С помощью ручной лебедки экипаж закатил самолет в укрытие, осмотрел его. В последние недели машину странным образом не царапнул ни один осколок. Заплаты на прежних пробоинах начали уже помаленьку тускнеть. Магазины пулеметов также оставались полными патронов - ночные истребители вдруг разам исчезли с неба. Бepг недоумевал, с чего бы это противник махнул рукой на противовоздушную оборону.
И тут штурман Коонен вдруг обнаружил в укрытии бомбу. Видимо, для одного из предыдущих вылетов бомбы подвозили без точного счета. Люки загрузили, а эта болванка со стабилизатором и с красной полоской на носовой части оказалась лишней. Согласно предписанию бомбу следовало немедленно вернуть на склад боеприпасов, но, видимо, никто уже в те дни не придерживался уставного порядка и правил с прежней строгостью. Бомбу попросту откатили к стене и оставили до следующего боевого вылета. Там она и лежала, в то время как все остальные были сброшены в море.
Единственная зажигательная бомба среднего калибра - это было не слишком много. И все же больше, чем ничего. В их теперешнем положении неожиданная находка казалась чем-то спасительным. Перед очередным вылетом Берг распорядился загрузить бомбу в отсек, и они сделали это собственными силами, порядком попотев от непривычного физического напряжения.
С тех пор каждый четверг, если выдавалась хоть какая-то летная погода, они взлетали со своей единственной бомбой. После случившегося Берг никогда уже не решался на самовольную бомбежку. Его мучили угрызения совести и ощущение собственной вины за то, что он без приказа растратил боеприпасы на объекты, которые, может, вообще не надо было подвергать ударам. Не истолкуй он тогда приказ по-своему, отсеки и сейчас были бы загружены на случай, когда однажды вновь последует долгожданный приказ для LQ86. А что он обязательно последует, в этом сомнения не было. Их оставили дожидаться своего часа, это была, конечно же, продуманная акция. Только таким образом можно было объяснить столь долгое отсутствие позывных. Они обязаны были ждать - и они ждали, они были готовы ожидать ровно столько, сколько потребуется.
Берг заставлял себя верить, что вместе с ними дожидаются своей очереди и другие ночные бомбардировщики на иных базах. Приказ поступит тогда, когда это сочтут нужным. Возможно, ждать придется долго, очень долго. Значит, так нужно. Вероятно, надо усыпить бдительность противника, с тем чтобы последующий удар оказался еще более сокрушительным.
Берг с яростью одержимого верил, что война продолжается. Она будет продолжаться ровно столько, сколько потребуется для победы. Иного исхода не было и не могло быть. Он так верил в это, что вера со временем переросла в убежденность.
Каждую неделю Берг направлял свой LQ86 южным курсом на материк Европы, много раз налетанные курсы были настолько привычными, что рука сама выбирала их по какому-то подсознательному велению. Десятки раз ходили они в воздушное пространство многих больших городов при всякой погоде, но всегда ночью. Берг узнавал эти города сверху, будто старых знакомых.
Капало ли там со стрех или ветер кружил сухие пожелтевшие листья, лил ли на мостовую бесконечный дождь или визжали прокаленные морозом рельсы под колесами ночного трамвая, Берг словно бы расхаживал по этим бульварам и площадям. С каждым годом внизу становилось все светлее от витрин, бросавших свой отсвет на пустынные улицы, с каждым годом Берга все настойчивее охватывало чувство, будто он со своим экипажем совершенно одинок над этим замершим миром. Они остались одни - он да штабной бункер, который почему-то все еще хранил молчание.
Уже дважды, словно пробуждаясь от оцепенения, Коонен возбужденно подавал Бергу знаки над самыми светлыми сердцевинами городов, чтобы получить разрешение нажать на кнопку бомбометания. Вероятно, в эти минуты он был не в состоянии совладать с нервами. И оба раза Берг решительно мотал головой и многозначительно постукивал по наушнику. На это Коонен безнадежно махал рукой. После полета он пытался было еще и на земле завести разговор о том, что рация у них, конечно же, вышла из строя, они напрасно ждут позывных, не может быть, чтобы их так прочно забыли.
Берг не стал спорить со своим штурманом и вторым пилотом. За прожитые бок о бок годы они настолько изучили друг друга, что любой возможный спор представлялся таким же неинтересным, как проигрывание шахматных партий из учебника.
