Шлюкбебир никак не мог выяснить, правду говорит Порта или нет. Если да, он уже наговорил лишнего с точки зрения собственной безопасности. Если нет, Шлюкбебир никогда не узнает этого, потому что выяснять было рискованно. Если только Тайный суд был причастен к этому делу, лучше отстраниться от него, пока не поздно.
Шлюкбебир принялся беспорядочно заталкивать бумаги в кожаный портфель.
- Отлично, - строго сказал он. - Я напишу рапорт. - Угрожающе посмотрел на Гофмана. - В следующий раз, когда прибежишь в гестапо с рассказами о евреях, черном рынке и украденном кофе, позаботься о том, чтобы факты подтвердились, иначе попадешь в большую беду. На сей раз тебе повезло. Мы простим тебя. Только не думай, что такое может повториться и что мы об этом забудем. Мой рапорт будет храниться в деле, и мы будем следить за тобой. Все. - Он кивнул. - Очистите зал. Выведите солдат. Ты, обер-ефрейтор, останься! Я хочу с тобой поговорить.
Зал опустел быстрее, чем заполнился. Шлюкбебир доброжелательно положил руку на плечи Порте.
- Скажи, кого ты знаешь в Тайном суде? - умасливающе спросил он.
- Это совершенно секретно, - ответил с усмешкой Порта. - Даже под страхом смерти я не назову их фамилий.
- Да брось ты! - Шлюкбебир сделал попытку весело рассмеяться. - Неофициально!
- Официально или нет, все равно это совершенно секретно.
- Гмм. - Шлюкбебир посмотрел на него, потом повел головой. - Пошли со мной в клуб-столовую. Поговорим о делах.
Впоследствии мы узнали о неудачных попытках Шлюкбебира установить истину.
- У меня тоже есть знакомые в Тайном суде, - начал он с небрежным видом. - Интересно, знаешь ты кого-то из них?
- Очень может быть, - ответил Порта. - Вы часто видитесь с ними? Не исключено, что как-нибудь встретимся там.
- Вполне возможно, - согласился Шлюкбебир, и Порта заметил, что он начал сильно потеть.
Наступило недолгое молчание. Порта сидел с бессмысленной усмешкой, а Шлюкбебир ломал голову, ища новый подход. И наконец спросил:
- Выпьешь еще кофе?
- Почему же нет? - согласился Порта. - Похоже, он сейчас в моде.
- Ты же сказал, что никогда его не пил?
- Решил попробовать - понять, что упускал столько лет!
Шлюкбебир ждал, пока перед ними не поставили новые чашки, потом подался вперед с лукавой улыбкой.
- Строго между нами, товарищ. Где ты спрятал эту штуку?
- Какую?
- Ты понимаешь, о чем я! Кофе!
- А… да. Да, теперь понимаю. - Порта кивнул с раздражающе-дурашливым видом. - Кофе! Ну, конечно!
- У меня есть друзья, - сказал Шлюкбебир, - которые заплатят хорошую цену за настоящий кофе.
- Увы, мне нечего им предложить, - с сожалением сказал Порта. - Но если я найду настоящий кофе, кто эти ваши друзья?
- Их фамилии ничего тебе не скажут, но, можешь поверить, они заплатят хорошо… Доходы пополам. Договорились?
- Вы, должно быть, шутите! Вы получаете десять процентов, и я об этом подумаю.
- Пусть будет двадцать. Мои друзья очень влиятельные люди. Эта сделка может принести тебе большую пользу.
Порта немного подумал.
- Пусть будет семнадцать.
- Семнадцать? - Шлюкбебир придал лицу гестаповское выражение, лоб его наморщился, глаза сузились, рот растянулся в зловещую линию. - Ты очень глуп, мой друг. Похоже, ты не понимаешь, что сила влиятельных людей способна работать в двух направлениях - тебе на пользу или тебе во вред, в зависимости от оказанных услуг. Нам ни к чему сердить их, так ведь?
Порта молча встал. Допил кофе, затянул ремень и пошел к выходу. Шлюкбебир бросился за ним.
- Дорогой друг, не нужно обижаться! Может быть, тебя ввел в заблуждение мой тон? Я просто слегка пошутил!
- Я понимаю шутки не хуже, чем кто бы то ни было, - с достоинством ответил Порта. - Мой дедушка был известным клоуном и к тому же патриотом. До слез смешил публику вертящейся накладкой цветов государственного флага на заднице. Так что чувство юмора у меня хорошо развито. И мне ваша шутка не понравилась. Она слишком походила на угрозу, чтобы казаться смешной.
- Нет, но послушай! - Шлюкбебир придвинулся в Порте и зашептал ему на ухо. - Я знаю, что один из штабных офицеров фон Хольтица ищет кофе… и не для себя, заметь! Для самого генерала!
- Предлагаете, чтобы я отправился к фон Хольтицу с мешком кофе под мышкой?
