Лакей принес бренди, Шейдт, не сказав ему ни слова, взял со стола рюмку, осушил ее и потребовал вторую.
Он понимал, что территория, на которой ведутся поиски Одина, велика, но ведь и у противника возможности для маневра были ограниченными чисто физически. Над долиной то и дело пролетали самолеты люфтваффе, солдаты фон Понцетса прочесали долину и все ее окрестности - и никто ничего не обнаружил.
Тут-то его и осенило. А что, если они просто остались на месте? Шейдт допил бренди и торопливо вернулся к Курцу.
- Они собираются переправиться через реку!
Курц удивленно уставился на него:
- Не понял, герр рейхсамтсляйтер. Кто?
- Один и те, кто с ним. Они все еще где-то в горах над Треттеном. А сегодня ночью, когда стемнеет, попытаются перебраться на другую сторону долины.
На лице Курца отразилось сомнение.
- Послушайте, - сказал Шейдт, - они же понимают, что пройти по горам быстрее, чем мы движемся по долине, им не удастся, и знают, что их ищет люфтваффе. Сейчас они на той стороне долины, по которой проходит шоссе и железная дорога. А что находится на другой ее стороне? Ничего! Если они смогут перебраться туда, у них появятся хорошие шансы сбить нас со следа. И они попробуют сделать это сегодня.
Курц уже кивал.
- Да, думаю, вы правы. А нам следует лишь позаботиться о том, чтобы их ждали "горные стрелки" фон Понцетса. - Он встал. - Отличная мысль, герр рейхсамтсляйтер.
Чуть позже одиннадцати маленький отряд, состоящий из французских, британских и норвежских солдат и двух штатских, начал продвигаться по лесу в направлении Треттена. Томми заменили свои шинели и каски на немецкие ветровки и кепи, французы остались в своей форме, а норвежские офицеры надели вместо фуражек снятые с немцев пилотки. Идея эта принадлежала Таннеру, решившему, что лучше будет не выдавать всех и каждого за немецких солдат, но попытаться запутать и сбить с толку тех, кто их увидит.
Таннер и Анна шли первыми, за ними следовали его солдаты - по тропе, которую он хорошо изучил в начале дня. В дорогу они вышли с полными желудками, у них в сумках лежали хлеб и холодное мясо.
Они остановились на гребне, с которого различался сквозь деревья похожий на пляж мыс, вдававшийся в реку. Таннер оглядел сквозь немецкий бинокль лежавшую впереди местность. Большая часть деревни и то место, где река входила в ущелье, отсюда не были видны. Он взглянул на Анну и прошептал:
- Похоже, тихо.
- Да, но отсюда не видно ни моста, ни церкви.
- Зато и нас никто увидеть не может.
Таннер подал всем остальным сигнал пригнуться, и они начали спускаться в долину. В ста ярдах впереди лежала дорога. Снег с земли уже сошел, его заменила чахлая трава. Таннер махал шедшим за ним солдатам рукой, показывая, что можно продолжать двигаться, пока они не достигли опушки леса, мимо которой проходила дорога. Трава здесь росла уже высокая. От дороги уходил мыс, а за ним, в ста ярдах отсюда, плескалась вода.
Таннер залег в траву и взмахом руки приказал остальным сделать то же самое. Оттуда, где он лежал, различались и горный массив, возвышавшийся по другую сторону долины, и черная река.
К нему подполз Шеванне:
- Все тихо?
Таннер кивнул - и тут же со стороны деревни донесся рокот моторов. Через миг рокот усилился, - машины, переключая передачи, набирали скорость. Грузовики.
- Я знал, что идея дурацкая, - прошипел Шеванне.
Ответа Таннеру придумать не удалось. Машины приближались. Скоро он увидел на дороге первую из них. Господи, лишь бы все лежали тихо, помолился он. Скорее всего, это какая-то направляющаяся на север воинская часть. Но, когда первый грузовик был от них уже в пятидесяти ярдах, Таннер, к ужасу своему, понял, что он сбавляет ход.
Первый грузовик, миновав их, проехал еще ярдов тридцать и встал. Встали и два других - так близко, что Таннеру казалось, будто он может, протянув руку, коснуться их. Послышались лающие приказы, солдаты начали выпрыгивать из кузовов на землю. Встревоженно наблюдая за ними, Таннер увидел с полдюжины вооруженных винтовками солдат, начавших переходить дорогу. И скоро от него до первого немецкого солдата осталось лишь несколько ярдов.
5
В пятидесяти милях к северу от Треттена, в доме фермера в деревне Хейдал, где находился теперь его штаб, бригадный генерал Морган готовился к встрече с генералом Руге. Большая часть 15-й бригады уже высадилась в Ондалснесе, и в течение всего дня части ее прибывали в Гудбрандскую долину, однако значительного облегчения Моргану это не принесло. Генерал-майор Паджет должен был появиться здесь лишь завтра вечером.
Морган так устал, что ему даже думать было трудно. Он сидел за столом, писал и вдруг почувствовал, что глаза его закрываются, а перо выпадает из рук. Но тут в комнату вошел один из его штабных офицеров, и Морган немедленно проснулся.
