* * *
Вечером Малышев пригласил его в баню…
Сидя в душной парилке, Якушев истекал потом. Внизу, где жар слабее, Малышев, постанывая от удовольствия, хлестался березовым веником. На ступень выше млели двое спортивного склада парней, которых Виктор по бритым, окантованным затылкам и нехитрым татуировкам с группой крови, принял за военнослужащих.
- Не замерзли еще? - отложив растерявший листву веник, спросил красный как рак Малышев.
- Поддай-ка еще, старина…
Отправившись в моечную, Малышев вернулся с полным ковшиком воды и, примерившись, выплеснул на раскаленные камни. Вода яростно зашипела на каменьях, к потолку взвился клуб пара. Дышать сразу сделалось нечем.
Парень помоложе, с нательным крестиком на плоской груди, не выдержав температуры, пулей покинул парилку.
- Эх, только выстужает, - проворчал вслед Малышев.
Беглец скоро вернулся с двумя запотевшими бутылками пива.
Якушев завистливо глотал слюну, глядя, как ребята поглощают ледяное пиво. Терпения хватило ненадолго. Выйдя из парной, он вскарабкался по лесенке на скользкий край бассейна, ухнул в воду, охлаждая распаренное тело. Обмотавшись вокруг бедер полотенцем, отправился к банщику за пивом.
В гардеробной он застал не спеша раздевающихся местных, скинул полотенце и нырнул обратно в парную.
Малышев вновь поддавал жару. Вновь шипела на каменке вода, и пар белым облаком устремлялся к набрякшему крупными каплями потолку.
Кавказцы немного потеснили парней, и тоже заблаженствовали, растирая блестевшие от пота смуглые тела…
После пары ковшиков, чрез меры выплеснутых на камни, они не долго продержались в стоградусной душегубке. С воем сорвался кавказец с багровым шрамом на спине и унесся за дверь к бассейну.
Плеснула на пол вода, следом донесся облегченный не то стон, не то вздох. Как по команде, они бросились прочь из парилки; долго плескались в бассейне, и переполнявшая его вода перехлестывала через выложенные кафелем бортики.
Растеревшись полотенцами - красные, горячие, заново рожденные - расположились за общим столом. Банщик принес водку, пиво с фисташками и фарфоровую тарелку с кусками жареной баранины.
Тот, что со шрамом, оделся в черный джинсовый костюм, ловко скрутил крышку и разлил спиртное по пластиковым стаканчикам. Внимание Виктора привлекла его серебряная печатка с изображением оскаленного волка и арабской, смахивающей на якорь, буквы.
- За дружбу? - поднял тост кавказец.
- За дружбу! - согласился молоденький армеец с лейтенантскими звездами на пятнистой хэбэшной куртке, наброшенной на голые плечи.
Под такой тост не отказался от чарки и Якушев. Водка немедленно обожгла желудок. Раскусив зеленую фисташку, он сплюнул шелуху и хлебнул вспенившееся пиво прямо из бутылочного горла.
Бутылка водки, пройдя по кругу, опустела. Ей на смену, из-под стола, появилась вторая. Появлению ее никто не возражал…
Первым раскис молоденький лейтенант. Осоловев, он уже плохо отдавал себе отчет.
- Ты здешний? - он обнял за шею сидевшего сбоку кавказца. - К-как зовут тебя, друг?
- Нет, я не осетин, - рассмеялся тот, сверкнув частоколом золотых зубов. - Мы с Вахой приехали из Аргуна.
- Тогда еще по м-маленькой? - икнув, предложил лейтенант.
- Витька, тебе хватит, - урезонивал его сослуживец.
- Отстань!.. Я хочу выпить с ними! - возбужденно выкрикнул лейтенант Витя, и полез обниматься с чеченцем. - Д-давай, а?
- Хватит, Витя, - сказал тот, кого звали Вахой - жилистый, с крупным горбатым носом. - Ты уже и так хорош.
- Да… пора собираться, - засуетился второй офицер, вытаскивая пьяного из-за стола и помогая ему одеться.
Дергаясь телом, пытаясь сохранить шаткое равновесие, Виктор кое-как затянул ремень и снова пристал к чеченцу.
- Ты боевик?… Воюешь с нами? Ну… скажи…
- Я в спецназе "Черные волки".
Лейтенант скрипнул зубами:
- Эх… жили бы спокойно. Нет, воевать… Видишь крестик? - он выдернул из-под куртки капроновую нитку. - Когда сюда уезжал, сестренка надела. П-пигалица, десять лет всего, а… соображает. Не драться нам надо, а так вот… за одним столом… Эх!..
Поддерживая лейтенанта, приятель вывел его на освежающий воздух.
* * *
"Жизнь замысловатая штука, - думал, засыпая на разостланной на полу постели, Якушев. - Только она могла свести за одним столом людей, сегодня поднимающих тост за дружбу, а завтра готовых сойтись с беспощадной и бессмысленной схватке, сгорая от обоюдной ненависти и желания уничтожить друг друга… Как жесток и несовершенен мир!.."
Минувший день для него оказался весьма насыщенным разными событиями и встречами, которые еще предстояло осмыслить. Но самое важное удалось договориться с новыми знакомыми - Вахой и его старшим братом Мамедом, и уже завтра, за символическую сумму, его отвезут в Грозный.
