"Войска 1-го Белорусского фронта, - говорилось в приказе маршалу Жукову и генералу Малинину, - перейдя в наступление с плацдармов на западном берегу Одера, при поддержке массированных ударов артиллерии и авиации прорвали сильно укрепленную, глубоко эшелонированную оборону немцев, прикрывавшую Берлин с востока, продвинулись вперед от 60 до 100 километров, овладели городами Франкфурт-на-Одере… Панков… Карлсхорст, Кепеник и ворвались в столицу Германии Берлин. В боях при прорыве обороны немцев и наступлении на Берлин отличились войска…"
Дальше перечислялись фамилии генералов и офицеров, уже известных нам по прежним приказам. "…Генерал-полковника Колпакчи…" - прочитал я и с радостью подумал: "И нам салютует Москва!" В этом же номере "Правды" был напечатан приказ Верховного Главнокомандующего маршалу Коневу и генералу Петрову, отмечающий исторический факт: войска 1-го Украинского фронта ворвались в Берлин с юга.
Всю дорогу по пути к батареям я находился под впечатлением первомайских лозунгов ЦК партии и призыва Военного совета фронта - "На штурм Берлина!"
На дороге вдоль озера, головой колонны упираясь в деревню, стояли самоходки. Экипажи осматривали машины, заправляли их горючим, пополняли боеприпасами. По-весеннему теплые и яркие лучи солнца отражались в тихой глади лесного озера. Вода в нем была чистая и прозрачная. Осока и камыши выбросили первые зеленые ростки. В их зарослях щуки уже водили свой весенний хоровод. Слева от дороги, насколько хватало взгляда, простиралась стена леса. На ветках сосен показались первые нежно-салатовые ростки, а на березах - клейкие ярко-зеленые листья, испускавшие волнующий горьковатый аромат. Все располагало к миру и покою, словно и не было кромешного ада, именуемого войной. Но о ней властно напоминало эхо орудийных выстрелов, грохотавших вдали. И, стряхнув с себя волшебные чары вновь пробудившегося к жизни весеннего леса, солдаты работали молча, сосредоточенно. За делом вспоминали тех, кого не было с ними рядом. Тяжело вздыхали при этом, потому что одних неизвестно когда еще встретят, а других не встретят уже никогда.
И все же я остался доволен беседами с людьми: нет, не пали духом герои! Они еще более возмужали. Весомее стало каждое их слово. Желание быстрее привести в готовность технику и оружие к новому бою владело каждым бойцом и командиром.
Приехал Колобов. Выстроили полк. Командир зачитал призывы ЦК ВКП(б), обращенные к воинам, и воззвание Военного совета фронта.
В руках у комполка был еще один документ, особенно дорогой каждому нашему солдату, сержанту, офицеру. Колобов громко и взволнованно прочитал:
"Указ Президиума Верховного Совета Союза ССР о награждении орденами соединений и частей Красной Армии.
За образцовое выполнение боевых заданий командования в боях с немецкими захватчиками при вторжении в пределы Бранденбургской провинции и проявленные при этом доблесть и мужество наградить:
Орденом Александра Невского - 1205-й самоходный артиллерийский Радомский Краснознаменный, ордена Суворова полк…
Председатель Президиума Верховного Совета
СССР М. Калинин
Секретарь Президиума Верховного Совета СССР
Л. Горкин
Москва, Кремль
5 апреля 1945 года".
Новая высокая награда Родины еще более воодушевила нас.
Выступая перед полком, я сказал, что войска фронта завязали бой непосредственно на окраинах столицы фашистской Германии. Военный совет фронта зовет воинов на штурм Берлина. Всем известна наша новая задача. Кое-кому может показаться, что призыв штурмовать Берлин обращен теперь не к нам. На первый взгляд, это вроде и так. Но если подумать и прикинуть, что происходит вокруг, то можно с полным основанием считать, что, штурмуя Мальнов, Карциг, Дебберин, Фюрстенвальде, мы штурмовали Берлин. И не так уж важно, где будет уготован ему конец: на улицах города или на подступах к нему. Задача как раз в том и состоит, чтобы разбить группировку врага вне города, не дать ему возможности прийти на выручку осажденному гарнизону. Этим мы поможем нашим товарищам, непосредственно штурмующим Берлин.
- Вперед, на окончательный разгром гитлеровской Германии! - закончил я свою речь словами первомайского призыва Коммунистической партии.
Затем говорили солдаты, сержанты и офицеры. Они клялись родной партии и народу до последнего дыхания оставаться верными сынами Советской Родины, заверяли Военный совет фронта, что сделают для победы все возможное и невозможное.
Колобов вручил ордена и медали награжденным. Орден Отечественной войны I степени получил молодой командир батареи лейтенант Роман Лебедев.
