Книга Фердинанда Оссендовского "Ленин" на русском языке публикуется впервые. Польский революционер и писатель, который лично хорошо знал вождя мирового пролетариата, написал еще в 1928 году подробное исследование о жизни, поступках и человеческой сути Владимира Ленина. Это уникальное исследование и одно из первых свидетельств активного участника российского революционного движения. Книга "Ленин" в свое время вызвала шок у читателей.
Рисунки перепечатаны с первого оригинального издания книги "Ленин" на польском языке в 1930 году.
Содержание:
Фердинанд Оссендовский - Ленин 1
Глава I 1
Глава II 3
Глава III 6
Глава IV 8
Глава V 11
Глава VI 13
Глава VII 15
Глава VIII 18
Глава IX 20
Глава X 22
Глава XI 25
Глава XII 27
Глава XIII 30
Глава XIV 31
Глава XV 34
Глава XVI 37
Глава XVII 39
Глава XVIII 41
Глава XIX 44
Глава XX 46
Глава XXI 48
Глава XXII 51
Глава XXIII 56
Глава XXIV 58
Глава XXV 61
Глава XXVI 63
Глава XXVII 65
Глава XXVIII 68
Глава XXIX 71
Глава XXX 75
Глава XXXI 79
Глава XXXII 82
Глава XXXIII 84
Глава XXXIV 88
Глава XXXV 89
Глава XXXVI 91
Примечания 91
Фердинанд Оссендовский
Ленин
Глава I
Маленький Владимир Ульянов сидел молча и внимательно из-под нахмуренных бровей наблюдал за каждым движением матери.
Мария Александровна, чуть бледная и грустная, помогала служанке Анне накрывать на стол.
Была суббота - день, когда к Ульяновым приходили знакомые отца. Мария Александровна не любила этих встреч, старший брат, заслышав о них, убегал из дому, бормоча:
- К черту, к черту с этими пещерными людьми!
Сестры прибирали в гостиной и тихонько смеялись, а Володя с нетерпением ждал гостей.
Наконец в гостиной появился отец.
Седой, широкоплечий, с темными раскосыми глазами, такими же, как у младшего сына, он с гордостью носил темно-синий сюртук с золотыми пуговицами и крестом святого Станислава на бело-красной тесьме, что придавало ему вид торжественный и серьезный.
Он сел в кресло, подвинул маленький стол и расставил шахматы, готовясь разыграть партийку с доктором Титовым.
Доктор всегда вызывал в маленьком Владимире восхищение.
Мальчик хотел бы видеть его плавающим. Он не сомневался, что доктор мог бы торчать, как поплавок его удочки, даже в самом глубоком месте реки. Таким толстым и круглым был доктор Титов.
Отец не разговаривал с Марией Александровной, зная, что она не любит его гостей; ему не хотелось портить настроение ссорой с женой.
Однако госпожа Ульянова сама завела разговор.
- Любимый мой - сказала она, - когда ты уже освободишь себя и меня от этих гостей! Что тебе с того, что появится старый пьяница, настоятель, отец Макарий в зеленой камлотовой сутане, доктор Титов и инспектор народных школ Петр Петрович Шустов. Ни богу свечка, ни дьяволу - кочерга!
Отец нервно пошевелился и стал вытирать красным платком вспотевший лоб, бормоча:
- Мы издавна в дружбе живем… собственно говоря, все они имеют широкие связи и могут пригодиться в жизни, помочь, кому-нибудь из сильных мира сего шепнуть за меня доброе слово…
- Ох! - вздохнула жена. - С этим добрым словом ты напоминаешь мне Тяпкина-Ляпкина из гоголевского "Ревизора". Тот тоже очень об этом беспокоился и просил, чтобы ревизор по возвращении в Петербург сказал министру, что в таком-то городе находится Тяпкин-Ляпкин!
Она глухо и недоброжелательно рассмеялась.
- Маша, ну что за сравнение… - ответил с укором супруг.
