Доказательство
Это доказывается из предыдущего положения так же, как положение 22 этой части из положения 21.
Королларий II
Мы не можем ненавидеть вещь, которой сострадаем, из-за того, что страдание ее причиняет нам печаль.
Доказательство
Ибо если бы мы могли из-за этого ненавидеть ее, то (по пол. 23 этой части) мы радовались бы из-за ее печали, что противоречит предположению.
Королларий III
Вещь, которой мы сострадаем, мы стараемся, насколько можем, освободить от страдания.
Доказательство
То, что причиняет печаль вещи, которой мы сострадаем, причиняет и нам подобную же печаль (по пред. пол.); поэтому мы стараемся вспоминать все то, что уничтожает существование той вещи или что разрушает ее (по пол. 13 этой части), т. е. (по схол. пол. 9 этой части) стремимся разрушить это или определяемся к его разрушению; и, следовательно, вещь, которой мы сострадаем, мы стараемся освободить от ее страдания, – что и требовалось доказать.
Схолия
Это желание или стремление благотворить, вытекающее из того, что мы сострадаем той вещи, которой желаем оказать благодеяние, называется благожеланием, которое поэтому есть не что иное, как пожелание, вытекающее из сострадания. Впрочем, о любви и ненависти к тому, кто, как мы воображаем, делает добро или зло вещи, которую мы воображаем подобной нам, см. схолию положения 22 этой части.
ПОЛОЖЕНИЕ XXVIII
Мы стараемся содействовать тому, чтобы делалось все то, что мы воображаем способствующим радости; то же, что мы воображаем противодействующим ей или способствующим печали, мы стараемся устранить или разрушить.
Доказательство
То, что мы воображаем способствующим радости, мы стараемся, насколько можем, воображать (по пол. 12 этой части), т. е. (по пол. 17 части 2) будем стараться, насколько можем, представлять его присутствующим при себе или действительно существующим. Но стремление души или способность мышления по природе равна и одновременна со стремлением или способностью тела к действованию (что ясно следует из королл. пол. 7 и королл. пол. 11 части 2). Поэтому мы всячески стремимся, или (что по схол. пол. 9 этой части одно и то же) желаем и ставим целью, чтобы это так существовало. Это первое. Затем, если мы вообразим, что то, что мы считаем причиною печали, т. е. (по схол. пол. 13 этой части) то, что мы ненавидим, разрушается, то мы будем радоваться (по пол. 20 этой части). Следовательно (по первой части этого пол.), мы будем стремиться разрушить это или (по пол. 13 этой части) устранить, чтобы не созерцать его. Это второе. Итак, мы стараемся содействовать тому и проч., – что и требовалось доказать.
ПОЛОЖЕНИЕ XXIX
Мы будем также стремиться делать все то, о чем воображаем, что люди смотрят на него с радостью и, напротив, будем избегать делать то, о чем воображаем, что люди избегают его.
Доказательство
Если мы вообразим, что люди любят или ненавидят что-нибудь, то и мы также это будем любить или ненавидеть (по пол. 27 этой части), т. е. (по схол. пол. 13 этой части) будем радоваться или печалиться из-за присутствия этой вещи; следовательно (по пред. пол.), мы будем стремиться делать все то, о чем воображаем, что люди любят его или смотрят на него с радостью и проч., – что и требовалось доказать.
Схолия
Это стремление делать что-нибудь или воздерживаться от чего-нибудь по той одной причине, чтобы понравиться людям, называется честолюбием , особенно когда мы так сильно стремимся понравиться толпе, что делаем некоторые вещи или избегаем их даже во вред себе и другому; в других же случаях это обыкновенно называют гуманностью. Далее, радость, с какою мы воображаем действие другого, которым он стремится понравиться нам, я называю похвалою; печаль же, с которой мы отвращаемся от его действия, я называю порицанием.
ПОЛОЖЕНИЕ XXX
Если кто-нибудь сделал нечто такое, что, как он воображает, причиняет другим радость, то он сам будет испытывать радость, сопровождающуюся идеей его самого как причины или будет созерцать самого себя с радостью. Если же, напротив, он сделал нечто такое, что, как он воображает, причиняет другим печаль, то он будет созерцать и себя самого с печалью.
