* * *
Где-то на второй день после прибытия в Бендеры вилимской группе рассказали, что этот смуглый паренек каким-то странным образом прибился к казакам в самый разгар боев по освобождению города. И что самое главное, пришел он с "коротышом" - автоматом АКС-74У в руках… Тогда каждый ствол был больше, чем на вес золота. Сказал, что взял у убитого "румына". Все просил взять его с собой. Пристал к Николаю, что нужно, чтоб стать казаком? Тот взял да ляпнул, шутя: подвиг совершить! Через некоторое время заметили, что исчез пацан куда-то. А когда пошли уже в сторону вокзала, "румын" оттуда выбивать, слышат рев двигателя за спиной. По улице Лазо несется БРДМ, и кто-то кричит из него. Ба, Миша! Откуда? А тот, выскочив из люка - ну что, сейчас-то меня примите в казаки? Он, оказывается, один ушел со своим "коротышом" и наткнулся у какого-то магазина на "румынскую" боевую машину. Экипаж "освободителей" "героически" грабил магазин, таская в машину коробки с продуктами. Миша понаблюдал немного, а потом, когда двое вояк в очередной раз подошли к БРДМ, всадил в них очередь, подбежал, сдернул с плеча одного из них автомат, запрыгнул в машину и рванул на всех газах. Вслед, говорил он, из магазина дали очередь - пули только поклацкали по броне…
- Миша, герой ты наш, да где же ты научился водить такую махину? - с недоумением спрашивали ошарашенные казаки.
- А чё там сложного-то? - бахвалился Миша, - "Беларусь" я водил, на "ЗИЛе" ездить учился, а с группой из техникума ездили как-то на экскурсию в воинскую часть, так я там и в БТР, и в БМП залазил, спрашивал, что и как… Запомнил. Да там просто все…
- Сынок, - восторженно расчувствовался кто-то из казаков, - да тебе за такой подвиг орден положен!
А Николай, тут же, спохватившись, вытащил из кармана свой крест "За возрождение казачества", торжественно и под одобрительные крики "Любо!", прикрепил его к Мишиной рубашке. Ну что тут было делать? Так, "окрестив", Мишу и приняли - поверстали в казаки…
"Наш герой", как стали его звать казаки, оказывается, приехал с матерью из-под Херсона в Тирасполь в гости к родне. А тут война… Он и рванул в Бендеры. Ни о каком возвращении не хотел и слышать. Отправите, говорил, силой - все равно сбегу. Чтоб сберечь парня, Притула оставил его при штабе "адъютантом", чему Миша был несказанно рад… Татьяна, часто бывая в Тирасполе, навещала его родных, обратно привозя Мише гостинцев. Его мать, рассказывала казакам "сестричка", конечно, очень беспокоилась, но и гордилась сыном.
* * *
Миша плакал. И горе его было безмерно.
* * *
Затянувшееся молчание прервал атаман сотни. Задумчиво, и даже как-то зловеще, тихим хриплым голосом, подняв тяжелый взгляд на Мясина, спросил:
- Так где, говоришь, БэТэР у них стоит?
У всех, кто находился рядом, мгновенно оживились, загорелись глаза. Создалось впечатление, что каждый только что принял "на грудь" по стакану адреналина…
Притула, спохватившись, будто сказал что-то лишнее, резко встал и, показывая пальцем, скороговоркой выпалил:
- Ты, ты и вы тоже - ко мне, остальные свободны!
* * *
Мясин, как всегда в своей манере, спокойно и обстоятельно на карте объяснил обстановку на маршрутах и близ них… Минут сорок хватило, чтоб, уточнив детали, определиться и разработать план "карательной" операции… На сборы - час.
Когда выходили со штаба, то во дворе находилось несколько кубанских казаков, среди них, с каким-то, казалось, чужим, враз повзрослевшим лицом, стоял Миша, глядя суровым и решительным взглядом…
- Дядя Вова, - обратился он к Мясину, - отдай мне дяди - Колин автомат. - И уже жестко, сквозь зубы сказал, как отезал: - Я с вами пойду.
Он понял, зачем собирались в штабе. Остановившись, все, не сговариваясь, посмотрели на атамана - что он решит?
Притула и Миша долго, не мигая, смотрели друг на друга.
- Головой за него отвечаешь, - только и сказал сотник, резко взглянув на Мясина и, не поднимая глаз и не оглядываясь, пошел дальше.
* * *
Вышли сборной группой из десяти казаков - кубанских, иркутских, черноморских и Миша.
