Герцог перехватил ее руку, и, забыв о здравом смысле, привлек к себе королеву и страстно поцеловал. Генриетту захлестнула волна наслаждения, и она на несколько минут утратила чувство реальности, а, обретя его, яростно вырвалась из объятий Бэкингема.
– Так вот в чем дело! – она не соображала, что говорит и зачем. – Вот в чем причина вашей ненависти… Никогда, вы слышите, никогда!
И бросилась бежать. Во дворе замка сильный порыв ветра дунул ей в лицо и вернул к действительности.
– Что я наделала? – Генриетта готова была растерзать себя. – Я же за этим к нему и приехала, а вместо того, чтобы соблазнить и продержать возле себя хотя бы в течение этих злосчастных десяти дней, выставила себя жалкой истеричкой.
Герцог после бегства королевы тоже не сразу пришел в себя.
– Будь я проклят, если что-то понимаю в ее поведении! – воскликнул он.
Он прошелся по комнате и заметил плащ, забытый на спинке кресла. Решение созрело мгновенно.
Подойдя к карете, Генриетта почувствовала, как чья-то сильная рука удерживает ее. Обернувшись, она увидела Бэкингема. Герцог накинул плащ ей на плечи и помог сесть в карету. Генриетта машинально подчинилась. Перед тем как захлопнуть дверцу, Джордж произнес с очаровательной улыбкой:
– Моя королева, хотя вы всеми силами старались испортить мне вечер, вам это не удалось. Этот поцелуй стоит ночи в холодной постели без женской ласки…
На следующий день Его Величество пригласил Бэкингема на обед. У королевы аппетита не было – она с ужасом ждала появления договора. Но обед прошел спокойно.
– Почему вы ничего не сказали королю? – спросила она у герцога.
– О, я передумал, – улыбнулся Бэкингем. – Гораздо полезнее будет держать вас в руках с помощью этой бумаги. И если вы не наделаете глупостей, то можете меня не бояться.
Королева еле сдержала возглас ликования. Эти десять дней она как-нибудь продержится, а потом…
Десять дней спустя Джон прибыл в Лондон и сразу же дал знать брату о своем приезде. Выслушав Патрика, Бэкингем, не веря своим ушам, воскликнул:
– Я ничего не писал ему, это западня! – и бросился в гостиницу "Герб Англии", где остановился барон.
Разумеется, Джона он не застал, зато обнаружил письмо:
"Милорд, если вы сейчас находитесь в растерянности, но по-прежнему хотите увидеться с братом, я охотно вам в этом помогу в обмен на известные вам бумаги. Генриетта".
Герцог сразу же поехал в Уайт-Холл.
– Что все это значит? – воскликнул он, протянув королеве ее записку.
– Вы отдали мне не тот документ, – жестко проговорила Генриетта. – Я тоже умею шутить, как видите.
– Где Джон?
– Вы не увидите его, пока не отдадите мне договор. Если же вы этого не сделаете, ваш брат окажется там, где и должен быть, – в Тауэре.
Где гарантии, что вы вернете ему свободу?
Я не торгуюсь с вами, герцог, бумагу! И быстрей, иначе я передумаю.
– Герцог вручил ей договор.
– Где мой брат? – яростно проговорил он.
– Поезжайте в "Герб Англии", он будет там.
– Если вы меня обманете…
– Тогда попробуйте раздобыть еще несколько подобных документов. Впрочем, это будет ошибкой. Уходите!
Несмотря на все сомнения, Бэкингем действительно увиделся с братом в гостинице. Как оказалось, никто не совершал над Джоном никакого насилия. Он прибыл в Лондон, узнав от посланца банкира Бурдоне, что Бэкингем просит его приехать. Отправив к герцогу Патрика с известием о своем приезде, Джон принялся ждать. А через некоторое время появился слуга, который сообщил барону, что герцог Бэкингемский ожидает его в трактире "Пегас". Джон поехал туда, и поскольку свидание не состоялось, вернулся в гостиницу.
– В любом случае, тебе нужно покинуть Англию, – задумчиво проговорил Бэкингем. – В Голландию ты не вернешься, а поедешь в Бельгию. Проклятие! Ума не приложу, как королева могла узнать о существовании месье Бурдоне…
Итак, Джон срочно выехал в Дувр, даже не подозревая, что еще в "Пегасе" его заметил дворецкий Соммерсета, весьма расторопный малый. Отправив уличного мальчишку с запиской к Роберту Карру, он проследил за бароном. В итоге Джон был арестован и препровожден в Тауэр.
Узнав об аресте брата, Бэкингем помчался к королеве. Ворвавшись в спальню к Генриетте, он грубо схватил ее.
– Что вам сделал барон? – спросил герцог, скрежеща зубами от ярости. – Он что, должен умереть только потому, что вы ненавидите меня? Неужели не нашлось возможности досадить мне иначе?
– Или объясните мне, что случилось, или убирайтесь отсюда! – возмутилась королева, вырываясь. – Я не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите.
– Вы затеяли эту аферу, чтобы вернуть компрометирующие вас документы, а потом послали гвардейцев арестовать Джона!
