- Я - "Ворон-2", я - "Ворон-2". Вызываю на связь "Змейку"… - он оглянулся на Васнецова, уточняя, все ли верно делает. - Назовите свой позывной, выйдите на связь…
Он отпустил кнопку, в микрофоне вновь засвистело и затрещало. Прошло еще несколько секунд, прежде чем помехи прервались. Васнецов услышал:
- "Ворон-2", я "Броня". Со мной семь "коробочек". Будем у вас через четверть часа.
- Шесть, - забрав у связиста тангетку, бросил в эфир Васнецов.
Заминка была недолгой.
- Пять, - отозвался динамик.
"Все верно, одиннадцать. Пароль знает", - подумал старший лейтенант и добавил от себя в эфир: - Ждем.
Сунув в уголок рта мятую сигарету, он выбил кремнем огонь, глубоко затянулся и открыл дверь, проветривая помещение.
Завывание танковых моторов надвигалось всё ближе, подавляя в округе другие звуки. Над кронами деревьев, - Васнецов это уже отчетливо видел - голубоватой пеленой вздымалась выхлопная гарь.
Проходя мимо штабной палатки мотострелков, он повстречал майора Сушкина, одевавшегося на ходу.
- Ты на КПП?
- Надо же встретить…
- Как бы не по мою душу, - пробормотал майор.
Выйдя на дорогу, они обтерли о траву обувь; из-за мешков, пружиной, выскочил Быков.
- Танки, товарищ майор…
- Знаю, - отмахнулся комбат, всматриваясь в петляющий изгиб дороги.
С устрашающим ревом из леса появилась головная бронемашина, выбрасывая инжектором густой шлейф дыма. С гусениц летели комья земли и снега, на антенне трепыхался российский вымпел. Придерживаясь за открытый люк, на башне сидел танкист в шлемофоне, в куртке с меховым воротником.
А из леса, подминая траками тонкое дерево, с уключным лязгом выворачивала следующая машина…
Подойдя к КПП, колонна застопорилась. Из башни шедшего в авангарде танка Т-72, выбрался старший, спустился по пологому лобовому скату, встал перед машиной, делая знак механику заглушить двигатель.
Взревев напоследок, "семьдесятдвойка" дохнула в лицо комбата удушающей гарью, от которой спазмом перехватило дыхание.
- Кто из вас пушкарями командует? - вместо приветствия, пожав офицерам руки, - спросил танкист. Поверх шлемофона с написанным неровно бортовым номером задраны на резинке горнолыжные очки. Лицо танкиста покрывал слой копоти, и только часть лба, тронутая морщинами, живые глаза и нос, закрытые в движении прозрачным импортным пластиком, оказались недоступны гари.
- Мужики, у меня мало времени, - проговорил он, обнажив безукоризненно белые зубы. - К ночи я должен быть в Грозном…
- Я, - ответил старший лейтенант, и тут же, поправившись, доложился по всей форме.
- Подполковник Гриньков, - отрекомендовался танкист. - Вообщем так, старлей. Времени у нас в обрез. Заводи свою "кашэемку" и пристраивайся к нам.
- С какой целью? - До Васнецова сразу не дошел смысл сказанного. - Я приказа на передислокацию не получал. Как это… самовольно сняться…
- Ничего не знаю, - отрезал танкист. - Я утром лично получил распоряжение насчет тебя. Хозяйство твое остается на месте, а ты следуешь с нами в качестве корректировщика огня.
- Бред! И на кого я батарею брошу? На прапорщика?
- Повторяю для непонятливых, - повысил голос подполковник. - Все это делается для того, чтобы твои бойцы не лупили наобум, когда потребуется накрыть конкретные цели. И еще, пойми правильно, это не моя прихоть. Начальству в штабах, видимо виднее, что лучше, а что хуже. Полемику разводить не будем, у тебя десять минут на сборы.
Огорошенный свалившейся новостью, Васнецов крутанулся на каблуке и размашистой походкой ушел к палаткам.
Скидав в вещмешок шерстяные носки, толстый свитер, пять пачек дешевых сигарет и консервы, завязал на горловине узел, забросил на спину автомат и, распахнув пинком дверь, ушел к орудиям.
В командно-штабной машине, видом напоминающей БМП, подняв ребристую крышку, копался в трансмиссии механик-водитель.
- Жданов! - не скрывая раздражения, закричал Васнецов.
Из машинного отсека высунулся чумазый солдат.
- Машина на ходу?
- Так точно, - ветошью оттирая пальцы от мазута, ответил тот.
- Пять минут времени. Заправить под завязку, чтобы соляры и масла как положено. У старшины получишь паек на троих дня на два…
- А что, куда-то едем? - полюбопытствовал механик, с грохотом обрушив люк.
- Много будешь знать, скоро состаришься.
Открыв десантную дверь, Васнецов забросил в пахнущее железом и дизельным топливом нутро машины увесистый мешок. Механик опустился в люк, крутанул стартер, запуская движок. КШМ ожила с пол-оборота.
