Она так и не смогла привыкнуть к распорядку жизни семьи Баррингтонов. Скажем, чего стоит этот сегодняшний визит наместника императора, да к тому же без предупреждения... Когда китайский магнат проходил через гостиную, сопровождаемый взволнованным Ваном, Люси уже стояла на ногах, тяжело дыша, с пунцовыми пятнами на щеках.
Одним из самых выдающихся качеств Цинов было их умение находить и назначать на ответственные должности способных чиновников. Несмотря на все законы, по которым мужчины национальности хань - коренные китайцы - должны были носить косички (оскорбительные "поросячьи хвостики"), а женщинам навечно закрывались ворота в августейшую семью даже в качестве наложниц, Цины всегда с готовностью доверяли власть талантливым китайцам. В борьбе с тайпинами Цинам как никогда потребовалась помощь коренных жителей. Из их среды в ходе ожесточенного и кровавого противоборства и вознесся к высотам власти Ли Хунчжан.
Сам Ли не скрывал, что, формируя войско для разгрома так называемого "небесного короля", он воспользовался поучительным опытом сведущих людей. Он пристально следил, как американец Фредерик Вард и англичанин Чарльз Гордон обучили и вымуштровали разрозненные толпы мобилизованных ими людей, превратив их в легендарную Всепобеждающую армию. Применив их методы к своим подчиненным, он добился того, что его "Хуаньские храбрецы" тоже стали по-настоящему знамениты, а после смерти Варда и возвращения Гордона в Англию именно Ли Хунчжан покончил с тайпинами. Его заслуги были по достоинству оценены: он служил наместником в различных местах и пользовался все возрастающим доверием вдовствующей императрицы.
Сейчас, в возрасте сорока семи лет, Ли Хунчжан достиг вершины своей карьеры. Необычно высокий для китайца, плотно сбитый, с длинными усами и задумчивым лицом, он ни одеждой, ни манерой поведения не выказывал, что является одним из самых богатых и самых влиятельных людей в стране. К тому же он никогда не забывал преданность и постоянную поддержку со стороны торгового Дома Баррингтонов, предоставляемую ему в течение многих лет, и то, что Джеймс Баррингтон командовал его артиллерией на завершающем этапе войны.
Ли Хунчжан остановился на пороге веранды, держа руки глубоко в широких рукавах синего халата, и отвесил короткий поклон.
- Мадам Баррингтон. - И затем еще раз: - Мадам Баррингтон.
Дамы поднялись, но если Джейн ответила на приветствие легким кивком головы, то Люси сделала глубокий реверанс.
- Благодарим за честь, ваше превосходительство, - сказала Джейн. - К сожалению, мой сын на складе товаров. - Обе дамы бегло говорили по-китайски.
Ли кивнул:
- Знаю, зайду к нему попозже. Я пришел попрощаться.
- Вы покидаете Чжэцзян? - Люси так встревожилась, что только через мгновение добавила: - Ваше превосходительство. - Ли Хунчжан был одним из столпов меняющегося мира.
- К сожалению, это именно так, мадам Баррингтон. Меня вызывают в Пекин. Мне предложен пост наместника в провинции Чжили.
Джейн восторженно хлопнула в ладоши:
- Прекрасная должность!
- Лучше некуда, только при других обстоятельствах. Разве вы не слышали, что случилось в Тяньцзине?
- Нет. Расскажите, пожалуйста.
- Там произошли беспорядки. Монахов обвинили в изнасиловании и принесении в жертву китайских детей. Пострадали французы. Были сожжены собор и монастырь. Погибло много людей, в том числе девять монахинь, три священника, а также несколько других европейцев и десятки новообращенных китайцев.
- Это какое-то недоразумение, - запротестовала Джейн.
- Согласен с вами, - осторожно заметил Ли, - но простолюдины считают все это правдой, а то, во что уверуют простые люди, оказывается истиной. Обстановку усугубил своим возмутительным поведением консул Франции. И теперь он тоже мертв.
- Какой ужас! - воскликнула Люси. - Тех несчастных женщин... - Она прикусила губу и взглянула на свекровь.
Ли Хунчжан выждал, пока Ван внес поднос с чайными приборами и Джейн наполнила чашки, затем сказал:
- Да, к сожалению, мадам Баррингтон, их изуродовали до неузнаваемости. Что взять с черни?!
"Китайской Черни", - зло подумала про себя Люси.
- Приведет ли все это к войне? - Джейн интересовали более насущные проблемы. После страшного восстания тайпинов, унесшего жизни около двадцати миллионов человек и превратившего необыкновенно плодородные земли долины реки Янцзы в пустыню, которая теперь только-только начала оживать, меньше всего кому бы то ни было хотелось новой войны.
Ли Хунчжан криво усмехнулся - всю свою жизнь он был солдатом.
