Глава 10
Дома всё было по-прежнему: Сергея ждали. Красавица-жена и сын Олежка, который стал подрастать и нуждался в мужском воспитании. Сергей замечал как Олежка, спросив у него разрешения на что-либо, тут же переспрашивал у матери. Эля только плечами пожимала: "Серёж, ты не обижайся! Он привык, что в доме мама самая старшая!". Сергей хмурился. Его длительные отлучки очень пагубно влияли на семейные отношения, и ему это не нравилось.
Однажды сын подбежал к нему и спросил: "Пап, помоги мне историю выучить!".
- Ну, давай, брат, чего там нам задано? - Сергей отложил в сторону газету.
- Древний Египет, про фараонов.
- Рассказывай, сынок, а я по книжке проверять буду.
- Ну, нет, пап, так не интересно, можно я своими словами, а не как в книге?
- Валяй!
- В древнем Египте был расцвет, они строили пирамиды, а их главные фараоны вели захватнические войны.
- А фараоны, сын, как ты думаешь хорошими были?
- Наверное. Они же для людей территорию расширяли. Военачальники тоже в роскоши жили, а вот простые воины умирали от старых ран. "Боевые" тогда им не платили, страховку тоже.
Сергей с удивлением смотрел на сына. Откуда он слова такие знает-то? Ну что ж это жизнь. Сын омоновца, человек выросший в отсутствие отца, но которому читали письма с войны, он слушал разговоры, наполненные военной тематикой и самое главное - он гордился отцовской профессией. Может быть - это самое главное в жизни и она прожита не зря?
Как - то учительница, отчитывая Олежку за драку с одноклассником, сказала:
- Ты злой и жестокий, наверное, потому что твой отец служит в ОМОНе, а они людей палками бьют!
- Мой папа ездит на войну, чтобы она не пришла в наш город, а медалей у него больше, чем у вас колец на пальцах, - ответил Олег.
Отряд готовился к очередной командировке. Сергей подвозил домой молодого лейтенанта Володю Деева. Володя только недавно устроился в отряд на должность командира взвода, но за его плечами уже были Рязанское училище ВДВ и пара лет службы в, продуваемых всеми ветрами войсках.
- Серёг, притормози, пожалуйста, на Соборной площади. Мне в храм надо!
- Помолиться решил перед дальней дорожкой? Что ж - дело хорошее!
- Да, нет - жену перекрестить надо.
- Чего она у тебя некрещёная что-ли?
- Понимаешь? Родители коммунисты у неё были, не разрешали, А теперь она говорит: "Володь, ты в командировку на войну едешь. Не дай Бог что, а я нехристем оставаться не хочу!". Я быстро, только перекрещу свою Наташку и мигом вернусь.
- Да, о кей. Иди я тебя подожду, потом с женой тебя до дому подкину, - и Сергей откинулся на сиденье.
Через десять минут из церкви выбежал смущённый Володя.
- Серый, там это! Говорят у взрослых надо, чтобы хотя бы кто-нибудь один был: или крёстный отец, или крёстная мать. Ты, это, не поможешь? Короче, будь у моей Наташки крёстным!
Сергей, конечно, не смог отказать своему боевому товарищу. С тех пор он всё время называл Наталью крёстной дочерью, а Володьку кумом. Но ребята, услышав это прозвище, пришли в неописуемый восторг. И с тех пор кумом звали Деева все.
Колонна автобусов встала под Ростовом. Командир взвода Серёга Размолодин рассматривал молодого человека, вывалившегося из Икаруса.
- Ты, какого взвода, дружище? Что-то я тебя в лицо не знаю!
- Где я? - парень тёр ладошками глаза, напрягая остатки ума, и оглядывался по сторонам.
- Как где? На полдороге в Чечению, - хохотнул, выходя из автобуса, Трофим Лямин, - а ты чего первый раз едешь?
- В какую Чечению? - взревел парень, - я вообще пришёл друзей проводить. Я не в милиции работаю, а на заводе.
- А, так это ты вчера выпивал по стременной, потом забугорную, потом на посошок, а потом на себе тельняшку рвал и кричал: "Братва, я с вами на войну". Я думал тебя домой проводили, а ты, оказывается, вон докуда добрался! Орёл! - и Трофим довольно загоготал.
Между тем, парень, поняв, что никакого сочувствия к нему никто не испытывает начал рвать на себе волосы и проклинать вчерашний день, отдельно вступая в половые сношения с каждым событием, происшедшем с ним накануне.
Размолодин побежал докладывать командиру о случившемся, и вскоре незадачливый провожатый был отправлен с ближайшего блок-поста попутной машиной на родную сторонку.
Сам Размолодин ехал в свою первую командировку, поэтому в Моздоке к нему подошёл Лямин.
- Серёга, здесь самое опасное - это передвижения, сказал он взводному, - посему давай-ка глюкнем по лампадочке. Уж это я по себе знаю. Опыт прежних командировок, так сказать. Выпьешь, глядишь, а страх то и улетучился. Наш девиз знаешь? Не знаешь?! Крепкий сон, зверский аппетит и лютая ненависть к труду!
