На свой КП генерал приехал поздно вечером, снял пропыленный китель, умылся, выпил стакан горячего крепкого чаю и вышел из блиндажа. Июньский долгий закат, чуть видимый за стволами деревьев, был кроваво-красен - казалось, что горизонт на западе затянут тяжелой недвижной тучей дыма. А здесь, в лесу, было сумеречно и прохладно, шумели над головой высокие сосны, иногда слышались голоса часовых, чьи-то торопливые шаги. В небе, невидимые, с надрывно-гнусавым гулом шли на восток груженные бомбами фашистские самолеты.."
Где сейчас жена, дочери, сын?
Что ждет дивизию завтра?
Перед схваткой
1
Командующий 3-й немецкой танковой группой генерал-полковник Герман Гот был доволен. На третий день Восточного похода 7-я танковая дивизия ворвалась в Вильнюс и вместе с подошедшей вскоре 20-й танковой дивизией к концу дня заняла город, А сутки спустя передовые отряды группы находились уже в полусотне километров от Молодечно.
Начальник штаба группы подполковник Гюнерсдорф докладывал обстановку на вечер 25 июня. По расчетам фашистского командования, к концу дня 26 июня правофланговые дивизии 39-го моторизованного корпуса генерала Шмидта должны подойти к Минску. Остальные силы первого эшелона группы восточнее этого города перерубить шоссе на Москву. Продвижение 4-й и 9-й полевых армий и 2-й танковой группы, считали в штабе группы армий "Центр", также идет успешно. Правда, на отдельных участках русские оказывают отчаянное сопротивление, но это не влияет на общий ход событии - лавина германских войск (впереди - танки) продолжает всесокрушающее движение на восток.
2
Полковник Груздев доложил: получена телефонограмма - командиру Сотой немедленно прибыть на КП командира 2-го стрелкового корпуса.
Ехать предстояло в район хутора Сморговцы и в лесу северо-восточнее этого населенного пункта искать командный пункт генерала Ермакова.
Четвертые сутки по ведущим от границы дорогам тянулись в тыл усталые, измученные колонны беженцев. Иногда их обгоняли автомашины с нашими ранеными бойцами. На обочинах шоссе и проселков, а нередко и на проезжей части чернели круглые воронки от бомб, кое-где валялись опрокинутые повозки, брошенные беженцами тачки, пустые детские коляски, Леня Кравченко привычно поглядывал сквозь ветровое стекло на остывающее вечернее небо и, когда проехали километров пять, с нескрываемой злостью сказал:
- Летят, товарищ генерал.
- Не останавливаться!
Тяжело груженные "юнкерсы" (звеньев десять по три самолета в каждом) прошли на Минск, и через несколько минут в той стороне послышалось увесистое грозовое громыхание очередной бомбежки и бестолково-панический лай зениток.
"Опять… Город и так уже превращен в ад, кругом сплошные развалины, а они все бомбят и бомбят… Варвары!"
Проплутав с полчаса по лесным просекам и наново пробитым дорогам, нашли наконец землянку командира корпуса. Часовой у входа, увидев генеральские звезды в петлицах кителя командира Сотой, молча посторонился, как в мирное время, отдавая винтовкой честь "по-ефрейторски".
В землянке - она выглядела довольно просторно - было по-вечернему прохладно. На столе вразброс лежали топографические карты, несколько карандашей, коробка папирос, планшетка. Генерал-майор Ермаков сидел в торце стола и, услышав на ступеньках шаги, устало поднял голову.
- Товарищ генерал, - остановившись у порога, начал было докладывать командир Сотой, но Ермаков остановил его движением руки:
- Без формальностей, Иван Никитич. Проходите, садитесь.
Командир корпуса выглядел измотанным и издерганным, не таким лощеным, каким он старался выглядеть всегда, и даже его прическа - прямой пробор "под Шапошникова" - была сегодня не такой идеальной.
- Как настроение? - продолжил Ермаков. - Отмобилизовали нашу Сотую?
До Руссиянова дивизией командовал он, Аркадий Николаевич Ермаков, был с ней на Карельском перешейке и в Бессарабии и до сих пор считал ее "своей", родной.
- Отмобилизовал, а какой толк? Артиллерийские полки, как вам известно, пришлось отдать, некоторые спецподразделения - тоже, стрелковые полки раздроблены и разбросаны вокруг Минска… Неужели для дивизии, имеющей боевой опыт, не нашли занятия получше? Люди рвутся в бой, и если перегорят - будет худо.
- Нашли, Иван Никитич, нашли, - сказал Ермаков. - Наконец-то нашли. Доставайте вашу карту. Приказ такой: нашей Сотой, к пяти ноль-ноль двадцать шестого июня надлежит занять оборону по линии Ворново - Вандолино - Боровцы - Паперня - Ошмянцы… Считайте это пока устным, но вполне официальным приказом. Бумагу, разумеется, получите. Чуть позже.
