* * *
Не столько практик, сколько теоретик разведки, знаток славянских стран, генерал Штаубер имел прочные связи далеко за пределами германской армии. Работая в одном из высших военных учебных заведений, он подготовил немало продвинувшихся по службе офицеров и генералов, а с основным костяком генеральских кадров рейхсвера был связан старинной дружбой, взаимным уважением и сознанием, что каждый нужен каждому.
Вот почему командующий группой армий не только принял Штаубера в очень напряженный момент, но и, обеспечив надежной охраной - двумя бронетранспортерами и офицером для поручений, предоставил возможность побывать в передовых частях.
Штаубер остался верен себе - перед поездкой он надел темный танкистский комбинезон, пилотку, а генеральскую фуражку повесил в машине и сам сел за руль старенького, давно утратившего блеск мерседеса. Правда, на его машине был тщательно отрегулированный, новенький мотор и новая резина. Но это не бросалось в глаза - кузов был потрепан и не вызывал уважения. Водитель - стар, худ и высок, а комбинезон и пилотка как бы подчеркивали его дисциплинированность, экономность и, косвенно, неудачливость: шоферы, возящие важных начальников, одеваются шикарней. А так мог одеться только шофер третьестепенного начальника, едущего по своим третьестепенным делам на паршивенькой, третьестепенной машиненке.
Генерал Штаубер не собирался задерживаться у обер-лейтенанта Гельмута Шварца. Ему нужно было лишь ободрить своего ученика, которого последнее время постигло несколько служебных неудач, проинформировать о положении дел и нацелить на решение новых задач. Он любил Шварца и верил, что его звезда еще взойдет - он беспокоился об этом без напоминаний. Нужные люди достаточно хорошо знали имя этого офицера.
- Вам следует, дорогой Гельмут, заняться не только своей основной работой, но и кое-чем другим. Возможно, придется все переигрывать, и тогда потребуются заранее подготовленные люди. Ищите и готовьте таких, причем заранее ориентируйте их, что служить придется, может быть, и не тем, кого вы сейчас представляете.
- Но, господин генерал! - вскочил Гельмут.
Генерал тоже встал и прошелся по избе - высокий, чуть сутуловатый, с огромными залысинами - размеренными, чуть расслабленными движениями.
- Я понимаю тебя, мой мальчик. Но помни - история войн учит, что вчерашние противники могут стать союзниками. И наоборот. Это нелегкий процесс, и его нужно и предусмотреть и подготовить. Должен тебе сказать, что обычно такая подготовка бывает двусторонняя - везде имеются силы, более или менее трезво оценивающие обстановку. Будем считать, что мы с тобой принадлежим к таким силам. - Он вздохнул и провел тонкими, нервными пальцами по жидким, светлым, словно выцветшим волосам. - Во всем этом деле важно соблюдать основной принцип разведки - сугубую осторожность. Мы не боги и не можем предвидеть, как в деталях будут развертываться события. Поэтому важно иметь карты, которые могли бы сыграть в любой игре. Открыть их рано - они будут биты. Открыть поздно - они не понадобятся. А чтобы сыграть, вовремя, нужен резерв. Вот такой резерв и собирай. А что такое резерв? Это те же консервы. Поэтому готовь и консервируй свои кадры.
- Специально для этой цели? Без немедленной отдачи?
- Да. Поэтому методы работы нужно изменить. Твои кадры не должны знать, на кого они будут работать. Будем говорить прямо - авторитет и уважение к германской армии потеряны по крайней мере на несколько поколений. Поэтому славянские народы не поверят, что мы хотим им добра. Да и в самом деле, добра мы им не хотим. Нам нужно добро для себя. Но то, что мы не сумели взять в открытой борьбе своими руками, нужно будет взять позднее, обходным маневром, чужими руками. Такие руки есть. Сейчас они против нас, но придет время, когда они будут с нами. А кто может поручиться, что мы всегда будем с ними? Важно использовать эти руки в наших целях в трудный момент. Вот почему тебе предстоит работать теми же психологическими методами, как ты и работал, совершенствовать их и готовить кадры. Какая при этом основная установка?
Генерал остановился, посмотрел на Гельмута. Шварц выдержал взгляд, но промолчал - он умел слушать и выжидать, и это понравилось генералу. Таким и должен быть разведчик - умеющим слушать и выжидать.
- Она заключается в том, что никакой установки не будет. В каждом отдельном случае действовать индивидуально. Но исходить из основной предпосылки - в мире есть две силы: коллективная и частная. Они в непримиримой борьбе. Эту борьбу и ставьте себе на службу. Используйте религию и мелкое недовольство крупными делами, стремление к стяжательству, к личной наживе и к моде, ко всему необычному. Понимаете? Везде нужно начинать с маленького клинышка, вбивать его, вбивать и расширять брешь. Была бы брешь, а об остальном позаботятся другие.
