Британская разведка оказалась права и в другом: Рейнхард Гейдрих - человек исключительно твердых привычек. Каждое утро он просыпался ровно в 6:30 в своей постели в загородной вилле. Перед завтраком неизменно - энергичная игра в ручной мяч, после которой - душ, бритье и облачение в свежую форму, приготовленную камердинером накануне вечером. В 7:25 у подъезда виллы, урча, появлялся личный автомобиль Гейдриха с личным шофером. Машина прибывала к канцелярии Гейдриха в Градчанах ровно в восемь утра. Хотя официально рабочий день служащих начинался с восьми, каждый знал, что появиться после Гейдриха означает конец службе, так что все обычно приходили на работу на полчаса раньше. Гейдрих работал целый день, прерываясь лишь на обед, который начинался в час и длился ровно до двух. Он покидал кабинет в шесть вечера, совершал, какова бы ни была погода, небольшой моцион - бодрую прогулку по замковому саду - и в лимузине укатывал ужинать к половине восьмого ровно. Он редко ужинал один и никогда не спал один. Гейдрих славился тем, что довольно скоро уставал от любовниц, и в конторе поговаривали, что нынешняя фаворитка стремительно теряет очки.
Все эти сведения Ильза шифровала и в подходящий момент передавала кому-нибудь из группы сменных связников подполья, с которыми можно было встречаться, не вызывая подозрений: почтальону, официантке, соседу по меблированным комнатам на улице Скоржепка, что располагалась через реку от замка. Чьих глаз достигнет ее весть, она не знала. Майора Майлза? Виктора? Рика?
Она ничего не слышала о Рике с тех пор, как покинула Лондон, и изо всех сил старалась о нем не думать. Это было трудно - столь ярки оставались воспоминания об их последней ночи.
С едва заметной дрожью в руках Ильза пролистала пачку докладов. Она заправляла в машинку чистый лист, когда голос за спиной заставил ее вздрогнуть.
- Как приятно каждое утро видеть ваше сияющее лицо, фройляйн Туманова.
Гейдрих заглядывал в бумаги через ее плечо. До сих пор он ни разу не заговаривал с ней.
Ильза отодвинула бумаги и сложила руки на столе, выжидая. Теперь, когда момент настал, она не могла решить, что делать.
- Спасибо, герр Гейдрих, - догадалась сказать она.
С высоты своих шести футов с лишним имперский протектор Богемии и Моравии рассматривал светловолосую секретаршу, что привлекла его внимание. Сказать по правде, он заприметил ее довольно давно, но начальнику управления безопасности всего рейха не к лицу так скоро проявлять внимание к девушке из машинного бюро. Лучше подождать, поглядеть, есть ли мозги - но чтобы не слишком много - в ее прекрасной головке, сможет ли она вперед других продвинуться в секретариат, где ее ждет василисков взор фрау Хентген, которая следит за всем и в ком шеф обнаружил безошибочное чутье на людей.
Фрау Хентген отнеслась к Тумановой без восторга, что, скорее всего, объяснялось происхождением юной фройляйн: истая нацистка и еще более истая австриячка, фрау Хентген считала, что славяне годятся только в рабы. Или, может быть, ее антипатия объяснялась выдающимися способностями Тумановой: девушка не только превосходная машинистка и бегло говорит на нескольких языках, но еще довольно прилично играет на фортепиано. Не говоря уже о том, что фройляйн Туманова - красавица, а фрау Хентген безобразна. Если речь идет о женщинах, никогда нельзя исключать фактор ревности. Это один из многих аспектов, в которых, полагал Гейдрих, проявляется иррациональность женщин. Впрочем, как приспособились немцы ко всем типам климата, нужно приспособиться и ко всем типам женщин. Ради нации он готов экспериментировать.
- Воистину, - сказал Гейдрих, осторожно опуская руку ей на плечо, - красота, подобная вашей, несет свет во тьму проклятого и порочного мира. Таким людям, как я, она не дает забыть, за что мы сражаемся и почему наша борьба и грядущая победа так важны.
Ильза поняла, что краснеет, будто упиваясь его похвалой, а не закипая от гнева. Она не поднимала глаз, пока не заметила, что ее собственное отражение уставилось на нее из начищенных сапог Гейдриха.
- Вы так замечательно делаете свою работу, фройляйн Туманова, - продолжал он. - Наш рейх горд и рад, что имеет возможность пользоваться услугами такой женщины, как вы, в развернувшейся смертельной схватке с большевистскими оккупантами вашей родины. - Почти неощутимо он начал ее поглаживать. - К тому же такая инициатива! Ваше сообщение о ячейке реакционеров в Боменвальде на прошлой неделе оказалось совершенно точным. Верно, фрау Хентген? - громко закончил он.
- Ja, Herr Heydrich, - отрезала фрау Хентген.
Остальные женщины в приемной по сигналу фрау Хентген не обращали на разговор ни малейшего внимания. Все, опустив глаза, склонились над столами. Печатать никто не смел, но у каждой нашлось немало дел, требующих срочного применения авторучки.