Жизнь на острове шла проторенной дорогой. Запасов продуктов и горючего хватало. Всего было завезено с расчетом для ста человек на полтора года. Сотни тонн бензина дожидались перекачки в баки самолета. Хотя покинувшая остров команда и прихватила с собой часть продуктов, для трех летчиков еды еще оставалось вполне достаточно. По осени бортстрелок Клайс иногда ходил с карабином на уток, да и штурмана Коонена часто охватывала страсть рыболова. Но, по правде сказать, их добыча нужна была только разве для разнообразия, положенный паек им был обеспечен и без того.
Еда была такой же неизменной, как и весь уклад их жизни. Ее чередование определялось содержимым продовольственного склада, столь же неумолимым, как холодное равнодушное море, омывавшее берега острова. Однажды составленное по дням недели меню повторялось без изменений. Потом они стали намеренно путать дни каш и макарон.
В первую же осень они оказались без питьевой воды.
У них еще отсутствовали навыки заранее предвидеть свои потребности. Где-то в скале находился бак, и в нем была вода, которая по трубам подводилась к крану. Сколько ее там было или откуда она бралась, до сих пор никого из них не интересовало.
Однажды утром, когда заступивший на дежурство Клайс стал по обычаю набирать в чайник воду из-под крана, оттуда стекла лишь маленькая струйка да капнуло несколько капель. Бак, который они разыскали возле укрытия, был пуст.
Берг осмотрел продовольственные запасы и объявил, что если они за две недели не отыщут нового источника воды, то ссохнутся в труху, словно осенние мухи меж двойными рамами. А до этого каждый на день получит по банке компота.
Пораскинув мозгами, они уже на третий день принялись за дело. В центре острова находилась едва заметная впадина, достаточная все же, чтобы сюда по скальной основе стекала впитавшаяся в мох дождевая влага. С помощью бура, зубил и молотков экипаж принялся выдалбливать водосбор. Трещину, через которую просачивалась из впадины собравшаяся там вода, заделали камнями и глиной. Дождевую влагу нужно было запасти и на более сухой сезон, особенно хорошую прибавку обещало весеннее снеготаяние.
Трубопровод, по которому воду можно было накачивать прямо в бак, они соорудили только на следующий год, когда надежды на скорую смену уже не осталось.
В действительности же им пришлось еще дожидаться результатов своего труда. Долгое время стояла совершенно необычная для этих широт хорошая сухая погода, несколько недель не выпадало ни капли дождя. Ясное небо, которое до этого в предвестии хорошей погоды их всегда радовало, теперь просто выводило из себя. Все с нетерпением ожидали ненастья.
Ящики с компотом опустели, а дождя все еще не было.
По утрам они пытались собирать росный мох, чтобы выжать из него жалкие капли влаги. Вода получалась мутной. Несмотря на кипячение, она сохраняла сильный привкус плесени. Но самым большим недостатком добытой таким способом воды было все же то, что ее никогда не хватало.
Коонен смастерил из чайника и нескольких алюминиевых тарелок устройство для перегонки и начал опреснять морскую воду. Он кипятил ее целыми днями, но получал в результате все равно полторы, иногда две кружки абсолютно пресной воды, которую для питья приходилось снова слегка разбавлять морской.
Счастливым был день, когда море наконец-то из синего стало свинцовым, влажный ветер пригнал тучи и зашелестел надоедливый, нескончаемый осенний дождь. Первые полведра воды, которые скопились к вечеру в яме, они тут же торжественно выпили, будто это было молодое вино.
Впоследствии они еще больше усовершенствовали свою систему. К счастью, на складе обнаружилась целая груда противогазов, которые они могли выпотрошить, чтобы взять необходимый для фильтрации активированный уголь. Фильтры уже никогда больше не подводили их.
Сильнее всего в первые годы их угнетало все же свободное время, когда совершенно некуда было девать себя. Спустя три года после того, как остров покинул обслуживающий персонал, были зачитаны до дыр выученные почти что наизусть журналы сорок четвертого года. Радиоприемник беглецы захватили с собой. Поэтому экипаж всегда с нетерпением ожидал четверга. Тогда уже с утра можно было начинать готовить самолет к полету. Чтобы накачать вручную баки с бензином, уходило несколько часов. Однако и к этому нельзя было приступать слишком рано, не то работа кончалась раньше времени, а вылет после долгого бездеятельного ожидания казался дурным предвестием. Пятница тоже была хорошим днем, большей частью она уходила на отсыпание и осмотр самолета.
К счастью, беглецы не тронули склада с горючим.
В дальнейшем забот прибавилось. Моторы и оснастка постепенно начали сдавать. Одно за другим требовало замены. Вначале они просто брали части со склада. Позднее приходилось все больше времени проводить в подземной мастерской, реставрируя старые детали и изготовляя новые.