- Мой отец из Вены, - сказал Ласло. - Но я считаю себя чехом. Чешский - мой родной язык. Я вырос на преданиях о чешских героях, о Шарке, о Вышеградском утесе, о Градчанах, древнем замке богемских королей. Чехословакия столетиями боролась против немцев. Они пытались запретить наш язык, растоптать наш народ. Колонизировали Богемию и Моравию, запрещали играть в театрах чешскую музыку. И хотя мы славяне, они угоняли самых белокурых и голубоглазых наших девушек для своей злодейской Лебенсборн, а остальных чехов хотят обратить в рабов, как и всех славян, кого не убьют. Откуда, в конце концов, происходит ваше английское слово slave, как не от славян? - Ласло повернулся к Рику: - Да, мистер Блэйн, это личное. И всегда было личное. И вы смеете меня осуждать - вы, кто не испробовал ни минуты гостеприимства Рейнхарда Гейдриха и ему подобных! Вы, кто не видел, как убивают ваших любимых - только за то, что вы их любили…
- Зря вы так уверены, - пробормотал Рик.
Ласло, впрочем, его не услышал.
- Вы из страны, которая никогда не знала тягот войны, ваш народ не вырезали, на вас никто не нападал. Вы, с вашим джазом и небоскребами, с вашими неграми и чикагскими гангстерами. Вы, надежно защищенные барьером Атлантического океана. В то время как мы, чехи, живем в самом сердце Европы, окруженные врагами, тоскуя о свободе! - Ласло заломил руки. - Вы говорите, это мое личное дело? А я скажу - это должно быть и вашим личным делом!
- Может, так оно и есть, - сказал Рик.
На секунду Ласло умолк. Затем сказал:
- Вы говорите о моей жене. - И это было утверждение, а не вопрос.
- Джентльмены, - вмешался майор Майлз, - может, стоит вернуться к делу?
- С радостью, - согласился Рено. - Дело - это мы, французы, понимаем. Но мы еще не обсудили вопрос о расплате?
Все притихли, даже майор Майлз.
- Сдается мне, - продолжил Рено, пользуясь тишиной, - что немцы просто так с убийством Гейдриха не смирятся. Во всяком случае, раньше они не проявляли такой склонности. На Балканах, если партизаны Тито убивают фашиста, за это умирает сотня мирных жителей. Наш план взорвать Гейдриха в кабриолете, пока он раскатывает по Праге, прекрасно осуществим. Но как быть с жизнями ни в чем не повинных людей? Как быть с репрессиями?
Повисло молчание. Ласло вроде бы смущен. Майор вроде бы раздосадован. Рено не отводил взгляда.
- Ну и кто из нас сентиментален? - спросил его Рик.
- Не сентиментален, - ответил Рено, - а прагматичен. Есть разница.
Сэр Гарольд прочистил горло.
- Вы полагаете, - спросил он таким тоном, будто оскорбился, - что мы не рассматривали такую возможность?
- Именно это меня и тревожит, майор, - сказал Рено.
Стук в дверь объявил о приходе адъютанта с бумагами на подпись майору Майлзу. Тот отвернулся, и заговорил Рик:
- Вы все это сами навыдумывали или подсмотрели у Руба Голдберга? Я к тому, что это глупейшая затея из всех, какие я видел. Во-первых, слишком сложно. Впутано слишком много людей, а значит, будут утечки. Уйдет элемент внезапности. - Рик в волнении закурил новую сигарету. - К тому же слишком опасно. Вы говорите, группа во главе с Ласло должна просочиться к немцам в тыл. Малейшая накладка - и всех заметут за несколько часов. Хуже того, Ильза, мисс Лунд, будет заперта в Праге, где ее расстреляют, едва операция полетит псу под хвост. Если Ласло возьмут живым, даже если он каким-то образом выстоит под жесточайшими пытками, долго ли они будут вычислять, что у них в руках и его любимая жена? Может, чтобы спасти свою шкуру, Ласло и не запоет, но будет заливаться как Кросби, чтобы спасти Ильзу. - Рик пожалел, что не может выпить прямо сейчас. - Ничего не выйдет, - продолжил он. - Вовлекали меня в разные бредовые планы, но ваш, майор Майлз, обскакал всех.
- Мсье Блэйн… - начало было Ласло, но Рик его оборвал.
- А вы… надо было мне улететь с Ильзой и оставить вас гнить в Касабланке, - гневно сказал он. - Я думал, что мы заключили сделку, и вижу, что вы меня кинули. - Рик сел. - Все, я закончил, - сказал он. - По-моему, все понятно.
- Нет, Ричард, - мягко сказала Ильза. - Все не так.
Все взгляды устремились на нее.
- Ричард, - продолжала она. - Я хочу, чтобы ты меня выслушал. По правде выслушал.
Ее пристальный взгляд не оставил Рику иной возможности.
