Кроме того, Луи отличался безукоризненным внешним видом, был исполнительным и дисциплинированным офицером. Ему никогда не нужно было дважды повторять что-либо: все понимал с полуслова, схватывал, как говорится, на лету. Исключительно требовательный к себе, Дельфино не давал поблажек и подчиненным.
Пьер Пуйяд, отбывая в отпуск, мог быть совершенно спокоен. В конце января он собирался снова приступить к служебным обязанностям, будучи уверенным, что к тому времени "нормандцы" умножат свои победы.
Так оно и было: количество сбитых вражеских самолетов возрастало с каждым днем. Но Пьеру Пуйяду водить в бой своих орлов больше не довелось: в Париже объявили, чтобы он готовился возглавить авиационную дивизию "Франция", формируемую в Туле. Это воинское соединение должно было состоять из двух истребительных и одного бомбардировочного полков. Наконец-то переговоры между Лондоном, Алжиром и Москвой, которые велись с конца 1943 года, привели к конкретным результатам.
Многих из прибывших с Пуйядом в отпуск тоже назначили на новые должности в создаваемой дивизии, В их числе оказались Марсель Альбер, Ролан де ля Пуап и Жозеф Риссо.
Пьер, посетив своих родителей, вволю надышался целебным воздухом родины и уже с нетерпением ждал конца отпуска, чтобы отбыть в часть. Но и это ему не было суждено: когда ехал утрясать последние вопросы в министерстве авиации, попал в автомобильную катастрофу. Пришел в себя в госпитале Валь-де-грас в довольно плачевном состоянии.
В это время Луи Дельфино перебазировал полк в Гросс-Кальвеген - аккуратное, благоустроенное, но пустынное немецкое селение. Именно отсюда и предстояло начаться третьей, сравнительно недолгой, но очень ожесточенной кампании полка "Нормандия-Неман" на советско-германском фронте.
Тут Дельфино организовал тренировочные полеты новичков на Як-3. Но слишком коротким был световой день - с девяти до шестнадцати часов. Чем убивать остальное время? Сперва каждый вечер крутили переданный из Каира документальный фильм об освобождении Парижа. Потом увлеклись покером. Однажды Леон Углофф подстрелил зайца, и вся его эскадрилья занялась охотой. Другое подразделение приспособилось добывать из-подо льда рыбу. Третье, помня трагедию Монсо, со всеми предосторожностями разыскивало в окрестных лесах немецкие склады с продовольственными запасами. А новички больше всего жаждали воздушных схваток, боевых приключений.
- Успеете нанюхаться пороха, - утешал Дельфино. - Это затишье перед бурей.
Он, конечно, не мог знать, как скоро грянет гром, но в том, что гроза вот-вот разразится, нисколько не сомневался.
И вдруг у союзников произошло событие, заставившее Ставку Верховного Главнокомандования Красной Армии внести большие коррективы в ранее разработанные планы. 16 декабря немецко-фашистское командование, пытаясь склонить США и Англию к сепаратному миру, нанесло им тяжелый удар в Арденнах. Черчилль обратился к Сталину за помощью. Верное союзническим обязательствам, Советское правительство дало войскам указание ускорить подготовку к наступлению.
Ничего этого не знали в полку "Нормандия - Неман", но догадывались, что не зря их 303-ю дивизию усилили 9-м гвардейским истребительным полком, который разместился на соседнем аэродроме.
Дельфино сразу же послал туда для установления связи Игоря Эйхенбаума.
- Представься, расскажи о нас, посмотри, что из себя представляет этот полк, - напутствовал он.
Переводчик вернулся, не совсем уверенно держась на ногах.
- Приглашают всех отужинать с ними.
- Вы, я вижу, уже попотчевались.
- Так, самую малость… за знакомство.
- Ну, что там увидели?
- Золотые звезды, одни золотые звезды.
- Вы что, господин аспирант, совсем спятили? Отвечайте по существу.
- Почти тридцать золотых звезд, - гнул свое Эйхенбаум.
- Идите проспитесь, потом расскажете.
- Да нет же, послушайте, мой майор, там больше двадцати Героев Советского Союза, а четверо из них имеют по две Золотые Звезды.
- Вам не померещилось?
- Сам командир, майор Лавриненков, а еще капитаны Алелюхин, Головачев, Амет-хан Султан - дважды Герои. Все отличные люди, еле вырвался от них. Поехали ужинать к ним.
- Вам, кажется, уже достаточно.
- А кто будет переводить? Жорж де Фрид ведь ангину подхватил.
Дельфино захватил с собой и Франсуа де Жоффра. По дороге соображал: сначала немцы бросили сюда эскадрилью "Мельдерс", теперь русские прислали полк героев-асов, но это только то, что мы знаем. С обеих сторон концентрируются отборные силы. Следовательно, предстоит грандиозное сражение. И нам выпадет честь в нем участвовать.