- Это как раз моя обязанность - попытаться не допустить худшего. Французы очень обозлились, но, насколько нам известно, они воюют в Европе с Германией. Мы надеемся урегулировать инцидент, возместить ущерб. Меня глубоко огорчает - надеюсь, и вас не меньше, мадам Баррингтон, - то, что Китай, такой огромный, такой богатый, в настоящее время стал слаб, слаб своей армией. Это надо исправить. А пока... нам остается платить контрибуции. - Он допил чай и встал. Дамы торопливо поднялись тоже. - Вам хорошо известно: я готов сделать для Дома Баррингтонов все, что в моих силах. Разрешите откланяться, дамы!
Ли поклонился и вслед за Ваном направился к выходу.
- Ты знаешь, наместник Ли приходил к нам, - взволнованно сказала Люси, как только ее муж переступил порог.
Джеймс Баррингтон остановился, чтобы обнять и поцеловать своих детей. Их было трое: Хелен семи лет, Роберт - пяти и Адриан - трех. Эти смешливые и жизнерадостные дети старались казаться серьезными только в присутствии отца, которого они больше боялись, чем любили.
Джеймс Баррингтон заслуживал того, чтобы его боялись. Он был высоким и широкоплечим, как все Баррингтоны. С длинными мощными ногами. Выступающий подбородок и орлиный фамильный нос придавали суровое выражение его лицу. Сомнения молодости остались для него уже далеко позади: он принимал активное участие в разгроме тайпинов и вышел из войны уверенным в себе, жестким человеком, сохранив при этом глубокую привязанность к семье, о которой проявлял постоянную заботу.
Наконец он поставил маленького Адриана на пол и выпрямился, чтобы обнять жену.
- Да, знаю. Он заходил ко мне.
- Разве это не ужасно?
- Мы же знали, что он не сможет оставаться в Шанхае до скончания веков.
- Я говорю о резне в Тяньцзине.
Держась за руки, супруги вошли в дом. За ними следовали дети. Мальчиков вела за руки сестра.
- Боюсь, французы сами накликали на себя беду отвратительной привычкой обращаться с китайцами как с низшей расой, как с невежественными дикарями.
- Но те несчастные женщины...
- Знаешь, ничего этого не произошло бы, не навязывай они китайцам свои религиозные взгляды. К тому же они ставили под сомнение вековые святыни буддизма и конфуцианства. - Джеймс сделал паузу и легко сжал ее пальцы. - Мне их жаль, поверь. Какой страшный жребий. Но теперь им не поможешь. - Джеймс увидел Джейн. - Мама! - воскликнул он и обнял ее.
- Ли был здесь.
Он кивнул:
- Люси сказала мне.
Джейн взяла сына за рукав.
- Как ты думаешь, будет война?
- Нет, если постараться. Нам не потянуть войны. - Джеймс хмуро улыбнулся. - Во всяком случае пока. Не переживай об этом. Вот письмо от Джоанны.
Джейн села и принялась читать. Общаться с дочерью Джоанной, разумной и рассудительной, было для нее отдохновением. Джоанна больше, чем любой другой член семьи, познала, каким был Китай десять лет назад. Захваченная тайпинами, она подвергалась неоднократному изнасилованию, всем мыслимым и немыслимым формам унижения и оскорбления, но чудом ей удалось бежать, да еще и сохранить здоровый рассудок.
Более того, по счастливому стечению обстоятельств, у нее появилась перспектива замужества. Никто в семье, даже брат Джеймс, с кем она была очень близка, не догадывался об ее истинных отношениях с выдающимся американским путешественником Фредериком Вардом. Разумеется, она глубоко и долго переживала гибель Варда, убитого при штурме Цзэки в 1862 году. Но, оправившись и от этой трагедии, она позволила себе принимать поклонников и, наконец, к величайшему облегчению матери и брата, приняла предложение преподобного Артура Дженкинса.
Дженкинс, несколькими годами старше Джоанны, слыл солидным и разумным мужчиной. Насколько удачно сложилась их частная жизнь, было трудно судить, так как их брак не принес детей. Во всяком случае внешне они выглядели вполне счастливыми, и Джоанна была рада, когда Артура назначили в миссию методистов в Порт-Артур - крупнейший порт на южной оконечности Ляодунского полуострова, замыкающего с севера-востока залив Чжили. Воды вокруг Порт-Артура не замерзали в зимний период, и он стал важным портом, бросающим вызов таким городам, как Шанхай и Кантон.
Джейн медленно откладывала прочитанные страницы.
- По ее словам, Порт-Артур просто мечта, - наконец сказала она. - Я хотела бы там побывать, Джеймс.
- Побываешь, - бодро ответил Джеймс, - как только выберешь время. Представляю, в какой восторг придет Джоанна.
Джейн оторвалась от письма:
- Так ты действительно уверен, что войны не будет?
- Уверен, - без колебаний ответил Джеймс.
- В дополнение к компенсациям и наказанию виновных французы требуют нашего признания их прав на Индокитай, ваше превосходительство, - объяснял Ли Хунчжан.