Пять дней девушка, не считаясь ни с какими расходами, потчевала пострадавшего любимыми им яйцами всмятку и блинами. Лоран был на седьмом небе от счастья. К концу лечебного отпуска он спросил Риту:
- Ты согласилась бы стать моей женой?
- Сейчас война, Саша. Кроме того, ты - иностранец.
- А в мирное время мы могли бы быть супружеской четой?
- Давай, Саша, вернемся к этому разговору позже.
Зима снова начала допекать французам. Когда новички говорили Альберу, Риссо, де ля Пуапу, что им морозы не страшны, у них-де есть уже закалка, те отвечали:
- Чтобы привыкнуть к русской зиме, надо прожить здесь сто лет.
Правда, ветеранов-"нормандцев" утешало отсутствие их бывших механиков. За них-то больше всего приходилось переживать. Сейчас совсем другое дело. Русским ребятам стужа нипочем. Никто еще не обморозился, не заболел, хотя морозы доходили и до тридцати пяти градусов. Особо следует отметить: еще не было случая, чтобы самолет к назначенному времени оказался не готовым к вылету. В хозяйстве Агавельяна все шло четко и слаженно. Правда, давалось это нелегко. Ведь поломка следовала за поломкой.
Молодой, задорный, острый на язык Франсуа де Жоффр, как и многие другие, сказал, что имеет немалый налет. Заместитель комэска Лефевр, скептически относившийся к подобным заявлениям, почему-то поверил де Жоффру на слово. И вот они, как ведущий и ведомый, взмыли в первый тренировочный полет. Попали в снегопад. Срочно развернулись, пошли на посадку. И Франсуа "приземлился" прямо на Ла-5, выруливавший на старт. Никто не надеялся на спасение летчиков, но они остались живы.
- Хорошо же ты начинаешь! - зло прошипел Лефевр.
Пуйяд приказал своему заместителю больше никому не верить на слово, самым строгим образом проверять навыки пилотирования каждого "нормандца" из пополнения и соответственно налаживать обучение. Лефевр, таким образом, превратился в "штатного" летчика-инструктора с правом допуска новичков к самостоятельным вылетам, что накладывало на него исключительную ответственность.
Жак Андре, Рене и Морис Шалль, Морис де Сейн, Леон Кюффо, Робер Марки и другие вошли в строй сравнительно быстро. У них чувствовалась хорошая летная школа. Новая машина и совсем другие условия полетов не вызывали у них напряженности, скованности, растерянности. Правда, службе Агавельяна и они подбрасывали работенки, но это было ничто по сравнению с такой заботой, какую принес Франсуа де Жоффр.
Инженер полка категорически отказался списывать разбитый истребитель и взялся за его восстановление.
Это обошлось почти всему техническому составу в несколько бессонных ночей, однако де Жоффр смог вскоре возобновить полеты на своем истребителе.
Пуйяд откровенно восхищался золотыми руками механиков, не знал, как благодарить их руководителя - Сергея Давидовича. Но нашел нужным и предостеречь его:
- Скоро к нам прибудет еще пополнение. Можно ожидать новой рубки дров. Так вы, Агавельян, поберегите своих парней: не беритесь в безнадежных случаях за ремонт самолетов.
- Слушаюсь, товарищ командир. Прошу только одно: разрешите мне самому определять степень безнадежности машины.
- Это право остается за вами.
Через несколько дней действительно прибыли новые летчики - Банер, Бурдье, Брией, Лебра, Мартело, Муане, Ирибарн, Пьеро. Все они разными путями пробились в "Нормандию", о которой уже шла большая слава в ВВС "Сражающейся Франции". А самая интересная судьба была у летчика Андре Муане. Еще в 1940 году вместе с полковником Мармье он комплектовал в Африке группу "Эльзас". Затем сражался с фашистами в небе Англии, откуда и прибыл в Россию. Теперь не де ля Пуап, а он стал самым молодым по возрасту летчиком полка.
И что еще важнее - Лефевр убедился: прибывшие схватывают все правила пилотирования с первого полета. Лефевра назначили командиром звена, в состав которого вошел и Франсуа де Жоффр.
Лефевр, Альбер, де ля Пуап, Риссо, Беген продолжали "вывозить" молодежь.
Как-то в разгар летного дня на аэродроме приземлился Ли-2. Пьер Пуйяд, ожидавший гостей из Москвы, поспешил на джипе к самолету, из которого уже выходили генералы Пети, Шиманов и Левандович. Поздоровались.
- Как идут полеты?
- Сегодня нормально.
- Редко бывает "нормально"?
- К сожалению, да.
- В чем же причины?
- Главная - недоученность летчиков. Они скрывают это, а потом расплачиваются.
- Какие меры принимаете?
- Тщательно проверяем каждого вновь прибывшего и обучаем по специально разрабатываемым индивидуальным программам.
- В этом, пожалуй, единственно правильный выход, - согласились генералы.
Они некоторое время понаблюдали за ходом полетов, прошлись по стоянке, посмотрели, как трудятся авиаспециалисты.
