И вскоре коллаборационисты перешли от слов к делу. Репрессии против коммунистической партии Дании, с готовностью проведенные коллаборационистским правительством по первому же требованию оккупационных властей, были самым черным предательством, настоящим позором, смыть который не смогут никакие ухищрения социал-демократических и буржуазных политиков. Главы романа, рассказывающие о подготовке и осуществлении этих репрессий, являются настоящим обвинительным актом, до конца разоблачающим виновников преступления, которые фарисейски пытались придать ему видимость законности.
Как возможность нового и более крупного извлечения прибылей рассматривают оккупацию страны крупные промышленники, землевладельцы. Рост цен на зерно позволяет неплохо нажиться графу Розенкоп-Фрюденскьолю. Повысились доходы крупного хуторянина Нильса Мадсена. Некоторые представители мира капитала уже подсчитывают доходы, которые им принесет колонизация оккупированных гитлеровскими войсками восточных районов Советского Союза. Всемогущим царьком чувствует себя в новых условиях профсоюзный деятель Расмус Ларсен. Когда начались преследования коммунистов, он пользуется этим, чтобы вновь восстановить утраченную было власть в округе. Его издевательства над семьями арестованных коммунистов - свидетельство его окончательного морального падения.
Но не такие люди определяли истинное лицо Дании в годы войны. Датские коммунисты с самого начала оккупации поняли, что она означает и что она с собой несет. И, когда на них обрушились репрессии, это не было для них неожиданностью. В этой тяжелой обстановке и Мартин Ольсен, и Оскар Поульсен, и Якоб Эневольдсен и тысячи их единомышленников не пали духом, не растерялись. Большое впечатление производит сцена, когда один из тех немногих, кто испугался, приходит к Мартину Ольсену и заявляет о своем выходе из партии. "Ты не платил членские взносы за несколько месяцев, - ответил ему Мартин, - фактически ты уже выбыл". Этот маленький эпизод наглядно показывает, что и в самое трудное время коммунисты хранили организационную дисциплину, боролись за чистоту своих рядов. Высокое мужество, стойкость, чувство собственного достоинства определяют линию поведения Мартина Ольсена, Мадса Рама и других коммунистов в тюрьме и концентрационном лагере.
Именно коммунисты стали первыми организаторами движения Сопротивления в Дании. Шерфиг не рассказывает подробно о деятельности датских патриотов, поднявшихся на борьбу против оккупантов. Он лишь упоминает то о взрыве на предприятии, то о захвате оружия, то о разрушении участка дороги, то о распространении подпольных газет. И чем дальше развивается действие романа, тем чаще становятся эти сообщения, и читатель чувствует, как нарастает борьба датского народа. Мы теряем из виду коммуниста Оскара Поульсена, которому удалось избежать ареста. Но мы знаем, что он действует, борется. С его именем молва связывает все новые и новые подвиги, его безуспешно разыскивает полиция, за его поимку назначается огромное вознаграждение. Его имя окружается легендой, становится символом борьбы за освобождение.
Очень важно, что Шерфиг показывает в романе и значение того великого вклада, который внесла в освобождение Европы от коричневой чумы Советская Армия. Сообщения о героической борьбе советского народа вселяют в датских патриотов уверенность в будущей победе, придают им силы. Особое значение имел разгром германской армии в битве на Волге. Миф о непобедимости гитлеровского вермахта был окончательно развеян, неизбежность военного поражения Германии стала очевидной в Дании даже для тех, кто сотрудничал с оккупантами, желал немцам успехов в борьбе против Советского Союза.
Подводя итоги, можно с полным основанием сказать, что роман "Замок Фрюденхольм" восстанавливает историческую правду о событиях последних предвоенных лет и периода нацистской оккупации Дании. Писатель обвиняет германский милитаризм, обвиняет тех, кто помогал гитлеровцам, прославляет тех, кто, не щадя собственной жизни, боролся за свободу и независимость родины.
Но "Замок Фрюденхольм" - это отнюдь не только история, не только роман-воспоминание, это, если можно так сказать, роман-предупреждение, предостережение. На одной из его последних страниц есть небольшой, но очень многозначительный эпизод. Когда немецкие солдаты после поражения Германии покидают Данию, то на границе "они оглядываются назад и некоторые кричат: "Мы еще вернемся! Мы вернемся!" Датские пограничники добродушно улыбаются. Никогда вам не вернуться! Никогда больше в Дании не увидят немецких солдат!" Но то, что казалось невозможным простым датчанам в радостные дни освобождения, стало реальной угрозой в наши дни. Используя союзнические отношения в рамках НАТО, боннские милитаристы упорно и настойчиво готовят то, что в Дании сегодня называют "бесшумной оккупацией". Они стремятся к расширению военного сотрудничества между ФРГ и Данией, проводят совместные маневры датской армии и западногерманского бундесвера на территории Дании, рассчитывая в будущем добиться постоянного размещения своих войск на датской земле.