Процесс, что называется, пошел…
Глава тринадцатая
Наступив обросшим грязью берцем на штыковую лопату, Коновалов поплевал на ладони и принялся взад-вперед раскачивать отполированный до блеска черенок.
- Чего ты возишься? - подгонял Кошкин, держа за углы матерчатый мешок.
- А попробуй сам, - огрызнулся каптенармус. - Штык толком не присобачили, вон как гуляет…
Черенок лопаты и впрямь не был должным образом закреплен, и при неловком нажатии металл вдавливался в него, грозя переломить.
Выворотив ком земли с торчащими сухими стеблями, Коновалов перебросил его в мешок.
- Хватит пока, - заглянул внутрь мешка Володька и попробовал его на вес. - Мы же не Гераклы. Хватит, а, Юр?
Они едва оторвали мешок от земли и сразу бросили.
- Ну, на фиг, так надрываться, - проворчал Кошкин, скручивая горловину. - Бери тесемку, завязывай.
Тащить его было с десяток шагов к проселку, ведущему на Петропавловскую. Комбату пришла в голову мысль построить подобие блокпоста, а так как бетонных блоков не предвиделось, в качестве строительного материала было велено использовать заранее припасенные мешки. Песка в окрестностях станицы также не наблюдалось, и потому, после недолгих сомнений, майор приказал засыпать их землей.
Надо сказать, что морозы и снег приходили только ночами, тогда как с восходом солнца устанавливалась вполне весенняя, плюсовая температура. Выпавший ночью снежок к обеду таял, а поле, в котором расположился мотострелковый батальон и артиллеристы, раскисало.
Мешок то и дело вырывался, падал в грязь. Чертыхаясь, они волоком подтащили его к выложенному в четыре яруса оборонительному сооружению, где возился, поправляя мешочную кладку, старшина Максимов.
- Помогай! - срывая голос, крикнул ему Кошкин.
Подхватив тяжеленный куль, втроем раскачали, забросили наверх. Максимов поправил его, отошел, любуясь на свою работу. Выложенные в ряд мешки приходились ему по грудь.
Володька слегка навалился на стену, качнул, испробуя на прочность, и усомнился:
- Хлипковато. Если снаряд или мина прилетит, все завалится. И тех, кто будет внутри, завалит.
- Ты еще про танк вспомни. Мешки прежде всего от пуль защищают. Осколки сдержат. А бункер нам не из чего строить.
Стащив с плеча автомат, Максимов подсел к будущей бойнице, нацелился на далекую станичную окраину, покрутил стволом, проверяя сектор.
- Оба на… - застыл он, смотря на дорогу. - К нам, похоже, гости.
Солнце входило в полуденный зенит, растопив на лужах лед. Лучи его отражались от разлитой воды, создавая вокруг двух приближающихся силуэтов слепящие нимбы. Приставив ладонь ко лбу, пряча глаза под козырьком, старшина различил в фигурах мужчин: старика и помоложе, лет тридцати пяти.
Визитеры направлялись именно к ним. Максимов посмотрел на приятелей и снял оружие с предохранителя.
- Еще не легче…
- Здравствуйте, ребята, - подойдя вплотную, поздоровался аксакал.
Он был в короткой меховой куртке и каракулевой папахе; лицо избороздили глубокие морщины, в уголках слезящихся глаз скопился гной.
- И вам день добрый, - кивнул Турбин.
Сопровождавший старика - обросший неопрятной рыжей бородой, в белой мусульманской шапочке, пожал им руки.
- Как дела?
- Нормально, - недоверчиво ответил Кошкин.
Кто знает, с какими намерениями пришли эти двое, и чего от них ждать?
- Курить будете? - мужик достал пачку "LM", предложил солдатам.
Подошел Коновалов, прислонил лопату к мешкам и вытянул из пачки цивильную сигарету.
- А вы?
- Спасибо, - ответил за всех старшина. - У нас есть.
Чеченец хмыкнул: мол, не хотите, как хотите, убрал пачку в карман.
- Надолго вы здесь расположились?
- Не знаем, - отозвался, наслаждаясь ароматным дымом, Коновалов. - Прикажут, дальше пойдем.
И прикусил язык. Турбин незаметно саданул его локтем, прошипев:
- Чего мелешь, дурак?
Бородатый слова каптера мимо ушей не пропустил.
- Дальше куда, в Грозный?
Сообразив, что лучше помолчать, Коновалов пожал плечами.
- Ребята, как нам увидеть вашего командира? - просипел сквозь редкие зубы аксакал, опираясь на палку.
- А с какой целью? - спросил Максимов.
- Да вы не бойтесь! - бородатый осклабился. - Мы его не украдем.
Не нравились старшине эти непрошеные гости, что-то исходило от них, вызывающее неясную тревогу. Он мог бы послать их подальше, сослаться на занятость комбата, на несуществующее совещание или полевые занятия, но вместо этого, помня наказы взводного не конфликтовать с местным населением, попросил Коновалова сбегать за комбатом.
Коновалов отбросил дымящийся окурок, раздавил башмаком, и быстрым шагом направился к палаточному городку.