Глава седьмая
Письмо от сына для Ромкиной матери было полной неожиданностью, она как раз наметила в выходные съездить проведать сына.
"… мама, ты меня не застанешь. Нас, "лишних", перевели в другую часть. В бригаду оперативного назначения. Будут готовить для "горячих точек". Извини, что не успел тебе об этом сообщить. Это было так неожиданно. Приехал какой-то капитан с сержантами оттуда, и нас тут же погрузили на поезд. Здесь не так комфортно, как у нас, но служить можно. Живем в настоящих походных условиях, в палатках. Выдали оружие, новую форму, каждый день занятия и серьезная огневая подготовка. Были даже ночные стрельбы. В роте, главное, коллектив хороший, пацаны подобрались нормальные. Встретил нескольких ребят из бывшей части. Тоже оказались "лишними".
Помнишь, я тебе рассказывал про старшего сержанта Антипова по кличке "Тайсон", который над нами, молодыми солдатами, тогда измывался. Так вот. Ребята говорят, доигрался. Посадили гада. Говорят, что Тайсон "обламывая" молодого солдата перестарался и нечаянно убил его. Он же бывший боксер, и не упустит случая, чтобы не почесать свои кулаки, чтобы кого-нибудь из молодых не повоспитывать. На этот раз ему не сошло с рук. Ударил со всей дури парня в грудь, сердце у парнишки и остановилось. Жалко, погиб, ни за что, ни про что. А эта сволочь получила по заслугам. Отольются ему теперь наши горькие слезы…"
В бригаде оперативного назначения, куда Ромка попал, маршброски следовали один за другим. Солдат немилосердно гоняли, стараясь за короткий срок дать навыки боевой сноровки по максимуму. Обычные стрельбы чередовались с ночными, чтобы у военнослужащих огневая подготовка была всесторонней.
Командовал Ромкиной ротой капитан Шилов. Невысокий подтянутый офицер с внимательным умным взглядом, чем-то похожий на "адьютанта его превосходительства" из фильма. Старослужащие поговаривали, что ротный был участником чеченской войны. Он отличался от других офицеров части строгостью и высокой требовательностью к своим подчиненным. Его все уважали и побаивались. За дело мог, не церемонясь, врезать по сопатке или затрещину влепить. Он не терпел ни халатности, ни разгильдяйства, многим за это здорово доставалось. Капитан за любую мало-мальскую провинность заставлял вкалывать до седьмого пота, постигая военную науку на практике. Или прикажет выкопать ячейку в полный рост, или вычистить и привести после стрельб в порядок оружие всего отделения, или в полной выкладке бегом преодолевать полосу препятствий… Помогали ему в воспитании бойцов старший прапорщик Сидоренко, по прозвищу Стефаныч и контрактник, сержант Кныш. Стефаныч был упитанный коренастым мужчиной с пшеничными усами на добродушном лице; Кныш в отличие от него - высоким крепышом с жесткими серыми глазами и квадратным волевым подбородком.
- Газы!! Газы!!
- Вы мужики или мешки с дерьмом? - орал, материл и пинками гнал молодняк сержант Кныш.
Пылища над лесной просекой поднялась удушливым столбом: показалась бегущая в противогазах рота, выбивая сапогами из дороги разноголосую глухую дробь словно табун диких мустангов. Из последних сил бойцы финишировали на широкой поляне, где с беззаботным видом в "тельнике", выставив упругий живот, сидел на пеньке и дожидался Стефаныч. Услышав долгожданную команду из уст отца-командира, уставшие потные солдаты, побросав снаряжение, в изнеможении ничком повалились на выгоревшую траву…
- Уф! Какое блаженство…, - Ромка утер кепкой потное лицо, перевернулся на спину, раскинув расслабленно в стороны руки, уставившись на мирно плывущие над ним облака.
- Ничего, пацаны! Терпите! - по-отцовски наставлял подопечных старший прапорщик, - Зато потом легко будет! Спасибо еще скажете! Помяните мое слово! Иначе нельзя! Бригада у нас особая!
Через пару недель после интенсивной подготовки Ромку и его товарищей должны были отправить в Дагестан, где накалилась обстановка до предела из-за прорыва в республику головорезов Басаева. Неподконтрольные президенту Масхадову вооруженные формирования боевиков под командованием Шамиля Басаева и наемника Хаттаба вторглись на сопредельную территорию, захватив пять горных селений.
Ромка написал отцу письмо, чтобы тот привез ему "берцы", так как их скоро отправляют в длительную командировку. Они встретились на КПП, крепко обнялись, устроились на поляне под соснами за одним из нескольких длинных столов со скамейками, где располагалось место для свиданий с родными. За соседним столом сидели в обнимку девушка с парнем, чуть дальше заплаканная женщина средних лет с сыном, ефрейтором.
Ромка за последний месяц, пока они не видились, сильно исхудал, но не смотря на это, выглядел бодрым и веселым. Сразу же как голодный волк набросился на извлеченные из спортивной сумки продукты.
