- Нет, папа! - обрывая отца, почти вскрикнула девушка.
Взяв Наташу за подбородок и поцеловав ее в обе щеки, генерал взволнованно сказал:
- Да, мы, конечно, еще надеемся…
Лицо Киреева было по-прежнему спокойно, но думал он в это время о своей семье. И сердце его больно сжималось.
Когда друзья улеглись, перед тем как уснуть, полковой комиссар долго глядел в окно, с которого Наташа сняла светомаскировочную занавесь, - казалось, приближается гроза. За окном то царила тьма, то появлялись, западая в комнату, какие-то отдельные взблески, и затем вдруг становилось совсем светло. По нему метались и шарили лучи прожекторов.
- Слушай, Сергей, - тихо проговорил со своей койки генерал, - помнишь, как мы с тобой на озере Ханко воевали с самураями? Ты в полку комиссаром, а я командиром - помнишь?
- Ты к чему об этом, Максим? Да-авно это было.
- Давно, это верно. - Генерал долго молчал, обдумывая что-то. - Давно. А знаешь, что я вспомнил? Наши беседы. И какие были правильные у нас суждения тогда!.. Каждый из нас, бывало, не только обдумывал небольшую свою личную, боевую работу - именно работу! - порывисто и громко повторил генерал, - но и помнил обо всех процессах подготовки к бою, которые производились без нас и до нас. Я это говорю к тому, что теперь тоже каждый из нас, делая большое или малое дело, всегда должен учитывать и начало, и продолжение всей операции в целом, помнить, что мы здесь, на Кавказе, не какая-нибудь обособленная частица советских вооруженных сил, хотя и оторваны от других фронтов.
- А я думаю сейчас о численности немцев.
- Да, в Моздокской степи, например, стрелковых дивизий у них восемь, румынская кавалерийская да еще две танковых. Правда, часть из них откалывается в направлении на Малгобек. Но все равно против гвардейского корпуса будет в общем не меньше чем восемь дивизий. Но помни, ведь скоро подойдут наши резервы - подравняем силы. Дело дивизий вашего корпуса - остановить движение. Затем хорошо продуманными контрударами выбить противника из обороны, если она будет им занята, и наделать дыр в боевых порядках Руоффа. Но самое существенное - нанести танковым дивизиям Макензена тяжелые потери. Отучить их от "клещей" и от "блицкригов". Я даже мечтаю: может быть, именно на нашу долю выпадет честь положить предел отступлениям наших частей при танковых налетах - именно мы должны показать всю могучую силу сплошной обороны в непересеченной местности, чтобы затем наш опыт мог быть применен в оперативном масштабе.
- Мечты не плохие, Максим.
- И эти мечты - результат точного, почти математического анализа всей обстановки. Сегодня я только подкрепил свое убеждение: как раз здесь, на Кавказе, гитлеровская грабьармия сломает себе хребет! Именно их обороны мы нанесем удар по основной группировке фон Клейста. А она определенно сейчас на левом берегу Терека. Не имея возможности обойти ее, будем со лба рассекать на части, ведь оборона наша будет подвижной.
Дважды подходила Наташа к дверям и, наконец, решилась снова напомнить отцу, что ему время спать. Ведь от этого, как она была убеждена, будет зависеть завтрашняя работоспособность его. Ведь он и так свой сон сократил до четырех часов в сутки.
- Папа! - в третий раз появилась в дверях девушка. - Опять разговоры!
- Сплю, сплю! - и как только Наташа ушла, генерал смеющимся шепотом пожаловался: - Вот, брат, какой у меня домашний адъютант. Не военный, и накричать на него нельзя. Невозможно строгий товарищ! - Помолчав некоторое время, он добавил шутливо: - Да и не за что накричать. Беспокойство о командующем - дело не частное.
Киреев не успел ответить генералу, как Наташа снова порывисто вошла в спальню. Склонившись над отцом, она что-то зашептала ему. Генерал поднялся с постели и стал торопливо одеваться.
- Немцы, Сергей Платоныч, прорвались, - проговорил он, застегивая ремень.
Минутой позже командующий уже стоял у машины, в которой его поджидал адъютант. Они уехали к штабу.
Киреев поднялся более спокойно, чем генерал. Этот человек всегда и все делал как будто неторопливо и со стороны казался медлительным. Но зато каждое его движение, каждый поступок были предельно четкими и обдуманными.
- А папа ни капельки так и не поспал, - сказала Наташа.
- Что поделаешь, Наташа, - не тотчас ответил полковой комиссар. - На твоего отца государством возложена огромная ответственность.
Затем он попрощался с Наташей и вышел на улицу.