До назначенного района добирались очень осторожно, да и благодаря Мясину на маршруте никто группу не "побеспокоил", хотя она была уже непосредственно в полосе обороны "румын". Казалось, что Володя знает здесь любую тропинку, каждую травинку. У него было поразительное чутье на опасность. Он шел впереди, и, казалось, предугадывал ее, непостижимым образом сканируя пространство, или ему будто кто-то подсказывал. То несколько раз, без видимой вроде бы причины, боковым махом руки давал команду быстро рассредоточиться, залечь - группа просто исчезала в заросших канавах, кустах, за грядками…, и точно - несколько минут ожидания и появлялась или группа волонтеров, или ОПОНовцы проезжали. А то вдруг его рука резко взмывала вверх - стоп! Тут же вся группа резко приседала, ощетинившись стволами. Минута-другая, и Мясин уводил казаков в сторону, неведомо как обнаружив заминированный участок. Это просто загадка - как в густой траве газона он смог увидеть - или почувствовать?! - эти "лепестки" и "лягушки"? На пути движения, остановив группу, он сам снял две гранаты - перекинутые через заваленный сбитыми ветками тротуарчик "растяжки"…
Уже на месте разделились на две группы: одна через огороды частного сектора стала выдвигаться ближе к БТРу, к позиции "румын" - ужами скользнув в зелень травы и кустов, казаки будто растворились. Не зря Кубань издавна славилась пластунами!
С крыши и верхнего этажа побитого, немного подгоревшего и изрядно пограбленного, оставленного жильцами, пятиэтажного общежития, куда казаки поднялись, забравшись внутрь через выбитые окна первого этажа, та позиция прекрасно просматривалась. Свежевырытые, и весьма неумело оборудованные окопы виднелись метрах в семидесяти. Чуть подальше в глубине небольшого сада у стены белокаменного, почти не тронутого войной дома, стоял БТР-80. На позиции у "румын" царило благостное настроение и полное разгильдяйство. Волонтеры просто маялись от безделья. Было видно, что эти "защитники конституции" с белыми повязками на рукавах, изрядно хлебнули "хмелька".
"Ну, совсем обнаглели, ведут себя как "хозяева жизни" на курорте", - подумалось Вадиму, - "Совсем страх потеряли".
Но место для позиции волонтеры выбрали "хлебное" - у дороги, к которой выходило еще два проулка. Время от времени на дороге появлялись то старики, то женщины, идущие с корзинами, сумками, видимо, возвращавшиеся с огородов. Вот тут волонтеры, до этого беспечно фланировавшие перед окопами, мгновенно преображались - суровость на лицах, грозный окрик, лязганье затвора…, и под видом проверки документов и всего подозрительного, начинали обыск. Грабили без зазрения совести. Отбирали все, что понравится. За малейшее проявление недовольства - удар, одному старику прикладом автомата лицо разбили в кровь… Потом смеялись, часто прикладываясь к бутылке, отхлебывая вино из горлышка. Забавлялись они так от скуки.
Казаки уже около часа наблюдали за ними. Мясин, набросив на голову кусок марли, выкрашенной зеленкой, чтоб оптика не давала блика, из глубины комнаты в бинокль прошарил всю ближайшую территорию. Волонтеров было пять человек, с ними трое полицейских. Как ни вглядывался в каждый кустик и бугорок, пластунов так и не заметил.
За это время один из казаков аккуратно снял в подъезде и с внутренней стороны входной двери общежития три "растяжки" - "румыны" все же хотели себя обезопасить…
Как и условились заранее, чтоб не демаскировать группу, выходя с ней на связь, Вадим пальцем три раза пощелкал по микрофону, потом еще три…
- Слышу тебя. Говори, - приглушенным голосом откликнулась радиостанция.
- У меня восемь штук. Как у вас? Вы где?
- На углу. В доме четверо. С ними большой "Калашник", ротный. БэТэР пустой. Люки открыты. Мы готовы. Когда начнем?
- Скоро. Нам люди мешают, - ответил Вадим пластунам, - готовность сообщу. Отбой.
В это время волонтеры остановили вышедшую из проулка недалеко от окопов молодую женщину с детской коляской и большой сумкой. Видимо, несла продукты. Один стал проверять документы, другой, мельком заглянув в коляску, начал привычно рыться в сумке. Подошли еще двое "освободителей", что-то сказали, заржали. Казаки увидели, как волонтеры схватили женщину за руки и потащили к окопу. Когда с нее стали срывать одежду, она начала кричать. Испуганно заплакал в коляске ребенок.
Кто-то показался на дороге, волонтеры у окопа закричали, показывая автоматами, что тут проходить нельзя.
Ну чем тут можно было помочь женщине? Стрелять было нельзя - можно зацепить и женщину, и ребенка в коляске.
Миша с крыши видел все это, и был потрясен, сжимая в руках Колин автомат…
- Запомни, Миша, это - лицо фашизма, - тихо сказал, играя желваками, сидевший рядом кубанец, которому Мясин поручил беречь и опекать пацана.
- На, Миша, наверни…, - Вадим протянул ему, "стакан" и, достав из подсумки вскрытую пачку, ссыпал пригоршню беленьких холостых патронов, - И еще вот, возьми, пригодится, - положил к его коленям три гранаты РГД-5.
Эти, так называемые "стаканы", изготовленные на одном из заводов Тирасполя, были для защитников Приднестровья настоящей "выручалочкой" - наворачивались на ствол автомата вместо компенсатора, внутрь плотно до буртика запалом вперед вставлялась РГД-5, при этом рычаг поджимался приваренной к корпусу "стакана" пластиной. Выдергивай чеку и все - выбирай цель да стреляй! Правда, в магазине должен быть холостой патрон. Все манипуляции занимали несколько секунд, но зато граната летит метров за пятьдесят!