взглядом с Виссе. Она смотрит с упреком и извиняюще и признается, что теперь они тайно и даже греховно связаны друг с другом. Болтовня лейтенанта Штейна с Маргарет приходится так кстати, что даже Гвендолин, постепенно оживая, садится рядом с Виссе и усердно старается принять участие в разговоре. Ей очень хотелось бы, чтобы все называли ее Гвен, как зовут ее дома, заявляет она.
Виссе воображает, что до некоторой степени знает английский. Девушкам доставляет удовольствие приводить его в смущение замысловатыми оборотами речи и говорить так быстро, чтобы он ничего не успевал понять. Но Штейн, который до войны был в Англии и прекрасно, до тонкостей владеет языком, пользуется значительно меньшим успехом, чем Виссе. К особой радости девушек.
Виссе не успевает перелистывать словарь, поэтому отвечает невпопад и вызывает оглушительный смех.
Надув губки, Гвен дважды добивается десятиминутного продления этой счастливой встречи, пока, наконец, Маргарет не кладет этому решительный конец. Гвен подчиняется ей.
По узкой тропе, ведущей из нагромождения скал, впереди идут Маргарет и Штейн, предоставляя влюбленным следовать за ними. Тропинка очень узка, и Гвен идет чуть-чуть впереди Виссе. Несколько раз оба одновременно начинают разговор и, смеясь, обрывают его.
Гвен все время оборачивается и взглядом спрашивает: "Разве не здорово, что мы можем идти вместе? Ты счастлив?" Она кладет его руки себе на плечи, прижимается к ним щеками, оборачиваясь на него, чтобы узнать, нравится ли ему это. Когда тропинка становится пошире, они идут рядом, и она берет его за руку, чтобы он вел ее.
В переплетении ее пальцев Виссе чувствует скрытую потребность девушки в ласке. На маленькой площадке, откуда сквозь расщелины в скалах просматривается заполненный солдатами и местными жителями пляж, приходится расстаться, так как оба понимают, что их встреча должна оставаться тайной.
Маргарет и Штейн играют роль следящих за приличиями покровителей влюбленных. "Ну как там у вас дела?" - как бы спрашивает Штейн, подмигивая. Маргарет только смотрит на Гвен. Улыбка, которую не в силах держать Гвен, говорит о том, что все хорошо. Прикусив губку, она отводит Виссе немного в сторону. Наполовину скрытая им от Маргарет и Штейна, она приникает к нему и шепчет на ухо:
- Вы придете еще?
- Да, конечно, как только ты захочешь!
- Спасибо, - шепчет она, обнимает его обеими руками за шею и целует прямо в губы.
- Значит, мы все могли бы встретиться там сновав констатирует с добродушной усмешкой Маргарет" - Жаль упускать такие погожие денечки!
- Как насчет завтра?
- Да! - восторженно соглашается Гвен.
- Но мы сможем прийти только после службы, в семнадцать часов!
- Это ничего!
- Ну это мы еще посмотрим, - строго говорит Маргарет, быстро опуская Гвен на землю.
Но та принимает это за согласие и благодарно целует ее.
- Ах ты подлиза! - в шутку бранится Маргарет, целуя ее в ответ.
- А меня? - подставляет вытянутые губы Штейн. Гвен, подняв брови, отрицательно качает головой и, вновь прильнув к Виссе, дает понять, что хочет принадлежать ему.
- И ты тоже не хочешь меня поцеловать? - спрашивает он Маргарет.
Она переводит на него свой наполненный сердито-напускным коварством взгляд и делает вид, что готова вцепиться в него когтями:
- Когда я целую, дорогой мой, другим не пристало смотреть на это!
Штейн, путаясь в мыслях, слишком часто прикладывается к стакану кальвадоса, так что Виссе приходится жертвовать собой и пить больше, чем хочется.
- А ты не хочешь узнать, как я устроил тебе это свидание? Кажется, тебя это совсем не интересует? - злится Штейн.
- Конечно, интересует!
- Чего там было церемониться, дорогой мой! Я просто заговорил с Маргарет на улице, встал у нее на пути и атаковал. Ты же знаешь своего друга Штейна! - Штейн ударяет кулаком по столу. - Будь я проклят, если не иду всегда напролом, как Блюхер, ты же знаешь или нет?
- Конечно! - соглашается Виссе.
- Итак, я встал прямо перед ней. Говорю: "Уважаемая фрейлейн", ну и так далее! - Штейн теребит свои волосы, которые так же взъерошены, как и его мысли. - Короче говоря, я сказал: "Если Вы не хотите, чтобы мой друг застрелился от несчастной любви, то соглашайтесь на свидание и приведите с собой свою очаровательную сестру!" Ты же слышал, что Гвен уже была как сомнамбула. Поэтому она пришла.
Следующая неделя полна счастья и блаженства. Виссе марширует со своими солдатами мимо ее дома, они поют "В Сан-Суси, на горе у мельницы".