- Всякий раз я слышу новую байку, - ответил он, безуспешно стараясь не поддаваться ее чарам.
- Сейчас не время для игр! - взволнованно начала Ильза. - Я иду на это не потому, что меня попросил Виктор, и не потому, что англичане попросили. Я иду на это, потому что так хочу. Ради себя и ради моей семьи. Ради отца.
Ее глаза горели, как не горели со времен Парижа. Тогда они горели любовной страстью. Ныне - страстью иного рода.
- Помнишь, тогда, в Париже, ты меня спрашивал, где я была десять лет назад?
- Да, - ответил Рик. - Ты сказала, что носила скобку на зубах.
- Так и было. Скобку купили родители, которых я ужасно любила. Я была просто глупая пятнадцатилетняя девчонка, но уже понимала, какой великий человек мой отец и какую важную работу он делает для нашего короля и для страны-. В эти десять лет я все больше им гордилась, он продвигался в правительстве все выше и дошел до самого министра обороны. Быть дочерью Эдварда Лунда - самый большой почет, какой я могла вообразить, пока в Париже не стала женой Виктора Ласло.
- Через несколько недель после того, как немцы вступили в Прагу, я бежал в Париж, - вмешался Ласло. - Печатные станки работали до последнего, но что было толку? Подполье умоляло меня уехать и рассказать миру, каковы на самом деле немцы и что они планируют сотворить с остальной Европой. В Англию я не хотел из-за Чемберлена и Мюнхенского пакта. В Швеции, наверное, было бы безопаснее. Но Франция, казалось, так же решительно восстала против Гитлера, как и я.
Ильза продолжила свой рассказ:
- За родителей в Осло я не беспокоилась. Кто мог подумать, что фашисты вторгнутся в Норвегию? Но в апреле 1940-го это случилось. Всех застало врасплох. Да, британцы минировали наши гавани, но этим мы думали отпугнуть немцев, а не раззадорить. Иллюзия безопасности закончилась, когда немцы выломали дверь в доме моего отца, выбросили их с мамой из постели и вывели вниз под дулами автоматов.
Ильза содрогнулась. Рику захотелось ее обнять. Ласло сидел не шелохнувшись.
- "Вы Эдвард Лунд?" - спросил один отца. Когда отец ответил "да", другой вынул пистолет и застрелил его на месте. Мать они бросили рыдать на полу нашего дома над отцовским телом… Мне нелегко далось это решение. - Ильза обращалась ко всем, но смотрела на Рика. - Ричард, ты думаешь, что это затея Виктора, потому что он хочет отомстить за Маутхаузен, и ты прав. Но это и моя месть тоже. Не пытайся у меня ее отнять.
То, что выяснилось сейчас об Ильзе Лунд, изумило Рика. Тогда, в Париже, они решили - никаких вопросов. Тогда он думал, что плохие воспоминания отягощают только его. Что во всем мире несчастная судьба выпала ему одному.
- Все равно не понимаю, зачем ты должна рисковать жизнью и ехать в Прагу, - упорствовал Рик. - Почему не оставить это дело Виктору, мне и Луи? - Он обернулся к майору Майлзу: - Майор, почему нельзя подослать к Гейдриху мужчину? Не сомневаюсь, в Лондоне найдется чех, который говорит по-тамошнему, знает места и…
Виктор Ласло отмахнулся.
- Мсье Блэйн, - сказал он. - Понимаю, что вы не хотели оскорбить меня, предположив, что я готов подвергнуть мою жену ненужной опасности, когда есть иные пути. Позвольте объяснить вам, почему ехать должна именно Ильза и только Ильза.
- Нет, Виктор! - вмешалась Ильза. - Позволь мне.
Она посмотрела на Рика - как в Париже, когда они в последний раз были вместе, в его клубе "Ла бель орор" танцевали под переливы "Перфидии" и отзвуки далекого грохота больших пушек. С нежностью, с любовью, с тревогой и отчаянием, с тайным знанием - о том, что ей предстоит совершить. Только на сей раз она посвятит Рика в эту тайну.
- Ричард. - Она заговорила с ним, лихим парнем из Нью-Йорка, будто с ребенком. - Ты не знаешь этих людей, как знаем мы. Если мы пошлем немецкоговорящего чеха-подпольщика из Лондона, вероятнее всего, его узнают, донесут, разоблачат и расстреляют за неделю. А меня там никто не знает. С небольшой помощью британской разведки я смогу выдать себя за кого только захочу… Спасибо Виктору, - Ильза кивнула на мужа, - наш брак, да и вообще наши отношения для всех остаются тайной. Это чтобы защитить меня. Но теперь я могу обратить это в оружие против них. Они никогда не заподозрят, что я жена Виктора Ласло. - У Ильзы вырвался нервный смешок. - И кроме того, мужчине ни за что не подобраться к Гейдриху так близко, как сможет женщина.