- Сэр, - спросил тот, - с вами все в порядке?
- Да, спасибо, - выдавил Морган. - В чем дело, Грейсон?
- Норвежцы по-прежнему ведут бой, пытаясь задержать врага.
Морган вздохнул:
- Они знают, что в подкрепление им направлен еще один батальон?
- Э-э… батальон уже прибыл к ним, сэр. Но они говорят, что потеряли две трети своего личного состава.
Морган усмехнулся.
- А наши потери им известны, Грейсон? Около семи восьмых, насколько я знаю, не так ли? Передайте им, что если они отступят, то, скорее всего, развалится весь фронт.
Едва ушел капитан Грейсон, как Моргану доложили о появлении генерала Руге.
Вошедший в комнату норвежский главнокомандующий выглядел, как всегда, безупречно.
- Я привез вам подарок, генерал, - сказал Руге и поставил на стол бутылку виски.
Морган отыскал два стаканчика и, не скупясь, наполнил. Потом расстелил на столе карту и показал Руге, где пытаются задержать врага норвежцы и где - в шести милях за их спинами - занимают позиции только что прибывшие части 15-й бригады.
Руге задумчиво кивнул.
- А как 148-я бригада?
- От нее почти ничего не осталось, генерал. Около четырехсот пятидесяти человек, однако сегодня они снова понесли потери. О поддержке с воздуха какие-нибудь новости имеются?
- В общем-то, да, - ответил Руге. - Я думал, вам уже доложили об этом. Сегодня в начале дня к северу от деревни Домбос приземлилась эскадрилья "гладиаторов".
Морган с трудом поверил услышанному.
- "Гладиаторы", - пробормотал он, - но это же бипланы. Что они могут противопоставить "мессершмиттам", "юнкерсам" и "хейнкелям"? И всего одна эскадрилья! Это смехотворно. Простите. И что только вы должны о нас думать?
Руге поднял на него мрачный взгляд:
- Я не виню ни вас, генерал, ни ваших солдат. Но я виню Лондон. Некомпетентное планирование стоило нам многих человеческих жизней.
Морган подлил себе виски.
- Ваши части, удерживающие Винстру, отступят раньше, чем я ожидал, однако 15-я бригада оборудует в Кваме новую позицию и с божьей помощью даст хороший бой. Тем не менее факт остается фактом - у немцев девять тысяч солдат, а у нас только три. Ну и конечно, в их распоряжении танки, бронетехника и устрашающее количество самолетов. Наших солдат загнали в долину, ширина которой нигде не превышает мили. И что еще хуже, мы не можем помешать немцам обходить нас с флангов, поскольку горнострелковых частей у нас нет.
- Я направляю к вам части наших военных лыжников, - сказал Руге. - Мы разместим их в горах.
Морган снова вздохнул:
- Что ж, и на том спасибо.
- Я понимаю, генерал, вы устали. Но утешайтесь хотя бы тем, что скорое падение грозит не вашей стране. И тем, что ваш король и ваше правительство все еще находятся в Лондоне.
Моргану стало стыдно.
- Вы совершенно правы, генерал, простите.
- Сегодня утром я виделся в Молде с королем, - сказал Руге. - Есть один вопрос, который его очень тревожит: вопрос о местонахождении четырех гвардейцев Его Величества.
Этим людям, состоящим под командой полковника Гулбранда, пояснил Руге, король не только доверил некоторые совершенно бесценные сокровища короны, но и поручил доставить к нему живым и невредимым ученого, профессора Сандвольда. Два дня назад британская разведка перехватила сообщение о том, что Гулбранд погиб, а Сандвольда и двух гвардейцев Его Величества сопровождает теперь группа британских и французских солдат.
- Британских и французских? - скептически переспросил Морган. - И где же они?
- Немного южнее Треттена. Судя по всему, они уничтожили целый взвод немецких "горных стрелков". Я знаю лишь два имени: сержант Таннер и лейтенант Шеванне из шестого батальона "альпийских стрелков".
- Ах да, - сказал Морган, - у нас же была в Ойере их рота.
- Шеванне направили на патрулирование гор, после чего он и его люди исчезли.
- Надо полагать, сержант Таннер занимался со своими солдатами тем же самым. Но скажите, почему короля так заботит судьба профессора Сандвольда?
- Это я вам открыть не вправе. Могу сказать лишь, что для немцев он представляет очень большую ценность. А вот у нас он вызывает определенную озабоченность. В начале тридцатых Сандвольд состоял в Национальной партии и дружил с Квислингом.
- Вы сомневаетесь в его лояльности?
- Если он окажется в руках у немцев, это чревато катастрофой. Я хочу, чтобы вы были настороже - на случай появления этих людей. Будем надеяться, что немцы еще не схватили Сандвольда.
Шедший первым немецкий солдат остановился не более чем в пяти ярдах от Таннера и Шеванне. А затем, к удивлению сержанта, расстегнул ширинку и начал мочиться. Двое других последовали его примеру. Солдаты, оставшиеся у грузовиков, болтали.