Доказательство
Кто воображает, что он причиняет другим радость или печаль, тот по тому самому (по пол. 27 этой части) сам будет испытывать радость или печаль. Но так как человек (по пол. 19 и 23 части 2) сознает себя посредством впечатлений, которыми определяется к деятельности, то, следовательно, тот, кто сделал нечто такое, что как он воображает, причиняет другим радость, и сам будет испытывать радость с сознанием себя как причины, или сам себя будет созерцать вместе с радостью, и наоборот, – что и требовалось доказать.
Схолия
Так как любовь (по схол. пол. 13 этой части) есть радость, сопровождаемая идеей внешней причины, а ненависть есть печаль, также сопровождаемая идеей внешней причины, то эти радость и печаль будут видами любви и ненависти. Но так как любовь и ненависть относятся к внешним предметам, то мы будем обозначать эти аффекты другими названиями; именно радость, сопровождаемую идеей внешней причины, будем называть славой, а печаль, противоположную ей, стыдом; это в том случае, когда радость и печаль происходят оттого, что человек думает, что его хвалят или порицают. В других случаях радость, сопровождаемую идеей внешней причины, я буду называть успокоением в самом себе, а печаль, противоположную ей, раскаянием. Затем, так как (по короля, пол. 17 части 2) бывает, что радость, которую кто-либо, по его мнению, причиняет другим, является только воображаемой и (по пол. 25 этой части) так как каждый стремится воображать о себе все то, что, как он считает, причиняет ему радость, то легко может быть, что славолюбивый станет гордым и вообразит, что он всем приятен, тогда как он всем в тягость.
ПОЛОЖЕНИЕ XXXI
Если мы вообразим, что кто-нибудь любит, желает или ненавидит что-нибудь, что мы сами любим, чего желаем или что ненавидим, то мы вследствие этого тем постояннее будем любить вещь, и проч. Если же мы вообразим, что они питают отвращение к тому, что мы любим, или наоборот, тогда в нас произойдет колебание души.
Доказательство
По тому одному, что мы воображаем, что кто-нибудь любит что-нибудь, и мы будем любить то же самое (по пол. 27 этой части). Но предположим, что и без того мы уже любим это, тогда, следовательно, к любви присоединяется новая причина, которая поддерживает ее; и потому то, что мы любим, мы будем любить еще постояннее. Затем, на том основании, что кто-нибудь чувствует отвращение к чему-нибудь, и мы тоже будем чувствовать к этому отвращение (по тому же пол.). Но если предположить, что мы в то же время любим это, то отсюда в одно и то же время мы будем любить это и чувствовать отвращение к нему или (по схол. пол. 17 этой части) в нас будет колебание души, – что и требовалось доказать.
Королларий
Отсюда и из положения 28 следует, что каждый, насколько может, стремится к тому, чтобы все любили то, что он любит, и ненавидели то, что он ненавидит. Это поэт выражает так .
Speremus pariter, pariter metuamus amantes,
Ferreus est, si quis, quod sinit alter, amat.
Схолия
Это стремление к тому, чтобы каждый был согласен с нами относительно того, что мы любим или ненавидим, есть собственно честолюбие (см. схол. пол. 29 этой части). И поэтому мы видим, что каждый по природе желает того, чтобы все жили согласно его понятиям; но так как все одинаково желают этого, то и приходят в столкновение между собой, и в то время как все хотят, чтобы их все любили и хвалили, все ненавидят друг друга.
ПОЛОЖЕНИЕ XXXII
Если мы вообразим, что кто-нибудь наслаждается вещью, которой только он один может владеть, то мы будем стараться сделать так, чтобы он не владел ею.
Доказательство
Только потому, что мы воображаем, что кто-нибудь наслаждается какой-нибудь вещью, мы (по пол. 28 этой части с его 1 королл.) будем любить ее и будем желать наслаждаться ею. Но (по пред. пол.) мы воображаем, что этой нашей радости препятствует то, что другой наслаждается той же вещью. Следовательно (по пол. 28 этой части), мы будем стараться, чтобы он не владел ею, – что и требовалось доказать.