При упоминании о Боменвальде Ильза содрогнулась. Время от времени сопротивление подбрасывало ей информацию об убежище, которое больше не понадобится; совсем изредка сдавало товарища - такого, чья лояльность вызвала сомнения (так ее заверяли), и, следовательно, представляющего опасность для всего движения. Ильзе тяжко было отдавать этих людей на смерть, но она не знала, что еще можно сделать.
- Я намеревался поздравить вас, - продолжал Гейдрих. - Надеюсь, вы очень скоро дадите мне такую возможность.
Ильза наконец осмелилась поднять глаза. Гейдрих держался сухо и официально, но улыбался. Зачесанные назад светлые волосы, орлиный нос, сверкающие белые зубы - он был одновременно великолепен и отвратителен.
- Danke schön, Herr Heydrich, - сказала Ильза.
- Увы, к тому моменту, когда наши люди нагрянули туда, мятежная сволочь уже разбежалась. Как они узнали, что мы едем, это, конечно, загадка, но славяне вообще загадочный народ. Верно, фрау Хентген?
- Jawohl, Herr Heydrich!
Гейдрих сильнее навалился на Ильзино плечо, крепче стиснул его. Озноб побежал по ее позвоночнику.
- Ну что ж, - сказал Гейдрих, - бывает, что ничего нельзя поделать. Даже самый жалкий унтерменш обладает животным чутьем, и если его нос дернется в нужный момент… - Гейдрих театрально вздохнул. - У меня есть время, - закончил он. - Тысяча лет, по меньшей мере. - Он снял руку с Ильзиного плеча и проворно отступил. - Однако нам лучше поговорить о более приятных вещах! - воскликнул он. - Я узнал от фрау Хентген, что вы изрядная пианистка. Я сам немного играю на скрипке. Для меня была бы большая честь, если бы вы согласились аккомпанировать мне. Быть может, сегодня?
Ильза глубоко вдохнула.
- Герр протектор, - начала она, - такая честь… - Ильза пыталась найти слова. - Простая русская девушка никак не достойна… - Сдавшись, Ильза всплеснула руками.
- Чепуха! - крикнул Гейдрих, и остальные женщины в комнате на краткий миг глянули на него и Туманову. Они и прежде видели, как разворачивается этот сценарий, но зрелище неизменно завораживало - все равно что наблюдать, как змея гипнотизирует жертву, прежде чем проглотить ее целиком, послушную, растерянную.
Момент наконец настал: Гейдрих ее кадрит. Мысленно и эмоционально Ильза была готова. Теперь ей нужно выиграть время, успеть сообщить в Лондон, что контакт состоялся, что теперь она сможет подобраться к объекту поближе, что охотник стал дичью.
Ильза точно знала, что делать и чего не делать. Нельзя оправдываться другим свиданием, потому что Гейдрих лишь отмахнется, а то и хуже - прикажет арестовать человека, с которым у нее назначено свидание, и, пожалуй, застрелить. Нужно отказать ему, но не отказывая - и оставить возможность другого раза. Отвергая его и в то же время заманивая - дальше, ближе, в ловушку - и стараясь не угодить в нее самой.
Ильза, поморгав, опустила глаза. Как она и надеялась, этот прием заставил Гейдриха склониться ближе к ее лицу.
- Mein Herr, - сказала она. - Ich bitte Sie. Heute Abend ist es nicht möglich wegen…
Сегодня я не могу, потому что…
Намеренно туманно начав, она ждала, как Гейдрих истолкует ее слова.
- Ach, Frauen, - простонал он.
О, женщины…
Ильза завлекательно хихикнула.
- Ах нет, - сказала она, изобразив замешательство. Смущение, на миг промелькнувшее в лице Гейдриха, ясно показало, что он думает о сексе, а не о музыке. - Нет, просто я не могу и думать аккомпанировать такому выдающемуся человеку, не порепетировав сначала. Может быть, через пару дней?
К наместнику тут же вернулось хладнокровие, и он взглянул на Ильзу с новым уважением. Жертвует пешку или он чего-то не понял? Может быть, эта девица умнее, чем кажется. И славно - он любит трудности.
- Вполне понимаю, - сказал он, - ну так что ж, послезавтра?
Гейдрих одарил ее плотоядным взглядом: сам он привык думать, что это взгляд умудренный.
- Послезавтра, - громко, чтобы слышали все, повторила Ильза. - Двух дней мне хватит, чтобы готовые отчеты были у вас на столе, mein Kommandant.
Итак, у них появился свой маленький заговор. Гейдриха это порадовало.
- Отлично, - сказал он. - Да здравствует победа. Heil Hitler.
Весь штат разом поднялся на ноги.
- Heil Hitler! - прокричали они в унисон, и Гейдрих прошел в кабинет, вскинув руку в древнеримском салюте, присвоенном фашистами.