9-й гвардейский еще основательно не устроился, но гостям был безмерно рад. Дельфино сразу же повели на аэродром - осматривать новенькие Ла-7. Луи несколько раз обошел вокруг самолета, потрогал элероны, винт, заглянул в ниши стоек шасси.
- Тяжеловатый? - спросил.
- Нас устраивает, - ответил Головачев.
- По сравнению с нашим "яком", - сказал де Жоффр, - ваш "лавочкин" топорно выглядит.
- Зачем так сказал, зачем такое говоришь? - завелся горячий Амет-хан Султан. - Наш самолет легок, как перышко, и силен, как лев!
- Так мы ни к чему не придем, - вмешался рассудительный Алелюхин. - Давайте перенесем этот спор в воздух.
- Верно! - подхватил Амет-хан Султан. - Пусть командиры устроят состязание. И все решится.
Тут же договорились: завтра пары Дельфино - де Жоффр и Лавриненков - Плотников устроят показательный воздушный "бой".
Авиационный народ - решительный: меньше слов, больше дела.
Утро принесло пасмурную погоду. Однако она не помешала Дельфино и де Жоффру появиться в условленное время над аэродромом героев-гвардейцев.
Желающие поглазеть на необычное состязание облепили края летного поля.
- Почему мешкают наши?
- Что-то не ладится у Плотникова.
- Смотрите, смотрите, Лавриненков взлетает один!
Это было не по условиям игры, но, что поделаешь, если у ведомого закапризничал двигатель? Дельфино этого не знал и решил: тут кроется какой-то замысел.
На всякий случай он приказал ведомому стать в сторонке в круг, зорко наблюдать за всем происходящим и; вязать своего "противника" боем, если тот появится.
20 минут в небе натужно ревели двигатели. Дельфино и Лавриненков выжимали из машин все возможное. Это была воздушная акробатика высшего класса. Два летчика, еще вчера незнакомые, убеждались в том, что и они, и их самолеты стоят друг друга. Никто никому ни в чем не уступал. Многочисленные самозваные судьи на земле не могли отдать предпочтение кому-то из них.
Приземлились вместе. Оба вышли из машин мокрые. Авиаспециалисты по вооружению извлекли кассеты фотопулеметов. Через четверть часа дешифраторы доложили:
- Майор Дельфино "подбил" майора Лавриненкова на вираже, а сам попал под огонь "неприятеля" при выходе из пикирования.
- Итак, друзья, нет ни топоров, ни перьев, - сделал окончательный вывод Луи, - есть два отличных истребителя. Мне бы самому хотелось попробовать Ла-семь.
- Можно устроить еще одно состязание, поменяв летчиков на машинах, - снова блеснул агатовыми глазами Амет-хан.
- Неплохая идея, - поддержал де Жоффр. Амет-хан Султан и Франсуа де Жоффр - темпераментные, легко увлекающиеся всем новым летчики - сразу приглянулись друг другу, быстро нашли общий язык. Этому можно было только радоваться - на земле закладывались прочные узы боевой дружбы в воздухе.
Новый 1945 год "нормандцы" и гвардейцы 9-го полка встречали вместе. Веселье было в разгаре, когда на пороге появился задержавшийся по службе Амет-хан. Дельфино, успевший проникнуться к нему любовью, решил по всем правилам представить гостя своим пилотам. Усадил слева от себя, ему подали все лучшее, что было на столе.
- Наш друг, - начал Дельфино, - дважды Герой Советского Союза, мастер высшего пилотажа, лучший снайпер полка, сбил более тридцати самолетов, таранил врага над Ярославлем.
Амет-хан не любил слушать похвалы в свой адрес, он ежился, втягивал голову в плечи, краснел, бледнел, а потом вдруг сердито проговорил:
- Ешь, мой халат, ешь.
Дельфино услышал эту фразу, но, не поняв ее значения, перешел к тосту: предложил выпить за здоровье доблестного летчика.
Как только все опрокинули рюмки, он спросил:
- Амет-хан, при чем тут халат, когда на столе разных яств предостаточно?
- Интересно? Могу рассказать.
- Пожалуйста, погромче - для всех.
- Хорошо, слушайте. Известный туркменский сатирик Кемине пришел на свадьбу в драном халате. Его усадили у порога, не дали угощения. В другой раз он надел дорогой халат - пригласили в красный угол, стали лестно говорить о нем. Тогда Кемине принялся размазывать еду по халату, приговаривая: "Ешь, мой халат, ешь! Видишь, какое почтение оказывают тебе?"
Эйхенбаум еще переводил сказанное Амет-ханом, а по залу уже катилась волна смеха. Французы - тонкие ценители юмора: им не нужно разжевывать смысл изречения.
Смех смехом, а за праздничным столом "нормандцы" и гости никогда больше не говорили о заслугах друг друга.
В новогоднюю ночь до утра звучали "Марсельеза", "Катюша" и прекрасно исполняемая штурманом дивизии майором Серегиным под собственный аккомпанемент на аккордеоне "Татьяна, помнишь дни золотые".