Выстрел грянул громко, как выстрел пушки, приклад больно саданул в плечо. Бездумно распрямившаяся фигура сломалась и пропала, кто-то закричал, призывая врача.
Ударила автоматная очередь, ударила наугад, взрыхлив снег далеко в стороне. Давясь смехом, Карим дернул напарника за куртку, стащив в укрытие.
- Попал?
- Вроде…
На той стороне поднялась шальная стрельба; из канавы носа не высунуть.
- Пускай побеснуются, - ухмыльнулся Карим. - Минут через двадцать закончится. Только бы не минометы…
Сверкнул луч прожектора, пополз желтым кругляшом по пустырю, ощупывая каждую кочку. Тявкнул автоматический гранатомет, и первая серия мин захлопала слева метрах в сорока.
- А теперь пора сваливать, - встревожился Карим. - Быстрее…
Выбравшись из канавы, они быстро поползли к околице, застывая неподвижно лишь тогда, когда луч прожектора подбирался совсем близко и вот-вот должен был пройтись по ним, и когда в небо, с шипением, взлетала очередная ракета.
Выли мины, взметая землю и снег, трассирующие очереди прошивали пространство, срезая сухую полынь, раскаленными искрами рикошетили, уносясь в небо…
Вымотанные до предела, они доползли до окраины, и уже здесь, недосягаемые для противника, откинулись на снегу, прерывисто дыша.
- Молоток! - Карим толкнул Руслана, одобрительно показав большой палец. - Экзамен прошел… Нате вам, суки!
Стоя на вымазанных землей коленях, он ударил ладонью по сгибу руки и хрипло захохотал…
Глава семнадцатая
- Жратва, дрянь! - возмущался Сумин, соскребая ложкой со стенок алюминиевого котелка подгоревшую гречневую кашу. - Набрали не поваров, а дегенератов. Что сложного, стой да помешивай веслом… Так нет же, из конфетки дерьмо варганят…
- Согласен с тобой, дружище, - отозвался с матраса Иван Бурков, ковыряясь спичкой в зубах. - Но, с другой стороны, голод не тетка. Жрать захочешь, так не будешь привередничать: съедобно, не съедобно.
Каша действительно была ни к черту. Повара, привыкшие к электропечам и прочим удобствам гарнизонных столовых, в полевых условиях мучились с походными кухнями. Мавлатов, уходивший в хозвзвод затемно и возвращавшийся в палатку задолго после отбоя, жаловался:
- Что ти будишь делать?! Вроди все по правилам… А чуть пиридержишь, сгарело. Потушишь раньше, сирое, на зубах хрустит. Ох, марока…
Сломав о колено толстый сук, Турбин прихваткой открыл накалившуюся дверцу буржуйки - лицо обдало сухим жаром, он невольно отодвинулся. Печь уже прогорела, на колосниках тлели красные угли.
Подбросив дров, поправил накренившуюся в консервной банке свечу, с которой беспрестанно капал расплавленный парафин. Крошечное пламя заметалось от движения, грозя погаснуть…
Суконная занавеска на колечках отъехала, пригнув голову, в палатку вошел Черемушкин и потеснился, пропуская следом Коновалова, тащившего вещмешок.
- Как дела, архаровцы? - весело спросил он, всматриваясь в полутьму, где завозились в спальниках, устроившиеся ко сну бойцы. - Дрыхните?.. Рановато. А ну, подъем!
В правой руке лейтенант держал ружейный чехол, он снова всмотрелся в белеющие смутными пятнами лица солдат, кого-то высматривая.
- Темно, как у негра… Эй, Бурков, ты здесь?
- А где мне быть? - не по-уставному проворчал Иван, поднимаясь с матраса.
Он полез ко свету, стараясь не наступить на лежащих.
- Аккуратнее! - повысил голос Максимов, когда ботинок Буркова ступил в сантиметре от его локтя.
- Не боись, Михаил, я ж аккуратненько…
- Знаю я твое аккуратненько. Ухо отдавишь, и будто не при делах.
Хорошей была водка,
И славный вечер был,
Но кто же мне в палатке
На морду наступил?…
- продекламировал кто-то из потемок, и палатка взорвалась от хохота.
Смеялся и Черемушкин. Смеялся, хотя самому было не до смеха.
Бойцы ведь еще не знают, что предстоит в новогоднюю ночь. А задача, какой бы простой со слов полковника Рюмина она не представлялась, на деле может статься кровью. Кровь, она уже льется, соседи, стоявшие в пяти километрах от Петропавловской, несут потери. Какой-то час назад, в будке у связиста, он сам слышал в эфире сбивчивый доклад об обстреле, о "трехсотом", которого необходимо срочно переправить в госпиталь. А потом на волну вклинился чеченец, перемежая картавую речь отборным матом, клялся устроить ночь длинных ножей…
- Держи, - подал Буркову тяжелый чехол.
- Что это? - принимая сверток, спросил солдат.
- Подарок к Новому году!
Бурков отвел молнию и в наступившей тишине вынул из чехла снайперскую винтовку Драгунова, с удивлением посмотрел на взводного.
- Принимай, промысловик. Тебе нужнее будет.
- Откуда? - поразился Бурков, усаживаясь под трепещущий фитилек свечи.
