- Это было одно из проявлений "священной болезни", которая имеет много форм. Вы наблюдали легкий припадок с начала до конца. Когда этот юноша чмокал губами и дергал свою повязку, он ничего не сознавал. Если бы он в это время упал в костер, то боль почувствовал бы, только очнувшись. Но огонь все равно опалил бы его и оставил бы след - вроде того, который вы видели у него на ноге. Несомненно, у него бывают и более сильные припадки - тогда он падает на землю, дергается, испускает изо рта пену и мочится прямо под себя. Вы еще не видели подобных припадков и могли бы подумать - как с незапамятных времен и думают люди невежественные, - что в него вселился злой дух. Но это не так. Действительно, на первый взгляд может показаться, что он подчиняется чьей-то власти, так как вдруг перестает быть самим собой. Называйте же это состояние "захватом" - эпилепсией. Но, употребляя это слово, помните его истинный смысл. Эта болезнь представляется мне нисколько не божественнее и не священнее остальных. Как и они, она объясняется естественными причинами. Если вы скажете, что все хорошее и все дурное происходит по воле богов, я не стану спорить. В этом смысле любую болезнь можно считать проклятием богов. Однако эпилепсия не более священна, чем все остальные болезни. Люди, которые в наши дни берутся лечить ее очищением, заклинаниями и магическими средствами, - это, попросту говоря, маги, шарлатаны и обманщики, делающие вид, будто они превосходят благочестием и знаниями всех других. Болезнь эта проявляется по-разному, и невежественные лекари в разных случаях приписывают ее гневу разных богов. Если больной подражает козе, если он мычит и при этом повергается на правый бок, они называют как причину этого матерь богов. Если же он кричит громче и пронзительнее, его уподобляют коню и винят Посейдона. Если он испускает изо рта пену и топает ногами, то виною Арес. Причина священной болезни, как и безумия, заключается в том, что мозг перестает быть нормальным, - скорее всего, из-за остановки воздуха и присутствия вредной слизи. Но об этом мы поговорим в другой раз. Некоторые люди утверждают, что мы мыслим сердцем и что именно оно чувствует печаль и заботу. Эмпедокл старается уверить нас, что наше разумение находится в крови, которая, по его словам, обтекает сердце. Но я вслед за Алкмеоном утверждаю, что это не так. Мы мыслим с помощью мозга. Мозг является вестником разумения. Ибо когда человек втягивает в себя воздух, он прежде всего несется в мозг, а затем рассеивается в остальное тело, оставив в мозгу свою силу и все то количество разумения и ума, которое в нем было.
- Ну, а где же, - раздался голос, - находится мозг?
Спрашивал Дексипп, самый младший из учеников - асклепиадов. Раскрасневшись от волнения, он всем телом подался вперед.
Гиппократ прижал руки к голове.
- Мозг находится вот здесь - от шеи до лба, под защитой костяного свода черепа.
Последовали новые вопросы, началось оживленное обсуждение, но тут практичный Подалирий спросил:
- А чем лечить этого чужестранца? Только тем, о чем ты уже говорил?
- Нет, - ответил Гиппократ. - Болезнь порождают естественные причины. Поэтому ее можно излечить - во всяком случае, иногда, - произведя перемены в теле и в том, что его окружает. Однако добиться излечения этого недуга очень трудно. Ведь мы еще слишком мало знаем о мозге.
Пиндар слушал молча. Он знал, что эта замечательная гипотеза о назначении мозга была плодом длительного размышления, выводом, к которому Гиппократ пришел постепенно, наблюдая различные эпилептические припадки и записывая свои наблюдения.
- Учитель, - сказал он. - Я запишу твои слова, а когда ты исправишь мою запись, я перенесу ее на папирус для наших дальнейших занятий.
Гиппократ ничего не ответил, но Сосандр сказал:
- Обязательно сделай так, Пиндар. У тебя хорошая память и светлый ум - ты сумеешь записать правильно.