- Совершенно то же самое! - воскликнула госпожа Ульянова. - Какой ты смешной! Почему ты не приглашаешь к себе людей образованных, молодых, думающих, - например, врача Дохтурова, учителя Нилова или этого странного монаха - проповедника, брата Алексея? Я встретила их у госпожи Власовой, это очень умные, порядочные люди!
- Сбереги Господи! - испуганным голосом, замахав руками, прошипел господин Ульянов. - Это опасные типы, какие-то там… деятели.
- Деятели? - спросила Мария Александровна. - Что это значит?
- Что-то плохое! - ответил он шепотом. - Меня предостерегал насчет их начальник полиции… Но я забыл тебе сказать, Маша, что и он сегодня нас навестит…
- Этого еще не хватало! - хлопнув в ладоши, воскликнула она с возмущением. - Значит, сегодня живого словечка не услышим. Присутствие полицейского, да еще такого служаки, всем закроет рты.
Муж молчал и вытирал вспотевший лоб, тяжело при этом вздыхая.
- Такой маленький человек, как я, должен иметь могущественных друзей, - сказал он очень тихо.
Мария Александровна махнула рукой и вышла в столовую.
В восемь вечера очень пунктуально один за другим приходили гости. Вскоре все они расселись в гостиной и завели оживленную беседу.
Володя не спускал глаз с двоих персонажей.
Украдкой улыбаясь и толкая сестру Машу, он показывал взглядом на доктора.
Круглая, лысая и красная голова с чрезмерно выпуклыми, бледными, почти белыми глазами снизу заканчивалась тремя подбородками, расползающимися, как густая замазка, по белой, волнообразной манишке; шарообразная голова размещалась на круглой, похожей на огромный мяч фигуре так странно, с таким вызывающим опасение отсутствием равновесия, что, казалось, скатится по ней после более-менее сильного кивка. Коротенькие, толстенькие ножки свисали с достаточно высокого дивана, едва касаясь пола.
- Яблоко на арбузе… - шепнул Володя сестре, закрывая глаза. Маша легонько ущипнула его в плечо и тихонько прыснула, затыкая рот ладонью.
Мальчик перенес взгляд на нового гостя.
Это был комиссар полиции коллежский советник Богатов.
Об этом человеке по всему городу ходили легенды.
Он был грозой преступников всех мастей. Плечистый, худой, с лицом окаймленным красивыми бакенбардами; длинные, лихо подкрученные вверх усы своими кончиками доставали до прищуренных хитрых глаз. Он сидел, развалясь в кресле и ежеминутно поправляя саблю и висящий на шее орден.
Его длинные лакированные сапоги блестели, а на них тихонько позвякивали шпоры.
Володя не мог на него насмотреться. Ему нравилась сила, ощущавшаяся в мускулистой фигуре Богатова, и его уверенность в себе, заметная в каждом слове и в каждом отблеске бессовестных глаз.
В то же время на дне маленького сердца мальчика закипала необъяснимая вражда, почти ненависть, желание причинить неприятности, боль, стыд этому сильному, уверенному в себе человеку.
Комиссар, переминая пальцами толстую сигарету, рассказывал.
Все, наклонившись, с улыбкой услужливого восхищения на лицах слушали.
Господин Ульянов сидел прямо, весь внимание, старался не пропустить ни единого слова. Он умел слушать - старая учительская привычка. От него этому искусству научился младший сын - обычно неразговорчивый, сосредоточенный, внимательно смотрящий и слушающий.
Доктор Титов, наклонив голову набок, тщетно пробовал повернуть свое тяжелое тело в сторону рассказчика.
Инспектор Шустов тихо вскрикивал и подпрыгивал на стуле.
Отец Макарий возносил глаза к небу, одной рукой - белой, пухлой - гладил длинную бороду, а другой - прижимал к груди висящий на золотой цепи тяжелый серебряный крест с голубой глазурью и светящимися камушками в венце над головой Христа.