- На это потребуется много времени. Это трудная работа. - Гельмут задумчиво покачал головой. Ему все больше и больше не нравилось то, что говорил генерал.
- Да. И все же начинать нужно сейчас.
- А… есть ли время?
- Нужно найти, - уклончиво ответил генерал.
Ординарец накрыл стол, и Шварц со своим учителем не спеша завтракали. Пили мало, и только хорошее, легкое французское вино. Генерал считал, что разведчик должен уметь пить, и пить много, но не любить это занятие.
- Оно для дураков, Гельмут. Вино хорошо лишь для дружеской беседы, в любви. Оно как бы гарнир к основному. Но на свете много примитивов, которые видят в нем основное. Пусть им будет хуже. Лови их на этом.
Впервые Шварцу не требовалось ни хитрить, ни лукавить, впервые его оставило напряжение неминуемой схватки. Он отдыхал и наслаждался умной беседой, хорошим вином и чудесными сигарами, которые привез с собой генерал. Грустные мысли, которые владели им последнее время, ушли. В самом деле - все еще впереди. Важны умение, знания, важны запасы. Консервирование - это сказано здорово. Обработанный и законсервированный шпион, осведомитель, диверсант похож на мину замедленного действия. Никто не знает, где и как она сработает. И просто приятно будет знать, что в твоих рунах ниточки от их детонаторов. Первые сомнения, посеянные генералом, смутные подозрения ушли.
Вероятно, эта приятная беседа могла бы затянуться, но в избу вбежал офицер командующего, растрепанный я красный:
- Господин генерал, несчастье! Я бы даже сказал - скандал!
- Может быть, не так уж страшно?
- Нет, это действительно страшно, и именно скандал. Командир полка просит вас прибыть на место происшествия.
- Вы забыли сообщить мне о самом происшествии, - холодно ответил Штаубер.
- В тылу части появились диверсанты. Они уничтожили радиопост, перебили всю вашу охрану и, захватив бронетранспортеры, расстреляли обоз полка. Потом повредили и уничтожили несколько раций специального армейского узла связи. Командир полка находится сейчас на месте происшествия и просит вас немедленно прибыть - он теряется в догадках. Диверсанты ускользнули.
Теоретически Штаубер, конечно, понимал, что могло произойти. Когда ему передадут подробный отчет о случившемся, он разберется в нем и определит, в чем и где допущены просчеты и промахи, использованные противником. Но руководить или давать советы он не считал себя обязанным. Поэтому он сухо ответил:
- Вы доложили мне сразу о трех происшествиях. Куда я должен прибыть - к обозу, спеццентру, радиопосту? Я думаю, что к мертвым солдатам охраны вы меня приглашать не собираетесь.
Офицер командующего был явно смущен и озадачен, он покраснел еще больше и развел руками:
- Дело в том, что как раз к мертвым солдатам вас и приглашает командир полка.
Нет, заниматься этими делами генералу не хотелось. Но здесь был его ученик, который смотрел на него с тревогой и долей надежды: ведь происшествие было ударом по его карьере, а рисковать ею Штаубер был не вправе. Оставить Шварца в трудную минуту - значит потерять его доверие. И генерал, пожав плечами, усмехнулся:
- Что ж, будем прилагать теорию к практике.
На месте, где генерал оставил свою свиту, лежали только мертвые. Лежали там, где заснули, - на густой жирной траве, под деревьями, на которых пели птицы.
Поодаль стояла большая группа офицеров. Командир полка, высокий, мясистый оберет, представился генералу и заискивающе попросил:
- Ваш опыт, господин генерал… Ваши знания… Только они могут помочь… - И с откровенной ненавистью посмотрел на Шварца. - Мне порой не на кого опереться.
Штаубер понял оберста. Полковник давно и навсегда невзлюбил Шварца и теперь пытается свалить вину на него. А поскольку ему известно, что генерал приехал к своему бывшему ученику, то полковник надеялся, что генерал не захочет раздувать дело, и тогда оберет выйдет сухим из воды. Это было логично, и с этим можно было согласиться при одном условии - нужно поддержать Шварца и тем самым создать ему условия для будущей благоприятной работы.
- Ваша легенда? - отрывисто спросил Штаубер у полковника.
- По-видимому, они следили за вами и, когда вы оставили охрану, напали на нее. Некоторое время ждали, что появитесь вы, разведывали местность и нашли дополнительные объекты для нападения. Но им кто-то помешал, и они вынуждены были поторопиться. Нанесли несколько ударов и скрылись, чтобы подстеречь вас в другом месте.
Нет, полковник не был оригинален. Он работал грубо - слишком торопился списать с себя малейшую вину.
Он забыл, что события развернулись на его участке и он обязан отвечать за них. И генерал ответил уклончиво:
- Принимаем как рабочую. Но вначале нужно осмотреть все объекты.