* * *
Весна была в разгаре. Глядя на синее, без облачка небо, тихую голубизну моря, деревья в пене цветов, на свежую травку, Щеголев дивился красоте и богатству южной природы.
"У нас в Москве, - думал он, идя на батарею, - едва на санях ездить перестали, а тут впору купаться пойти".
У входа на мол рядом с часовым сидела на камне бедно одетая женщина. Когда прапорщик проходил мимо, она встала и низко поклонилась. Щеголев ответил, скользнул взглядом по лицу и хотел уже пройти мимо, но, заметив в лице женщины что-то знакомое, остановился.
- Вы ко мне?
- Нет, батюшка-барин, ваше благородие, - снова поклонилась женщина, - это я так сижу здесь, сыночков своих жду.
- А где они?
- У вас на батарее, рыбку ловят.
Как только стала позволять погода, на батарею к Щеголеву приходило много таких рыбаков - мальчишек, которые когда-то помогали ему искать ядра.
- Да чего тебе ждать их - наловят и придут.
- Ох, батюшка, кабы наловили-то...
- А как звать ребятишек?
- Да Петюшка с Гаврюшкой.
- А-а-а, этих знаю. Они наловят, обязательно наловят!
- Спасибо вам, барин, на ласковом слове. Только то и едим, что наловят. Больше ничего нет. Мой-то на масляной помер... - всхлипнула женщина. - А ребятишки-то малы еще...
Тут только Щеголев узнал женщину. Это у нее он пил воду, когда ходил в крепость за ядрами.
- Говорю, что наловят, - утешал Щеголев женщину. - Будет на уху!
Ваня, который шел вместе с прапорщиком, чтобы тоже поудить рыбу, молча слушал этот разговор. Проходя мимо "Андии", Щеголев остановился:
- Беги-ка, дружок, на пароход. Там матросы рыбу часто ловят. Спроси, не продает ли кто. Бери вот гривенник.
- А зачем вам? - удивился мальчик.
- Да детишкам этой женщины, что сейчас встретили, дать.
- Но ведь вы же сами сказали, что они обязательно наловят?
- Какое там, - отмахнулся Щеголев. - Это такие малыши. Принесешь рыбки - вот они ее и поймают.
Ваня понял и засмеялся.
- А почему бы вам сразу не дать ей деньги?
- Сразу дать - не всякий возьмет, подумает - милостыня... Этак и человека обидеть недолго. А так вроде дети сами добыли. Вот и матери приятно.
- Но ведь они скажут ей.
- Скажут потом, а пока будет ей удовольствие. Вообще, дружок, старайся делать добро так, чтобы люди не знали, что это ты его делаешь. Добро - только наполовину добро, ежели ты за него благодарность получаешь...
- А если у матросов рыбы нет?
- Тогда найдешь моего каптенармуса-кладовщика, скажешь, что я велел набрать остатков сухарей фунта три и отнести их женщине. Беги, Ванюшка! А удочку дай я понесу.
Появление на батарее прапорщика с удочкой в руках вызвало у ребят взрыв шумного восторга. Маленькие рыболовы сидели вдоль края мола тесным рядом: места на батарее было мало, а рыболовов много.
- К нам, ваше благородие, к нам! - закричали они, стараясь потесниться.
Но прапорщик только приветливо помахал рукой.
- Возьми-ка, Андрей, удочку, поуди, что ли, пока Ваня прийдет, - сказал он унтер-офицеру Шульге.
Тот широко улыбнулся, взял удочку и важно уселся на мол рядом с ребятами. Медленно достал из коробочки, привязанной к удочке, червяка и наживил его на крючок. Мальчики, затаив дыхание, смотрели на роскошную удочку - бамбуковое удилище, настоящие крючки, леску из конского волоса, пестрый поплавок. Шульга расправил пышные усы, кашлянул и далеко забросил удочку.
- Ловись, рыбка, большая и маленькая, - сказал он и сразу застыл с удочкой в руке. Постепенно и все рыболовы вернулись к своим занятиям. Так продолжалось минут десять, потом вдруг Шульга крякнул и вытащил удочку. На крючке бился крупный бычок.
- Ай да дяденька Андрей! - ахнули ребята. - Мы за цельный день такого не словим, а он!
То ли действительно удочка у Шульги была лучше, или просто солдату повезло, но через некоторое время возле него лежало уже порядочно бычков. Шульга радовался, как ребенок.
- Ишь ты, - хохотал он, вытаскивая очередного бычка, - какой красивый!
И ребята были вполне согласны, что бычок действительно красивый. Голос прапорщика возвратил Шульгу к действительности:
- Ну что, Андрей, всю рыбу из моря повыловил или еще осталось?
- Трошки осталось, - усмехнулся Шульга.
- Ну тогда пусть живет. Кончай ловлю, дело к тебе есть.
- Есть кончать! - гаркнул Шульга, вскочив и передавая подбежавшему Ване удочку. - А какое дело, ваше благородие?
- Капитан "Андии" просит прислать ему человека помочь механику разобрать машину. Ты с машиной хоть немного знаком?
- Так точно! Трошки...
- Вот и хорошо. Возьми с собой кого-нибудь еще по своему выбору.