Напоминая о страшном прошлом, Шерфиг своим романом призывает соотечественников сделать все, чтобы эти трагические события никогда не повторились. И страстным призывом во имя будущего звучат слова Оскара Поульсена, выражающие основной пафос романа: "Мы победили, но, если мы не победим окончательно, нацизм снова появится под другим именем и в другой форме. Живы еще те, кто создавал оружие, газовые камеры и крематории! Живы еще те, кто в своих целях использовал Гитлера и Гиммлера! Они хотят развязать новую войну! Хотят создать нового Гитлера, новое оружие, новую ложь". И книга Ганса Шерфига, настоящего писателя-коммуниста, является весомым вкладом в борьбу датского народа за мир, за светлое, ясное будущее.
А. Погодин
1
Весной 1939 года фру Юлия Скьерн-Свенсен продала поместье Фрюденхольм своему младшему брату Пребену Флеммингу, графу Розенкоп-Фрюденскьоль.
Юлия Скьерн-Свенсен, урожденная графиня Розенкоп-Фрюденскьоль, осталась вдовой после смерти мужа, помещика и фабриканта К. К. Скьерн-Свенсена, имя которого, быть может, кое-кто еще помнит. Во всяком случае, на небольшом скверике перед домом религиозной миссии ему поставлен памятник в знак признательности за его деятельность во славу господа бога и на пользу датской промышленности. Впоследствии рядом с ним поставили еще один памятник - на этот раз в честь простого рабочего, который в трудные для страны времена совершил необыкновенные подвиги. Туристы, видя эти памятники, стоящие бок о бок, могут заметить: "Вот это демократия! Здесь не делают разницы между рабочим и помещиком!"
Неподалеку от сквера, на кладбище, высится воздвигнутый по воле самого помещика вместительный и построенный на вечные времена мавзолей в виде модернизированного древнескандинавского кургана. Дорогое внутреннее убранство усыпальницы и непробиваемые бомбами своды стоили, наверное, гораздо больше, чем церковь. Вскоре после того, как был закончен и освящен этот надгробный памятник, Скьерн-Свенсен умер, и в присутствии большого количества свидетелей его положили в мавзолей. Как известно, помещик был убит. Задушен в своей спальне полоумным садовником, служившим в поместье Фрюденхольм. А поскольку в те времена убийство было событием из ряда вон выходящим, оно привлекло к себе всеобщее внимание и послужило темой пространных статей во всех газетах.
Однако рабочий, чей памятник на сквере возвышается рядом с памятником помещику, не похоронен на кладбище. Его вообще не хоронили, не было его трупа. И это обстоятельство при случае давало повод для кое-каких неприятных и даже непристойных выходок.
На протяжении многих поколений поместье Фрюденхольм принадлежало роду Розенкоп-Фрюденскьолей, и когда в старом замке снова водворился чистокровный граф, событие это встретили в округе с удовлетворением. Это придало местечку больше шику, как сказала жена пекаря Андерсена. Старики еще помнили то прекрасное время, когда здесь ездили кареты, запряженные четверкой лошадей, и устраивались великолепные охоты с загонщиками. Так было до того, как во Фрюденхольм вселился буржуазный делец Скьерн-Свенсен. И теперь, после водворения в замке настоящего графа, все как будто стало по-прежнему.
Дело не в том, что при Скьерн-Свенсене поместье пришло в упадок. Он потратил немало средств на реставрацию старого замка, стараясь придать ему средневековый вид. В период инфляции в Германии он накупил там по дешевке рыцарских доспехов, мечей, которыми палачи рубили преступникам головы, и алебард и уставил ими лестницы и коридоры. В рыцарском зале он развесил гобелены на исторические сюжеты. Эти гобелены были приобретены на текстильной фабрике в Престё. Новые прочные оковы, изготовленные в местной кузнице, украсили темницу, давно уже служившую хранилищем для картофеля. Над вычищенным крепостным рвом граф соорудил оригинальный подъемный мост. А кобылу для порки, которую полтораста лет назад необдуманно сожгли непочтительные крестьяне, он велел местным плотникам восстановить и поставить на ее историческое место во дворе замка рядом с лестницей, как напоминание о романтической сельской жизни в доброе старое время.