Круто развернувшись на месте, с тракторным треском она покатила к топливозаправщикам.
- Остаешься за меня, - встретив старшину, сказал Васнецов. - Смотри, Коля. Теперь все на тебя ложится. Главное, чтобы без ЧП. По карте работать умеешь, там все по квадратам разбито. Так что, тьфу-тьфу, конечно, - Васнецов сплюнул через левое плечо, - но если прижмут где в городе, и кричать начну - выручай.
- Не нравится мне это, Иваныч, - внимательно посмотрел ему в глаза прапорщик Дедовский.
- Думаешь, мне по душе?
Снабдив старшину инструкциями и отправив за башенным стрелком, сержантом Сергиенко, сам вернулся на дорогу, где уже нервничал подполковник-танкист.
- В чем проблемы, старлей? - возмутился он, показывая на часы. - Двадцать пять минут прошло.
- Я тоже не заведенный, - огрызнулся Васнецов, следя за остромордой КШМ, что неслась по полю позади палаток; на броне гарцевал, придерживая шапку, Сергиенко.
- Удачи тебе, Максим, - попрощался комбат.
- Ай… не поминайте лихом. И еще, товарищ майор… Если вы тут подзадержитесь, присмотрите за моими. А то ведь расслабятся…
- Присмотрю. Бывай…
Танкист прыжком заскочил на передний скат брони, придержался за ствол пушки.
Ступая по шипам активной защиты, взобрался на башню, и, прижав ларингофон к горлу, скомандовал трогаться.
Окутавшись вонючей наволочью, танк дернулся с места, подполковник на башне качнулся. Одна за другой боевые машины проехали мимо комбата, уходя к Грозному. Последней тормознула, клюнув носом, "кашеэмка". Отворилась дутая задняя дверь, в проем выглянул солдат.
- Садитесь, товарищ старший лейтенант.
Согнувшись, Васнецов пролез в тесный от заставленной аппаратуры отсек, сдвинул Сергиенко, закрывая тяжелый люк.
* * *
Сигнал к общему построению прозвучал в половине десятого вечера. Батальон, по ротно, выстроился на дороге возле КПП, ожидая командиров. Холодно подмигивали в небе созвездия, крепчал мороз, ударивший ближе к ночи.
Разгулявшийся ветер мел по обледенелой дороге колючей снежной порошей.
- Долго еще тут торчать? - ворчал Клыков, постукивая подошвами берцев.
Володька Кошкин обернулся из передней шеренги.
- Ты куда-то торопишься?
- А он ждет, когда Мавлатов стол накроет!
- Размечтался…
Клыков обиженно засопел, но смолчал.
- Чего ты кандалами бренчишь? - потешался над ним Максимов, давно и непонятно за что невзлюбивший свинаря. - Пятки отморозил?
Клыков делал вид, что не замечает насмешек, и смотрел куда-то вбок.
- Это тебе не на свиноферме ласты парить. Ничего, иногда надо, чтобы служба медом не казалась…
- Эх, мужики, - вздохнули из глубины строя. - А ведь до Нового года два часа осталось!
- Не трави душу. - Заворочался Турбин, пританцовывая на морозе. - Зажал старшина… грамм бы двести водочки, да под пельмешки…
- На губу не наступи! А то будут тебе пельмешки…
Между тем, в штабной палатке, разложив перед офицерами перенесенную на кальку с васнецовского оригинала карту Грозного, комбат легким касанием карандаша обозначал движение колонны.
- До окраины будем выдвигаться в следующем порядке. Головной бронетранспортер, на котором буду я с первым взводом первой роты. Сзади нас - Урал со вторым взводом. Вторая рота, как самая малочисленная, уместится в одной машине. Замыкать движение будут ваши люди, - он поднял строгие глаза на изучающего карту Меньшова. - На тридцать пять человек, думаю, хватит Урала и "брони". До этой точки, - комбат очертил стык проселка с окраиной, - идем вместе. Здесь расходимся. Я со своим личным составом продолжаю двигаться прямо, в глубину квартала. Вы же, по объездной, огибаете квартал, направляетесь вот сюда, к этому аппендиксу и отрезаете его от дороги. Всяческие передвижения как гражданских, так и транспорта запрещаются. Всем все понятно?
- А если местные начнут высказывать свое недовольство? - уточнил лейтенант Баранов. - Тогда какие наши действия?
Комбат оперся руками о стол и медлительно, сверля его взглядом, произнес:
- Адекватные! И бросьте задавать глупые вопросы. По прибытию со мной держать постоянную связь. Постоянную! - он взглянул на циферблат часов и выпрямился. - Все. Времени на болтологию у нас нет. По коням.
Выйдя из палатки, Баранов дождался Черемушкина.
- Чего мы туда на ночь премся? - вполголоса спросил он. - Ведь так, по большому счету… города мы не знаем, "шанхай" видели только на карте, и то нарисованной бойцом. Мне кажется, и на свету бы блудили, не то, что впотьмах.