– Каких гвардейцев? – перебила его Генриетта. – Вы хотите сказать, что мои гвардейцы участвовали в задержании барона Стоукского? Да отпустите же меня, вы, сумасшедший!
– Этого я не знаю, – после продолжительной паузы ответил Бэкингем, – но не все ли равно…
Он запнулся, сообразив, что королева не могла отдать такой приказ королевским гвардейцам.
– Уходите, – произнесла Генриетта, заметив его колебание. – Вы сделали и сказали достаточно для одного вечера…
– Соммерсет, – прошептал Бэкингем. – Значит, это он…
Герцог был храбрым человеком, но ему стало страшно. Он боялся не за себя, а за брата, понимая, что бессилен. Потом перевел взгляд на бледную от ярости королеву, заметил кровоподтеки на ее плечах, оставленные им.
– Прошу прощения, Ваше Величество, – сказал Вилльерс, – я забылся.
И вышел.
– Значит, барон арестован, – усмехнулась Генриетта. – Это конец для Бэкингема. Все складывается великолепно. И главное, я здесь совершенно ни при чем.
Она легла в постель и уснула младенческим сном.
Глава 20. Насмешка судьбы
Утром Бэкингем поспешил к королю, но Соммерсет его опередил. Он поприветствовал герцога такой довольной ухмылкой, что тот едва сдержался, чтобы не броситься с кулаками на своего злейшего врага. Чарльз, напротив, прятал глаза.
– Продолжайте, граф, – обратился король к Карру.
Слушаюсь, Ваше Величество. Поскольку преступник своим побегом показал презрение к законам Англии и вел себя вызывающе на допросе…
– Вы проводили допрос без приказа Его Величества? – перебил Бэкингем.
– Барон сам поставил себя вне закона, он не имеет права на снисхождение. К тому же у меня есть доказательства ваших контактов с преступником. Вы будете это отрицать?
– Никоим образом. Совершив побег, барон Стоукский через некоторое время связался со мной.
– Так вы признаетесь?
– Я признаюсь в том, что убедил Джона вернуться в Англию, чтобы отдаться на милость короля и правосудия. Если это преступление, Ваше Величество, пусть Соммерсет и меня бросит в Тауэр.
Бэкингем с мстительной радостью наблюдал, как тот изменился в лице. Такого поворота событий Роберт Карр явно не ожидал.
– Джордж, успокойтесь, – вмешался король. – Никто вас ни в чем не обвиняет. А лорд Вилльерс предстанет перед судом, и если он невиновен, его оправдают.
– Я умоляю Ваше Величество принять барона. Поговорите с ним с глазу на глаз. Возможно, сказанное им прояснит ситуацию и избавит от ненужных хлопот господина Соммерсета.
Король не смог отказать другу, и Джон Вилльерс был доставлен в Уайт-Холл. Королева столкнулась с ним на лестнице, когда спускалась в дворцовый парк. Увидев ее, Джон замер в изумлении, так что сопровождавшие его гвардейцы вынуждены были заставить его продолжать путь. Генриетта тоже остановилась от неожиданности.
– Бедный лорд Вилльерс, – тихо проговорила леди Фоссэт, фрейлина Ее Величества.
– Кто? – переспросила королева.
– Джон Вилльерс, – повторила госпожа Фоссэт.
Генриетта прервала прогулку. Неожиданная встреча насколько поразила ее, что она почувствовала себя плохо. Все это следовало обдумать. Но размышления ни к чему не привели. Поэтому она пошла к королю, где обстановка была сродни гладиаторским боям на арене древнеримского цирка.
– Я настаиваю на том, что этот негодяй – убийца! – кричал Соммерсет. – Но добровольно он ни в чем не признается, поэтому следует применить к нему третью степень устрашения как к любому государственному преступнику.
– Да я тебя самого… – заорал Бэкингем, бросаясь на врага.
Королю с трудом удалось успокоить противников.
– Я бы тоже созналась под пытками, – растерянно произнесла Генриетта…
Заступничество королевы отвело угрозу пыток от Джона Вилльерса. Несколько успокоенный Бэкингем покинул покои короля вслед за Генриеттой.
– Не знаю, зачем вы это сделали, но если бы не ваше вмешательство… я благодарю вас, Ваше Величество, – произнес герцог, тяжело дыша. – Проклятый Соммерсет…
Королева внимательно посмотрела на него.
– Следуйте за мною, милорд, – сказала она, – нам нужно о многом поговорить.
– Я могу попытаться спасти барона от верной смерти, – сказала Генриетта Бэкингему, когда они уединились в ее кабинете, – если вы изложите мне все подробности дела.
– Зачем вам это нужно? – спросил герцог. – Вы прекрасно знаете, что эти обвинения бросают тень и на меня. Следовательно, моя опала – это вопрос времени, тем более что я не оставлю брата на произвол судьбы.
– Скажем так, на посту первого министра вы меня устраиваете больше, чем Соммерсет.
– Я уверен, что вместо того, чтобы спасти Джона, вы его погубите.
– Можете действовать один, но вы сами знаете, что проиграете.
Бэкингем долго молчал. Королева молча следила за ним.