- Занимать оборону без артиллерии?
- Ваши два полка Юшкевич вернет. Можете посылать за ними своего человека. А пока вас поддержит 151-й корпусной артполк. Полк в Здановичах, приказ ему отдан. Придет к вам с боеприпасами и имуществом - со всем, что сможет взять на своем транспорте. Справа у вас будет один полк 161-й стрелковой дивизии, слева прикрывайтесь, как сумеете, помочь ничем не могу, но полагаю, что в этот район отойдут какие-то наши части - подчините их себе. А что касается обстановки… - Ермаков порылся в бумагах, лежавших на столе, - то вот, взгляните. - Он протянул генералу Руссиянову несколько фотографий: - Данные нашей авиаразведки, трехчасовой давности… Это шоссе в пятидесяти километрах северо-западнее Молодечно. Колонны немецких танков. А между ними и нами, считайте, никого нет… Так что давайте, Иван Никитич, собирайте дивизию - и жесткая противотанковая оборона. Зарывайтесь в землю - и ни шагу назад!..
У себя на КП, спускаясь в свою землянку, генерал Руссиянов на ходу приказал встретившему его дежурному по штабу:
- Полковника Груздева с картой - ко мне. На двадцать два ноль-ноль собрать командиров полков и спецподразделений.
Полковник Груздев явился через несколько минут, расстелил на столе карту Минска и его окрестностей. Каждое место, отмеченное на ней, каждый овражек, каждая дорожка и тропка, каждый лесной массив были давно и хорошо знакомы и командиру дивизии, и ее начальнику штаба: не один раз выходили сюда на тактические учения батальоны и полки, не один раз разворачивались здесь учебные сражения, не один раз именно на этих рубежах, готовясь к настоящим боям, поднимались и шли в атаку бойцы и командиры Сотой. Теперь все, чему они научились в мирные дни, суровой и требовательной проверке подвергнет настоящий бой - бой, не прощающий никаких ошибок…
Часа через полтора начали прибывать командиры частей и спецподразделений. Первым приехал командир 85-го стрелкового полка - головного полка дивизии - подполковник М. В. Якимович, как всегда, подтянутый и даже в эти трудные дни по-своему элегантный. Следом за ним доложил о прибытии командир 331-го полковник И. В. Бушуев - несколько полноватый, веселый и добродушный с виду, потом появился полковник Н. А. Шварев - командир 355-го стрелкового полка, ветеран армии и партии, коммунист ленинского призыва, старый красногвардеец - суровый, с бронзовым от раннего загара лицом. Вместе с ними приехали их заместители по политчасти Ф. В. Зыков, С. И. Голод, Г. А. Гутник. Спустились в землянку командир разведбата майор С. Н. Бартош, дивизионный инженер Н. И. Илларионов, другие командиры штаба. Старший батальонный комиссар К. И. Филяшкин прибыл последним: предупрежденный дежурным, он даже не заходил к себе - прямо с машины (ездил по частям) пошел к командиру дивизии.
Генерал поднялся над столом, оперся о его край руками. Свет лампы озарял его лицо снизу, и оно казалось более суровым, чем всегда, - словно было высеченным из гранита.
- Получен приказ командира корпуса занять оборону в районе севернее Минска. Участки обороны каждой части дивизии и их задачи указаны в подписанном мною боевом приказе, который вы своевременно получите. Выдвижение в район обороны начать не позже двух ноль-ноль. Это - первое.
Второе: командиру разведбата майору Бартошу и начальнику разведки капитану Яшенко провести разведку в направлении предстоящих действий дивизии, а именно - в направлении Острошицкий Городок, Масловичи.
Третье: исполняющему обязанности начальника артиллерии дивизии капитану Свешникову немедленно, я повторяю: немедленно, не дожидаясь конца нашего совещания, отбыть в штаб 44-го стрелкового корпуса и на основании полученного нами боевого приказа вернуть в дивизию наши артиллерийские полки.
Задача политсостава дивизии, коммунистов и комсомольцев, - продолжал генерал, кивком разрешив капитану Свешникову покинуть совещание, - состоит сейчас в том, чтобы довести боевой приказ до каждого бойца, сержанта и среднего командира, а в бою показать пример беспрекословного и точного его выполнения. Хочу подчеркнуть, что задача перед дивизией поставлена трудная - не допустить врага к Минску. Мы, командиры, коммунисты, должны помочь личному составу поверить в свои силы, в свое оружие. Мы обязаны остановить фашистов на отведенном дивизии рубеже, а если будет возможность - погнать его прочь с нашей священной земли! Как ваш старший командир-единоначальник, властью, вверенной мне государством и партией большевиков, требую ото всех беспрекословного выполнения присяги и воинского долга перед Родиной.