- Нет, нет, разумеется. Я займусь всеми сторонами дела. Подключу разные каналы, и ни тебе, ни мне не понадобится даже близко подходить к фон Хольтицу. Его окружают шпики международного еврейства, и приближаться к нему опасно, если не знаешь пути сквозь это тесное окружение.
- Вы знаете тех, кто знает путь? - любезным тоном спросил Порта.
- Мы, гестаповцы, знаем все… И вот что, - Шлюкбебир взял Порту под руку, и они вместе вышли, - думаю, мы в конце концов сойдемся на семнадцати процентах?
Сделка была заключена в тот же вечер. Мы все собрались на кухне отеля "Мерис" выпить и были настолько подшофе, что пригласили к себе Шлюкбебира.
- Скажите, - неожиданно спросил Порта, - вы считаете себя культурным человеком?
- Культурным? Конечно! Думаешь, я достиг бы нынешнего положения без хорошего образования?
- Я не знал, - ответил Порта. - Но раз вы культурный человек, то, может быть, поможете нам в одной небольшой проблеме?
- Постараюсь, - напыщенно ответил Шлюкбебир. - Что у вас за проблема?
- Видите ли, - сказал Порта, - мы хотим узнать имя свиньи Одина.
- Свиньи Одина? Что это за чепуха со свиньями? - вопросил Шлюкбебир. - Меня сегодня четвертый раз спрашивают о свиньях.
- Вы знаете ответ? - спросил Порта.
Мы, затаив дыхание, ждали, чтобы гестаповец блеснул перед нами культурой. Ждали так долго, что задышали снова. Наконец Шлюкбебир покачал головой.
- Странное дело, - признался он, - но даже при своем образовании я никак не могу вспомнить имя этой треклятой свиньи!
15
Охранники в транзитном лагере "Ле Роланд" возле Бона искренне считали себя способными испытывать жалость. Один из них, унтершарфюрер Курт Раймлинг, утверждал, что прекрасно понимает душевные страдания заключенных; что даже разделяет их.
- Убейте меня вместе с детьми! - взмолилась ему однажды еврейская мать.
У нее было трое маленьких детей, и перед расстрелом охранники хотели разделить их. Раймлинг запретил. Дети оставались с матерью до конца; он убил их первыми, быстро и ловко, дабы женщина видела, что они не мучились. Стрелял из пистолета Раймлинг мастерски.
Кое-кто из эсэсовцев утверждал, что жертвы благодарят их за доброту. Одним из них были обершарфюрер Карл Нойбург в лагере Дранси. Гуманность и сердечная доброта подвигли его даже позволить еврейской семье прочесть каддиш (заупокойную молитву) перед тем, как заставить всех повеситься на глазах друг у друга. А такое великодушие могло ему дорого обойтись. Узнай о нем высшее начальство, он вполне мог бы получить трое суток карцера и задержку на полгода повышения в звании.
И все-таки некоторые охранники были готовы идти на такой риск. Неудивительно, что жертвы их были благодарны.
ВЕЧЕР В ПАРИЖЕ
Предложение продать оружие сделал нам двойной агент по прозвищу Крыса, один из тех, кто встречал высаживавшихся во Франции парашютистов. Склад находился на заброшенном заводе за Северным вокзалом. Мы встретились с Крысой у входа, он повел нас внутрь и показал три заваленные оружием полки.
- Всё наилучшего качества, - заверил нас Крыса. - Прямо от самого Черчилля!
Мы пошли осмотреть его. Во время осмотра дверь открылась, и появились трое; каждый демонстративно держал руку в правом кармане плаща. Они стояли в дверях, глядя мимо нас на полки с оружием.
- Сброшено на парашютах? - обратились они к Крысе, а не к нам.
- Небольшой совет, - протянул Порта. - Если наслаждаетесь жизнью и хотите наслаждаться дальше, вынули бы руки из карманов… Понимаете, о чем я?
Все трое уставились на него.
- Ты угрожаешь нам? - спросил один.
- Не обязательно. Все зависит от вашего поведения.
- Это оружие украдено. Понимаешь? Знаешь, что бывает с теми, кто попадается с краденым оружием?
- Не знаю, - ответил Порта. - Попробуйте взять что-нибудь, а там поглядим.
- Не трудитесь!
Этот голос раздался за их спинами. Гюнтер, оставшийся снаружи именно для этой цели, вошел внутрь следом за ними. В руках у него был русский автомат.
- Сделайте, как мы советуем, выньте руки из карманов, и можно будет поговорить по-дружески.
- Плоховато организовано, - заметил Легионер, спокойно забирая три кольта. - Похоже, вы дилетанты. Впрочем, это неважно. Давайте перейдем к делу. - Указал на оружие. - Хотите сделать нам предложение за эту небольшую партию?
Младший из троих пожал плечами.