- Жаль, нет Сытытова, - сказал он мне после. - Ведь его ждет орден Славы второй степени за бой на одерском плацдарме. - И добавил: - Писал Игорь из госпиталя, что скоро вернется в строй.
До начала марша еще оставалось время, и люди снова занялись техникой. Офицеры изучали по карте маршрут и местность, на которой предстояло вести бой с окруженной группировкой гитлеровцев.
- Готовились к уличным боям в Берлине, а придется воевать в лесах, - посетовал Емельянов, когда я подошел к нему. - Впереди почти сплошные лесные массивы.
- Вам и в лесу воевать не привыкать, - возразил я.
Однако слова опытного комбата заставили меня призадуматься: воевать в лесу кое-кому будет действительно в новинку. Например, командирам батарей Лебедеву и Жукову. Да и среди экипажей есть такие, что боя в настоящем лесу еще не нюхали.
Этими сомнениями я поделился с Колобовым. Мы с ним сами пошли в батареи и послали офицеров штаба провести беседы в экипажах об особенностях действий самоходки в лесу. Посоветовали командирам батарей строить боевой порядок так, чтобы рядом с малоопытным экипажем шли в бой бывалые воины. Еще раз прочитали листовки, изданные политуправлением фронта: "Бой стрелков в лесу", "Ночной бой в лесу".
Короткий марш - и полк влился в боевые порядки 117-й стрелковой дивизии, которой переподчинялся в оперативном отношении. Знакомиться с новыми побратимами, узнавать друг друга приходилось уже непосредственно в бою. И в бой шли не целым полком и не всегда даже батареей, а дробились до экипажа САУ и лесными просеками вместе с пехотой пробивали дорогу.
Ночью выдалась короткая передышка. Нервное напряжение не спадало, и сон ни к кому из нас не шел. Только некоторые солдаты дремали, прислонившись к броне.
- Снова Москва салютует нашему фронту! - вдруг крикнул кто-то из самоходки, имевшей рацию. Москва передавала приказ Верховного Главнокомандующего: войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов соединились западнее Потсдама, завершив, таким образом, полное окружение Берлина.
Стрелки и самоходчики собирались группами возле машин, оживленно комментировали радостную весть:
- Здорово шагнули!
- С утра и мы поднажмем!
- Готовься поддать огоньку, самоходчик!
- Уж постараемся! А ты, пехота, шагай быстрее, да не пыли, не закрывай прицел!
- Пехота не подведет! Будь спокоен!
Рассвет еще только занимался, когда бой грянул с новой силой. Ночью в тыл противника просочились группы советских автоматчиков, и теперь они били гитлеровцев, как говорится, в хвост и в гриву. Трещали автоматные очереди, строчили пулеметы, ухали одиночные пушечные выстрелы, летящие невесть откуда пули, словно бритвой, срезали ветви деревьев. Весенний аромат хвои сменился запахом гари и порохового дыма. Лес стал молчаливым свидетелем яростной схватки людей, рева моторов, воя смертоносного металла.
Враг в отчаянии сдавал один рубеж за другим. Отступая, гитлеровцы жгли лес. Языки пламени быстро ползли вширь, вверх, вниз. Вот пламя лизнуло ствол стройной красивой ели, взметнулось вверх: ветки затрещали, вспыхнули порохом. В следующую минуту дерево превратилось в пылающий факел. Густой едкий дым, поднимаясь, заслонял деревья, людей, машины, орудия. С трудом можно было разобрать, где свои, а где враг, кто куда стреляет. Выручало солдатское чутье. Гитлеровцы надеялись отгородиться лесным пожаром, оторваться и спастись бегством. Но советские солдаты броском преодолевали огненное пекло или обходили его, настигали и снова громили фашистов, не давая им передышки.
А назавтра прогремел очередной салют в Москве - салют воинам, окружившим врага юго-восточнее Берлина. То был салют и нашему полку. Надо ли говорить, какой радостью наполнялось сердце самоходчика!
Родина-мать неотрывно следила за каждым победным шагом своих сынов и воздавала должное их бессмертному подвигу.
Под натиском советских войск, все более сужавших кольцо окружения, пал Вендиш-Бухгольц - последний оплот врага юго-восточнее Берлина. Франкфуртско-губенская группировка была разгромлена. В приказе Верховного Главнокомандующего в числе отличившихся упоминались войска генерал-полковника Колпакчи (&9-я армия), генерал-майора Труфанова (25-й стрелковый корпус). Лишь отдельные мелкие группы недобитых гитлеровцев с боем прорвались на запад. За ними устремились выделенные для преследования подвижные силы советских войск с задачей либо уничтожить эти остатки фашистских частей, либо взять их в плен.