- Ежели разрешите, ваше благородие, так я возьму с собой... - он призадумался.
- Гляди, выбирай, кто побашковитей.
- Да вроде на нашей батарее дураков-то и нет, - вставил слово Осип.
- А возьму я с собой Москаленко.
- А ты раньше-то с машинами дело имел? - вдруг прищурился на него Ахлупин.
Шульга замялся.
- А при чем тут "раньше"? Ну, пока еще не приходилось.
- Как же ты берешься? - удивился прапорщик.
- Выучусь, ваше благородие! Вот из пушек вражеские корабли топить тоже еще не приходилось, а как появятся - так и потоплю!
- Ладно, - улыбнулся прапорщик. - Ступай. Чтобы сегодня же все закончить. Да будьте внимательны: машина ведь - не напороть бы чего.
- Никак нет, ваше благородие, не сомневайтесь. - И попросил: - Дозвольте только улов распределить, ребяткам рыбку свою отдам.
Он стал заглядывать в коробки мальчишек, подкладывая в них рыбу. По просьбе Щеголева несколько штук он положил в коробочку Петюшки.
В обеденный перерыв появился командир Второй батареи прапорщик Артамонов. Он давно не был у Щеголева и теперь рассматривал все с особенным любопытством.
- И как это у вас все так хорошо получается, - говорил он, когда Щеголев показал ему ученье. - Недаром в штабе ваша батарея на таком хорошем счету. Не откажите, поделитесь секретом, почему так.
- Извольте, с превеликим удовольствием, - любезно ответил Щеголев, приглашая гостя присесть возле пушки. - Секрет, полагаю, в том, что в жизни своей неукоснительно следую заветам, полученным мною от одного человека, коего я умнейшим среди многих почитаю...
- Кто же этот человек? - не удержался Артамонов. - Где он проживает?
- Зовут его Константин Дмитриевич Ушинский. Он закончил Московский университет по юриспруденции, несколько лет служил педагогом в Ярославле, а где нынче - не знаю. Слыхал, будто бы в Питере, но за достоверность не ручаюсь. Встречался я с господином Ушинским неоднократно, а познакомился с ним на одной лекции профессора Грановского.
- Известный прогрессист? - спросил Артамонов.
- Он самый. Так вот однажды он пригласил меня к себе. А он, надобно вам сказать, жил весьма небогато, даже скорее бедно. Очень трудно ему приходилось. Страдал он за идею в самом полном смысле этого слова... А со мной как-то сдружился и поделился своими мыслями.
Прапорщик вынул из кармана старенькую записную книжку, отыскал в ней нужное место и прочел:
"Правила, коими пользоваться в жизни надлежит.
1. Быть решительным, последовательным и прямым в словах и поступках;
2. Серьезно обдумывать все свои действия;
3. Не проводить время бессознательно;
4. Делать все по заранее обдуманному плану, а не то, что случайно подвернется под руку".
- Да-а-а, - вздохнул Артамонов, когда Щеголев кончил чтение, - по таким правилам жить - от начальства неприятностей не оберешься. Неудивительно, что вашему Ушинскому в жизни так тяжело приходится. Быть прямым в словах! Попробуйте быть у нас прямым в словах - прямую дорожку в места не весьма близкие наладят!.. А знакомец ваш действительно человек незаурядный. Разрешите и мне переписать правила эти.
Глава пятая
Двадцать седьмого марта Щеголев проснулся как-то внезапно. Было еще совсем рано. Его что-то разбудило, но что - понять не мог. Недоумевая, прапорщик посидел несколько мгновений на постели и уже собрался снова лечь, как вдруг дом вздрогнул от глухого далекого удара.
Бу-ум! - донесся раскат. И в ответ ему отозвались стекла - дзинь!..
Не помня себя, опрокинув ночной столик, Щеголев кинулся одеваться. Одевая на ходу шинель, он выбежал на улицу и помчался к морю.
Когда Щеголев, запыхавшись, прибежал на батарею, там уже все было в боевом порядке. Строго глядя из-под косматых бровей, Осип докладывал:
- Вот, значится, тому с полчасика показался из тумана корабль паровой. Без флага... Стал подходить к Третьей, а она возьми и пужанн его из пушек двумя выстрелами, видать, холостыми.
Пароход поднял английский флаг и остановился. В трубу удалось прочесть название "Фуриус" - "Ужасный". Из газет было известно, что это корабль, имеющий машину в пятьсот лошадиных сил. На его палубе стояло восемнадцать бомбических орудий калибра 68 и 96 фунтов.
Через некоторое время Щеголев увидел, как от борта парохода отчалила шлюпка под белым флагом и быстро пошла к берегу.
Ей навстречу вышла наша шлюпка и повела гостью к берегу подальше от батареи.
- Молодцы! - сказал прапорщик. - Правильно делают, что пришельцев близко к батарее не подпускают, - секреты наши берегут.
Время шло, а известий не поступало.
И вдруг на батарее заметили нечто странное: английский пароход постепенно стал заходить в бухту, словно ветерком его заносило, хотя стоял мертвый штиль!
В это время на батарею пришел прапорщик Андрюцкий.