Он любовно огладил сверкающее лаком цевье, отвел затвор, заглядывая в пустой казенник.
- От Деда Мороза! - посмеялся стоявший за взводным Коновалов. - Комбат подогнал. Ихний снайпер еще тот, со ста шагов в мишень не попал. Сушкин списал его в автоматчики, а чтобы добро не пропадало - тебе. Товарищ лейтенант дюже тебя нахвалил.
- Спасибо, - просто сказал Иван, любуясь винтовкой.
- Да, чтобы не забыть, - Коновалов запустил пятерню в вещмешок и бросил ему прицел в брезентовом футляре.
- Сдурел?! Кто ж так с оптикой обращается? - Бурков едва поймал его на лету. - А если посбивал?
- У тебя скоро появится шанс пристрелять ее, - ответил за каптера Черемушкин.
- А патроны?
- Ты думаешь, Дед Мороз, в моем лице, только тебе подарки притаранил? - залыбился Коновалов. - Подходи, братва, только не все разом. Соблюдайте очередь!..
Из вещмешка он достал четыре пачки патронов, выложил на стол.
- Лишнего не берите, каждому по сто двадцать штук. Все под роспись…
Очереди не получилось. Вокруг него сгрудилась толпа, Коновалов только и успевал нырять рукой в мешок, раздавал пачки, и распрямил порядком затекшую спину лишь тогда, когда увесистый мешок опустел.
- Вроде все, - он скатал вещмешок и убрал за пазуху. - Никого не обделил? Значит, нормально. Завтра еще гранаты получите, и будете круче Рембо.
Проследив за раздачей боеприпасов, Черемушкин вышел под вызвездившееся небо. Коновалов с явной неохотой последовал за ним, старательно задернув полог.
- Во навалили! - разложив пачки на тумбочке, почесал бритый затылок Кошкин. - В учебке больше трех не выпросишь, а тут… девать некуда.
Турбин надел бушлат, нагнувшись к изголовью постели, выдернул заменявший подушку бронежилет. Набросив сверху, подогнал ремнями по размеру, всунул в пустые кармашки автоматные магазины. Нагнулся вперед, вбок. Подпрыгнул на месте.
- Решил на ночь глядя аэробикой заняться? - подначил его Володька.
- Дурак… Я вот смотрю, неудобно в нем. Ни упасть, ни перекатиться…
- Ага… Когда разрабатывали, о наших удобствах никто и не думал. Да и не верю, что толк от него будет. Мужики поговаривают, прошивает листы насквозь. Потом пуля теряет скорость, проходит тело, от задней стенки отлетает и начинает скакать туда-сюда. Мясорубка совкового разлива.
Клыков, перевернув свой броник, поднес ближе свечу, читая нашитую памятку.
- Предохраняет от осколков, пистолетных пуль, автоматов калибра 5,45 и 7,62. От винтовки СВД с расстояния 15 метров.
- Понял?! - развел руками Кошкин. - Мощная защита, оказывается. Даже от снайперской винтовки. Только писано для дураков. Какой идиот в тебя из СВД с пятнадцати шагов стрелять будет? Правильно, не прошибет пластину, потому как пуля разгона не набрала. А немного дальше, метров со ста, и квакнуть не успеешь…
Стащив с себя бронежилет, Турбин снова подложил его под матрас, не раздеваясь, залез в спальник.
Володька скрипнул притвором, забросил в топку дров. На его щеках зарделись, заиграли жаркие отблески.
Ветер, гулявший снаружи, волнами гонял слабо натянутый брезент палатки, выдувая тепло. К утру опять выстынет, до пара изо рта…
- Как оно все получится, когда в Грозный войдем? - произнес Турбин, созерцая вытянутое, подрагивающее и розоватое пламя свечи.
- Нормально получится, - ответил сбоку Быков. - Порода такая, только силу и понимает.
- С чего ты взял?
- Вспомни Назрань. Привыкли брать нахрапом, на глотку. И еще, знают ведь, что детей и баб ихних не тронем. Тогда на дороге ни одного здорового мужика не увидел. Прячутся за бабьими юбками и бьют трусливо. Пока мы жевали сопли, вон что вытворяли, а показали твердость - всё, вразбег. И здесь также будет. Пускай возмущаются, кулаками трясут, грозят, а войдем - и затихнут. Против лома нет приема…
- Если нет другого лома, - укладываясь, пошутил Володька. - Не все так просто. И еще я думаю, ждут они нас.
- А у меня там знакомый…
- Где?.. В Грозном?
Турбин без слов кивнул.
- Ты ему еще новогоднюю открытку не отправил?
- Отстань ты, Вовка, со своими глупыми шуточками!.. Я вот все думаю, не столкнуться бы нам.
- Чего в жизни не бывает?
- И как это будет выглядеть?..
- В прицеле автомата очень даже ничего.
- Не хотелось бы…
- Мало ли кто что хочет. Человек предполагает, а старшина располагает.
- То-то и оно…
… Через несколько минут в палатке установилась дремотная тишина. Только потрескивали в буржуйке пылающие дрова, да за окном, тщательно завешенным снаружи, продолжал нудно, по северному, завывать ветер.