Размолодин глюкнул с Трофимом. Но что русскому хорошо, то немцу смерть. Если Лямин чувствовал себя довольно бодро, то Серёга с белым чаем переборщил. Все два часа езды он провёл, перегнувшись через борт грузовика и обильно поливая обочину дороги блевотиной. Страшно ему не было - это точно, но назвать его поездку приятной язык не поворачивался. В Грозный он приехал с кожей синюшно-фиолетового цвета: ему личный состав рассредоточивать, а он лыка не вяжет. Командир отряда подполковник Уткин, оглядев взводного и передёрнув плечами, поманил к себе Лямина.
- Лямин, пока не оклемается лейтенант, бери его взвод и занимайся.
- Товарищ подполковник, у меня другие обязанности, - не согласился Трофим.
- У тебя же многолетний опыт, - хитро сощурив свои монгольские глаза, продолжал Уткин, - а у нас в отряде взаимозаменяемость должна быть. Вот убьют Размолодина в бою - ты его взводом командовать станешь. Убьют тебя - наоборот сделаем. У меня офицеров не так уж и много.
Вот такие шуточки были у подполковника Уткина, а, провожая в дорогу личный состав на грузовике, он не желал счастливого пути и не крестил машину вслед. Нет. Он говорил так: Неси вас хрен.
Уткин был очень хозяйственным, а поэтому дал Сергею задачу: купить в Моздоке трёх поросят.
- Еды много остаётся, выбрасывать жалко! Только покупай девок, кабанят кастрировать надо, после чего они долго болеют. Бери совсем маленьких и скажи старшине, чтоб загончик приготовил, корытце туда и соломы побольше.
Сергей выполнил приказание, как и положено точно и в срок.
Поросята были, как ручные собачки: через неделю они перестали бояться людей, ещё через неделю они разгуливали по всему ПВД, и только когда старшина бил по корыту черенком от лопаты, стремглав бежали обедать в свой загон, на стене которого проволокой было прикручено объявление, сделанное на компьютере: "Внимание! Боевые свиньи Мобильного отряда МВД России! Ближе трёх метров не подходить, с рук не кормить - опасно! Просмотр - для детей - 5 рублей, для взрослых - 10 рублей, для омоновцев - бесплатно!"
Подполковник Уткин, улыбнувшись, оценив шутку юмора, сказал старшине: "Почаще солому им меняй, пищу делай жидкую, а изредка кидай им красный кирпич - им зубы надо точить". Откуда он всё знал этот Уткин?
Однажды ночью Сергей ворочался и долго не мог уснуть. В загончике визжали поросята.
- Им тоже не спится, может погода переменится? - подумал Сергей и скоро заснул.
Но на утро он понял, почему ночью визжали поросята. Бойцы вокруг надрывали животы, смеялся даже Виталик Фокин по кличке - "памятник", который и улыбался то раз в год. Все поросята были разукрашены зелёнкой в камуфлированные пятна, на боку у каждого значились бортовые номера: 343, 344, 345, а во лбу у всех сияла нарисованная красным фломастером пятиконечная звезда.
Сергей проснулся в палатке от странного звука: будто где-то звучал телефонный зуммер. Он огляделся по сторонам и увидел в углу палатки фигуру, сидящую в позе лотоса. Вокруг были расставлены зажжённые свечи.
- Дневальный, - крикнул Сергей в темноту. Из сумрака вынырнул прапорщик Андрей Гаркушин.
- Туточки я, товарищ капитан.
- Что это? - и Сергей указал дрожащей рукой на фигуру в углу палатки.
- А-а-а, это Лёха Колдун. Медитирует.
- Какой колдун?
- Да это Боякова так ребята прозвали. Он почти каждую ночь в дзен уходит. Только раньше он из палатки выходил, а теперь холодно стало, вот он в палатке и… А что?
- Да ничего. Гаркушин, сделай - ка мне кофейку! Что-то у меня сон совсем убежал. Пойду, посты проверю.
И Сергей, взяв из пирамиды автомат, пошёл к выходу. Проходя мимо Боякова, он сказал: "Лёха, прекращай свои опыты, а то дураком кого-нибудь сделаешь!".
Но Лёха Бояков только улыбнулся краешками глаз.
На следующий день, когда автомобиль Липецкого ОМОНа возвращался из Ханкалы, он был подорван на фугасе. Видимо, подрывник попался неопытный: он нажал на гашетку, когда машина не доехала десять метров до заряда. Все осколки прошли вдоль борта. Толком не задело никого, но контужены были все. Капитан Волохов, сидевший в кабине, за одну секунду вспомнил всю свою жизнь, а фугасные осколки веером разложились вокруг него. Когда омоновцы прибыли на место подрыва, отделение во главе с Волоховым заняло круговую оборону и отстреливалось от боевиков. У обочины дороги Сергей услышал тихое всхлипывание. Сергей осторожно подполз к краю дороги и заглянул вниз. На земле в канаве сидел молоденький водитель контрактник Вася, прикомандированный к отряду из Старопромысловской военной комендатуры.
- В чём дело, военный? - тихо спросил его Сергей. Вася поднял на Сергея заплаканное лицо.
- Патроны кончились, товарищ капитан.
- Не плачь, держи! - и Сергей кинул ему рожок, до отказа забитый патронами калибра 5,45, - в следующий раз короткими очередями бей. А то они тебя тёпленьким возьмут, - сказал ему Сергей и вспомнил свой первый бой.