- Как обстоит дело со снабжением горючим, запасными частями? - спросил у Агавельяна генерал Левандович.
- С бензином проблем нет, с маслами тоже. А вот лимит запасных частей не мешало бы увеличить.
- До меня дошли слухи, что вы кое-что сами изготовляете.
- Слухи преувеличены, товарищ генерал. Когда дело идет о прокладках, шайбах и другой мелочи - обходимся, но не все сделаешь своими руками.
- А вы подбросьте шайб и прокладок восемнадцатому полку взамен дефицитных частей.
- Так уже все, что могли, выменяли у них, - улыбаясь, чистосердечно признался Сергей Давидович.
- Хорошо. Вашу просьбу постараемся учесть. Но смотрите, чтобы на складах не залеживались запчасти, - хитро подмигнул Левандович.
На что Агавельян твердо ответил:
- Наш полк - единственный в своем роде, товарищ генерал, а мой долг - обеспечить его нормальную боевую работу.
- Молодец! - не удержался Эрнест Пети, слушавший разговор. - С таким инженером наши летчики могут не беспокоиться за технику.
- Мы знали, кого направить сюда, - отозвался генерал Шиманов.
Сергей Давидович слушал похвалы, а сам соображал, какую бы еще пользу извлечь для полка из доброго к нему отношения высокого начальства. И уже собирался обратиться с просьбой о присылке нового оборудования для ремонтной мастерской, но тут Пети сказал подошедшему Пуйяду;
- Пьер, дело к обеду, прекращай полеты, строй весь личный состав.
Через час в морозном воздухе над летным полем, под трепетание на ветру французского и советского флагов торжественно зазвучала "Марсельеза", а затем - Гимн Советского Союза. Они исполнялись в честь награждения летчиков полка.
Генерал-полковник авиации Н. С. Шиманов, объявив Указ Президиума Верховного Совета СССР от 4 февраля 1944 года, вручил ордена Красного Знамени подполковнику Пуйяду, капитану Бегену, старшим лейтенантам Альберу, Лефевру, лейтенанту де ля Пуапу. Вместе они сбили 45 вражеских самолетов. Лейтенант Риссо и младший лейтенант Фуко удостоились ордена Отечественной войны 1-й степени, Жаннель и Матис - Отечественной войны 2-й степени.
- Младший лейтенант Жеральд Леон! - зачитывали далее наградные документы.
- Младший лейтенант Леон погиб на поле брани за Отечество, - прозвучало в ответ из строя.
- Младший лейтенант Жеральд Леон посмертно награжден орденом Отечественной войны второй степени и орденом Почетного легиона.
То же самое повторилось, когда прозвучали имена Бальку, Бона, Дени, Ларжо… Их останки, как и тех, кто погиб раньше, покоились в русской земле. Далеко не у всех был могильный холмик. Одни превратились в пепел. Другие, замурованные в кабинах, бесследно канули в леса и топи. Третьи в числе безымянных солдат похоронены в братских могилах.
К сожалению, так уж устроен мир: правое дело без жертв не отстоишь. Много лет спустя после войны "нормандцы" будут петь:
Ну, а тем, кому выпало жить,
Надо помнить о них и дружить…
Торжественное построение закончилось обедом, веселым чаепитием из подаренного тульского самовара.
Гости улетели, а летчики были приглашены в Дом Красной Армии на балет Чайковского "Лебединое озеро" с участием Ольги Лепешинской.
После того памятного дня в полку целый месяц не было происшествий.
- Награды подняли дух, - констатировал Лефевр.
- А может быть, это результат вашей работы? Помогли новичкам встать на ноги, - высказал предположение Пуйяд.
- Старожилы полка сделали, конечно, все, что было в их силах. Дай бог, чтобы и дальше все шло, как сейчас.
- Завтра, Лефевр, восемнадцатое марта. Генерал Пети обещал, что в этот день к нам прибудет еще группа летчиков.
- Так, смотри, мы перерастем рамки полка.
- К тому все идет, дорогой.
- Выходит, работы у нас никогда не убавится?
- Выходит, так.
По злому стечению обстоятельств вновь прибывшим пришлось начинать службу в "Нормандии" с участия в похоронах.
Жуар и Бурдье - неразлучные друзья. На земле и в воздухе - вместе. Ни один не признавал за собой права ведущего. Оба равны. Потому по очереди летали в качестве ведомого.
Это шло вразрез с наставлением по производству полетов, но Пуйяд поощрял такую дружбу, видя в ней залог неуязвимости в бою. Полковые же шутники реагировали по-своему.
- А как у вас с девушками? - то и дело "подначивали" их.
На это оба отвечали:
- Не волнуйтесь, и тут полный порядок.
Вокруг Жуара и Бурдье всегда была атмосфера душевного, сердечного притяжения. Они всегда - центр веселой компании, где в почете шутки и смех. Оба симпатичные, ладно скроенные, они могли и спеть и сплясать. На этой почве Жуар и Бурдье быстро нашли общий язык с Лораном - обладателем великолепного голоса. Александр исполнял целые арии из опер, Жуар и Бурдье с удовольствием подпевали ему.