Все это время Гиппократ стоял, чуть улыбаясь и не слушая их.
- Людям полезно знать, - продолжал он, словно его не перебивали, - что именно от мозга, и только от мозга, возникает у нас удовольствие, радость, смех и шутки, так же, как и печаль, тоска, скорбь и плач. Именно с его помощью мы мыслим, видим и распознаем постыдное и честное, худое и доброе, приятное и неприятное. От него мы безумствуем и сумасшествуем, и от него нам являются страхи и ужасы - одни ночью, другие днем; в нем причина бессонницы, тяжких ошибок, бесцельных тревог, рассеянности, необычных поступков. И все это случается у нас от мозга, когда он нездоров.
Глава VI Непокорная нимфа
- В эту ночь я исходила весь мир, ища жену, которая подошла бы моему сыну, - говорила Праксифея, провожая до двери собравшегося в ятрейон Гиппократа. - Какие сны я видела!
- Ты слишком уж много обо мне думаешь, матушка. До сих пор я отлично обходился без жены. Не говори со мной больше об этом. У меня и без того довольно забот. - С этими словами он вышел.
- Вернись, Гиппократ!
Когда сын с улыбкой снова приблизился к ней, она погрозила ему пальцем:
- На свете есть множество вещей, которые врачи или забывают, или так никогда и не узнают, особенно те, кто учит и пишет мудрые книги. Вот их жены многое могли бы написать в назидание потомству!
- Я подарю тебе мои камышовые перья, чернила и сколько угодно папируса, - со смехом ответил Гиппократ.
Праксифея многозначительно улыбнулась и переменила тему:
- Я никогда не расспрашиваю о больных, но мне хотелось бы знать, зачем к тебе вчера приходила Олимпия. Она мне никогда не нравилась. И она выбрала себе странного спутника, этого кулачного бойца Буто…
Гиппократ покачал головой и опять повернулся, собираясь уйти. Но в эту минуту с громким скрипом распахнулись ворота и во двор въехал верхом на муле посланец архонта Тимона. Спешившись, он протянул Гиппократу маленький свиток.
Праксифея, дожидаясь, когда ее сын кончит читать, поправляла сслыс косы, пенком уложенные вокруг головы.
- Передай архонту, - сказал Гиппократ посланцу, - что я приду, когда осмотрю всех больных.
Затем он повернулся к Праксифее.
- Архонт Тимон, - объяснил он, - приглашает меня к себе на виллу сегодня днем, и врач Эврифон также просит меня быть гостем на помолвке Дафны и Клеомеда. Он называет меня своим родичем - асклепиадом.
- Ах, вот почему Олимпия вчера приходила к тебе, - кивнула Праксифея. - Но ведь ты, кажется, говорил, что Дафна просила, чтобы ей позволили поближе познакомиться с ее будущим мужем, прежде чем будет составлена брачная запись?
- Да. Отец как будто обещал ей это и сказал даже, что никогда не выдаст ее замуж против воли.
- По-моему, Гиппократ, нелепое анатомическое описание наружности Дафны, которое я услышала от тебя вчера за обедом, не совсем отвечает истине: "мускулистая", "нормально развитая". Ужасно! Нет, ты просто не заслуживаешь хорошей жены. Однако, как ни отвратительно было твое описание, благодаря ему я все же сообразила, что уже видела ее вчера днем.
- Где же?
- Я ходила в храм Аполлона Врачевателя. Я молилась ему, чтобы он помог мне найти жену для моего сына. И вдруг прелестная девушка (я уверена, что это была Дафна) вошла в храм и остановилась перед статуей бога. Уходя, она улыбнулась мне. Есть вещи, которые мужчины понять не способны.
Гиппократ задумчиво посмотрел на мать.
- Как по-твоему, случается ли, что мужчине в голову приходит хоть одна мысль, не подсказанная женщиной?
- Очень редко, - улыбнулась она.