– Зачем?
Глупый вопрос. Толпы людей охотятся за мной повсюду. Именно по этой причине мою резиденцию пришлось окружить высокими стенами. С тех самых пор, как я привел «Гибернию» домой… я все время пытаюсь от них спрятаться.
Но сейчас-то мне надо на них посмотреть.
– Откройте двери, – прорычал я.
– Только не сейчас, – покачал головой Марк.
– Немедленно. – Я покатился к дверям, – Дайте им возможность меня увидеть.
– Папа!
– Все в порядке, Филип. Вперед, кресло! – Прежде чем они успели меня остановить, я толкнул дверь и выкатился в темноту впереди.
Карен и ее помощники скакнули ко мне через газон:
– Господин Генеральный секретарь!..
Раздались крики. Толпа ринулась вперед, сметая все барьеры. Мои секьюрити, с лазерами наготове, окружили меня, повернувшись лицом к приближающимся людям.
– Не стрелять! – рявкнул я Карен. – Держитесь! – В отчаянии я катнул кресло на цепь моих охранников. – Вперед, кресло! На улицу!
Я боялся оглянуться назад. Карен и Марк с ужасом! на лице последовали за мной, их помощники трусили сзади.
Чтобы остановиться, я быстро развернулся. Вокруг! замелькало множество ладоней. Кто-то разводил руки, преграждая путь ко мне:
– Дайте ему воздуху!
Я вцепился в подлокотники:
– Все в порядке. Спасибо вам за то, что пришли.
– Господин Генеральный секретарь…
– Мы молимся за…
– Я всю свою жизнь ждал… – Рука человека вытянулась вперед и тут же спряталась.
Я протянул ему свою руку, и он пожал ее.
– Я в порядке. Спасибо вам.
– Я так сожалею, что они…
– Идите с богом. – Я пожал чье-то запястье. У пожилого человека блеснули слезы на глазах.
Марк врезался в здорового парня, наклонившегося было надо мной, и оттеснил его.
– Нет! – возвысил я голос, чтобы меня услышала охрана. – Окружите меня, если это необходимо, но оставьте свободный промежуток. Пусть проходят по несколько человек за раз. – Я поправил одеяло на своих беспомощных коленях. – Благодарю вас. Со мной все в порядке.
Я пожимал тянувшиеся ко мне со всех сторон руки:
– Спасибо, что пришли, ребята.
Медленно, рассыпая проклятия, кипя от ярости, мои секьюрити навели порядок и устроили нечто вроде церемонии. Слова передавались по цепочке людей, и сформировалась очередь – поначалу нетерпеливая, но потом, когда все узнали, что я остаюсь, подуспокоившаяся.
Больше двух часов я провел в толпе потных людей, пока не пожал последнюю руку и не похлопал по последнему плечу.
Усталый, я разминал пальцы.
Ф. Т. посматривал на меня сверху вниз с уважением, к которому добавлялось еще какое-то чувство.
– В чем дело, сын?
– Это как если бы… Ты слышал о королевском прикосновении?
– Я не исцелял этих бедных людей.
– Может, незаметно для себя.
– Как у Генсека у вас нет больше других дел, как показывать себя людям, – устало проворчал Марк.
– Как у Генсека у меня есть дело до всего.
В моей резиденции все было предельно знакомым, но каким-то странным. Простое дело – вроде подъема по ступенькам в мою спальню – сделалось невероятно сложным мероприятием. Мне все это жутко надоедало, и я был уверен, что ни одна сила на земле не заставила бы меня всю жизнь провести в этом проклятом кресле.
Однако мало-помалу я научился со всем этим справляться, открывать-закрывать двери. Иногда позволял «умному» креслу самому делать свою работу, а порой, из упрямства, по собственному усмотрению прокладывал маршруты по дому.