- Зря, ты, "берцы" привез, - отозвался сияющий Ромка, уплетая за обе щеки бутерброд с сыром. - Полковник объявил вчера на плацу, что все поедут в сапогах, так как скоро осень и там грязь, говорят, непролазная.
- Жаль, выходит зря я тащил такую тяжесть.
- Выходит, пап, зря.
- Новые сапоги и форму, я вижу, выдали.
- Да, новехонькую. Ты вовремя приехал, мы ведь завтра срываемся, уезжаем в Дагестан. Мог бы не застать меня. Видишь, вокруг сплошная суета, все носятся как угорелые: погрузка идет. Уже часть бойцов уехала, теперь наша очередь и артдивизиона.
Мимо сновали, то туда, то сюда, вооруженные солдаты, шмыгали урчащие загруженные автомобили с брезентовым верхом, лязгая гусеницами, проползала военная техника, прошла группа кинологов с рвущимися с поводка рычащими собаками…
- Ну, рассказывай, как ты тут? Как ребята? Похудел.
- Гоняют, пап, здорово. Сильно устаем. Первое время очень тяжело было, но потом привык. Пацаны, хотя из разных частей, но подобрались хорошие да и сержанты здесь без всякого там выпендрежа, нормальные. Офицеры тоже классные, почти все в Чечне воевали. Одним словом, служить можно…
- Гоняют, значит так надо. Настоящих мужчин из вас делают. Рад, что у тебя все путем. Матери вот только почаще пиши.
- Как получится.
- Никак получится! А чаще пиши, волнуется ведь.
- Пап, вы почему разошлись? - задал неожиданный вопрос Ромка, виновато глядя на отца. - Вы же у меня такие оба хорошие.
- Понимаешь, сын, ссоры убивают любовь и тепло. Незаметно, потихоньку. И поверь, лучше не ждать предстоящей агонии. Тогда между людьми останется доброе и благодарное отношение друг к другу. Она замечательная женщина. Но любовь умерла, так уж распорядилась жизнь. Мы не можем жить вместе. Я думаю, ты когда-нибудь поймешь нас…
Три часа свидания пролетели незаметно, настало время прощаться. Обнялись. Погрустневший Ромка, прихватив для ребят привезенные отцом сигареты и домашнюю снедь, вернулся в казарму; отец направился пешком к автотрассе, что проходила в полукилометре от части, там поймал попутку и доехал до вокзала.
Через два дня глубокой ночью воинский эшелон, в котором находился Ромка, сделал вынужденную получасовую остановку в его родном городе. Парень с тоской смотрел на мигающие за окном огоньки, душа и сердце рвались туда, к Светке, к родным. Но состав дернулся и под монотонный перестук колес огоньки неумолимо стали уплывать в кромешную темноту…
Глава восьмая
На границе с Чечней они сменили 22-ю бригаду оперативного назначениия из Калача, бойцов которой перебросили под мятежные села Карамахи и Чабанмахи, где "калачевцы" в ожесточенных боях с прорвавшимися в Дагестан боевиками понесли ощутимые потери. На полторы недели после приезда зарядили нудные дожди. Кругом была слякоть, в окопах под сапогами хлюпала вода, блиндажи и походные палатки протекали. Унылое серое небо, отсыревшая одежда, чавканье под ногами липкой грязи и страх перед шальной пулей навевали гнетущее настроение.
Послышались один за другим хлопки из "подствольника", заухали разрывы гранат, ночная степь украсилась яркими вспышками. Капитан Шилов, матерясь, влетел в блиндаж, при виде разъяренного ротного солдаты вскочили.
- Какая сволочь палит?! Вашу мать!
- Капитан Серёгин, товарищ капитан!
- Откуда у него "воги"? Какая сука выдала!
- Пьяный он, товарищ капитан! Угрожал пистолетом! Забрал пояса с "вогами". Сказал, что пойдет войну заказывать, - пытался оправдываться вспотевший, весь залившийся краской, сержант Сигаев.
- Я ему сейчас такую войну закажу, что яйца посинеют! Олухи, втроем одного пьяного мудака не смогли сделать!
- Товарищ капитан…!
Но Шилов уже выскочил наружу и скрылся в темноте, где продолжали с одинаковой периодичностью громыхать взрывы. Через некоторое время они смолкли. Полог откинулся и в блиндаж с сильно распухшей кровоточащей губой, покачиваясь, спустился притихший капитан Серёгин, инструктор по вождению БМП. Протягивая сержанту патронташ с "вогами" и автомат, он сердито буркнул:
- Держите фузею, козлы вонючие! Заложили, мудилы!
Проверив посты, Шилов вернулся в караульное помещение, которое располагалось в небольшом домике разграбленной бывшей бензозаправки. В прокалившейся за день караулке стояла ужасная духотища, тяжело пахло потом, табачищем и давно нестиранными портянками. В дальнем углу на нарах спала, беспокойно ворочаясь во сне, так называемая, "группа быстрого реагирования" из пяти солдат. Капитан присел на топчан и закурил.