* * *
Подполковник Василенко не поднялся, когда вошел полковой комиссар, а остался неподвижно сидеть на ящике, закинув ногу на колено. Комдив был без гимнастерки, в безрукавой голубенькой майке, с обнаженными крепкими мускулистыми руками, открытой широкой грудью.
- С приездом, Сергей Платоныч, - проговорил он, медленно поворачивая свою красивую голову на короткой жилистой шее к полковому комиссару. - Рассказывайте, как там большой хозяин, щедр на угощение или скряга?
- Я большого хозяина видел только ночью. Да и в такой неподходящий момент… Некогда было угощаться, - ответил Киреев ровным голосом, досадуя, что комдив не с того начал с ним разговор.
Василенко возвел на него быстрые, хитровато прижмуренные глаза. В них чуть заметно трепетали светлячки задорной усмешки, что отражало его хорошее настроение.
- Отметить торжественную встречу не потребовалось бы много времени, - продолжал он, словно намереваясь разжечь самолюбие полкового комиссара. - Нечего сказать, встретились давнишние друзья!.. Кури, трубка, табак, да иди с богом. Или вы рады этому, чтобы тем же отплатить?
- Владимир Петрович, нам сейчас не до шуток, - веско молвил Киреев, не глядя на комдива. - Может, сейчас, а может, немного позже, но предстоит бешенный марш навстречу войскам генерала Руоффа. Сегодня ночью некоторые его передовые отряды прорвали оборону наших войск. Где это произошло - в глубокой ли Моздокской степи, вблизи ли железнодорожной линии, - я не могу вам сказать. Но общее положение стало весьма серьезным. Вы спросите: а в какой мере это затронет наш гвардейский корпус?
- Разумеется.
- Командующий ставит перед нами задачу: остановить дальнейшее продвижение вражеских войск в район Червленной!
- Одним нашим корпусом? - выждав немного, озабоченно переспросил Василенко, глядя на полкового комиссара широко раскрытыми глазами. - Не слишком ли "боевая" задача? Корпусом против всей армии Руоффа!!!
Так как Киреев не ответил, то Василенко, достав с окна пачку папирос, не торопясь, закурил и, глядя на сизовато-серые клубочки дыма, скручивавшиеся и таявшие перед его лицом, усмехнулся. А когда их взгляды снова встретились, он грустно подмигнул своему комиссару, словно этим хотел сказать: так-то! вот! И затем он продолжал:
- А что слышно насчет подхода резервов ставки?
- Они еще на подступах к Кавказу. Может, как и нам приходилось в свое время, болтаются в Каспийском море на баржах.
Поморщась, Василенко покачал головой. Затем он, выставив вперед ногу, наклонился, щупая и потягивая кверху голенище сапога, плотно облегшее вокруг мясистой икры его. Встав, топнул ногой о пол, прошелся по комнате, прихрамывая.
- Жмут сапоги. Да, еще вот о чем: почему вы, Сергей Платоныч, говорите - "Может сейчас, а может быть, несколько позже"? Разве этот вопрос окончательно не решен? Уж действовать, так надо бы действовать быстро!
- О "быстроте" уже позаботились, - сказал полковой комиссар с иронической, зло задрожавшей на его губах усмешкой. - "Сверхбдительные" люди из местных оборонцев через Терек мост взорвали!
В это время вошел адъютант комдива и доложил, что полкового комиссара желает видеть капитан Рождественский - комиссар одного из батальонов.
Минутой позже Киреев, как бы желая предупредить его, сам протянул ему руку, заговорил: - Здравствуйте, товарищ Рождественский. Так вы куда, в какие места за семьей намереваетесь?
- Немного дальше станции Терек. Это в сторону станицы Калиновская. Там, на хуторе, жили мать и сестра. Возможно, туда же прибыла жена с детьми. Если она успела эвакуироваться из Ростова, - быстро объяснил Рождественский. Голос его был мягким и приятным, хотя немного и срывался. Капитан, по-видимому, хотел высказать все одним выдохом. - У меня трое деток, жалко… Разрешите, товарищ гвардии полковой комиссар? В полку обещали грузовую автомашину. Вернусь в течение суток. Мне только бы успеть выхватить их из-под огня!
Киреев с сочувствием посмотрел на Рождественского, не зная, что ответить. Он снял свое пенсне, достал из кармана футляр и извлек из него кусочек замши, стал не спеша протирать стеклышки.
- К сожалению, туда невозможно проехать на автомашине, - заговорил Киреев. - Мост через Терек взорван. К тому же район тот сегодня ночью, вероятно, занят противником.
- Уже?! - проговорил Рождественский дрогнувшим голосом. - Занять противником!.. Сегодня ночью?.. Разрешите идти, товарищ гвардии полковой комиссар? - точно вдруг очнувшись, спросил он, выпрямившись.
- Идите, - согласился Киреев и в тон себе кивнул утвердительно.