Гвен стоит у окна и улыбается ему. Виссе горд и чувствует себя храбрым немецким лейтенантом, неотразимым даже в глазах английской девушки. Свободное от службы время, с обеда до вечера, Штейн и Виссе проводят в обществе девушек в их скрытом от посторонних глаз уголке.
Какие отношения у Штейн с Маргарет? Они глумятся над войной, осыпают колкостями друг друга и, будучи тремя годами старше, серьезно и с достоинством разыгрывают из себя старшее, умудренное опытом поколение, под покровительством и надзором которого молодым влюбленным позволено наслаждаться встречами, не переходя границ пристойности.
- Что у меня с ней? Лето во Франции! Такое же прекрасное, как это, надеюсь, оно еще долго продлится! А что дальше? - Штейн пожимает плечами, и Виссе больше ни о чем не спрашивает.
Виссе не может встречаться с Гвен наедине. Каждая встреча зависит от старшей сестры, которая устраивает свидания и зорко, как наседка, следит. Она за все в ответе. Полушутя, полусерьезно она дает понять Штейну, что не все так легко, как кажется.
- Папу хватит удар, если он узнает об этом!
- Пусть отойдет в сторону, чтобы не хватил!
- Папа очень болен и не переносит, когда затрагивают его чувства. Для папы Гвен англичанка, она для него - все!
- А ты?
- Я женщина! - отвечает она.
Все зависит не от Виссе, не от Маргарет, не от Штейна, а только от Гвен. Ради нее происходят эти встречи. Если бы они перестали доставлять ей удовольствие, то прекратились бы немедленно. Виссе чувствует, что она тот избалованный ребенок, в угоду которому все это устраивается, хотя об этом никто не говорит ни слова.
Маргарет не оставляет в этом никакого сомнения, говоря, что Гвен не испорчена воспитанием. "Это сокровище еще совсем ребенок", - и Маргарет ожидает от Виссе, что он во всем будет угождать Гвен, ни словом, ни жестом не поранит невинность этой девочки и не воспользуется ее неопытностью и искренней доверчивостью.
Именно это и определяет его отношение к Гвен, хотя ему самому всего двадцать лет.
Гвен гордится тем, что, как она выражается, "у нее есть связь", и демонстрирует это перед Маргарет и Штейном.
Она целует и ласкает Виссе открыто перед другими и тайно каждую секунду, когда они остаются вдвоем.
Он обречен с первого дня, не может налюбоваться ее красотой, устоять перед ее прелестью. Он готов любить, ничего от нее не требуя. Девушка испытывает страстную и сильную потребность в ласке, подобно пугливому зверьку. Ему часто бывает неудобно перед другими, когда она обнимает и целует его. Это выглядело бы рискованно и бесстыдно, если бы эти выражения нежности не были так непосредственны и искренни.
Бывают дни, когда Штейн не может приходить вместе с ним, и Гвен появляется без Маргарет.
В эти дни она ласковее, чем обычно. Избалованная и капризная с виду, она выражает желания, трогающие своей скромностью. За их исполнение она благодарит переполняющей ее нежностью. Сознавая свою красоту и целомудренную привлекательность, она дарит ему больше любви, чем он сам мог бы потребовать и взять.
- Я красивая? Ты меня любишь? А ты меня очень любишь? - все время спрашивает она.
Он никогда не спрашивает, любит ли она его тоже. Часто она, стыдясь, шепчет ему на ухо: "Я люблю тебя".
Несколько раз ему стоило больших усилий сдержать себя. Например, когда она, замерзнув после купания, забирается к нему под одеяло.
- Хочешь, я буду очень ласкова с тобой? - спрашивает она, прижимаясь к нему, и ласкает его так, что у обоих кровь закипает в жилах; еще один шаг и их охватит безумная страсть.
Он чувствует, что мог бы без усилий овладеть ею, и она не стала бы сопротивляться. Со стороны он часто смотрит на себя как на дурака, который этого не делает. Но тогда пропала бы чистота. Не то, что она перестала бы доверять ему, отвернулась бы от него: такое невозможно себе представить. Она стала бы его любовницей, как Маргарет стала любовницей Штейна, и их связали бы узы этих вечных человеческих отношений. Но, став любовницей, она была бы подвержена тысячам разных опасностей, а они оба надеются на свое общее будущее.
Его самолюбие довольно сильно уязвлено, когда он узнает, что Гвен испытывает отвращение к его военной форме и даже к его имени Фриц, слишком сильно напоминающему о немцах.
- Я буду называть тебя Майкл! - говорит она ему однажды и впредь зовет его так.
- Я еще долго буду страдать от немцев и не хочу думать, что ты тоже один из них! - так он впервые узнает что-то об обстоятельствах ее жизни.
Ее отец англичанин, и у нее английское подданство. Но их семья уже несколько лет жила в замке недалеко от Руана. Захваченные врасплох быстрым продвижением немцев и отрезанные в результате немецкого танкового броска, они бежали в Экиан на свою виллу на взморье в надежде, что отсюда легче будет выбраться в Англию. Мать Гвен была известной французской актрисой, и этому обстоятельству семья была обязана тем, что до сих пор немцы их не трогали.