Взлетели все 5 экипажей разведчиков, строго выдерживая указанные временные интервалы. Перед этим в небо ушел полк истребителей для того, чтобы очистить воздушное пространство от врага в районе фотографирования оборонительных рубежей противника. Вместе с экипажами Пе-2 поднялся и другой полк истребителей – для непосредственного прикрытия. К каждому самолету-разведчику пристроились по две пары истребителей, остальные шли несколько сзади и выше, составляя группу резерва. Картина получилась внушительная – боевую работу пяти экипажей разведчиков обеспечивали более 70 истребителей. Казалось бы, успех обеспечен. Однако недаром в народе говорят: "Гладко было на бумаге, да забыли про овраги".
"Петляковы" шли каждый по своему маршруту на параллельных курсах. Прошли линию фронта. Включили аэрофотоаппараты. Пока в небе и на земле все было спокойно. Видимость – отличная. На горизонте появилась береговая черта. Глебов увидел впереди, строго по курсу, вражеский аэродром Гросс-Диршкайн. Подойдя ближе, он обратил внимание на длинные струи пыли и понял: самолеты взлетают парами. Глебов не удержался и тут же поддел истребителей прикрытия:
– Внимание, "макеты" поднимаются в воздух!
Те поняли суть своей оплошности, и ведущий ответил:
– Видим, работайте спокойно. Прикроем!
Спокойной работы не получилось. Когда экипаж Глебова проходил над аэродромом Гросс-Диршкайн, в воздухе уже разгорался воздушный бой и "петляков" остался без прикрытия – истребители вынуждены были отбивать атаки гитлеровцев. При подходе к береговой черте старшина Василий Погорелов доложил:
– Нас догоняют истребители, но не пойму, чьи. Глебов решил не испытывать судьбу, дал полный газ и пошел в сторону моря. Сделал он правильно: вскоре выяснилось, что за ним гналась пара "фоккеров". Зная, что истребители боятся далеко уходить от берега из-за малого запаса бензина, Глебов на максимальной скорости ушел в сторону моря еще дальше. "Фоккеры" повернули назад. Развернул "пешку" на 180 градусов и Глебов – ведь предстояло сфотографировать еще один, самый северный маршрут. Он пошел немного с курсом 90 градусов, снова увидел всю карусель воздушного боя, в котором участвовали более 100 истребителей. Отдельные из них круто снижались, оставляя за собой борозды черного дыма. В воздухе покачивались парашюты. Шла смертельная схватка.
165У береговой черты Глебов вывел машину на боевой курс. Шаповалов включил фотоаппараты. И тут командир экипажа увидел, что справа в ого сторону направлялись две пары истребителей. Он развернул Пе-2 влево и на максимальной скорости снова стал уходить в сторону моря. Когда истребители отстали, повторил заход, и задание было выполнено.
И все-таки в целом задачу разведчики решили не полностью: не вернулся из полета экипаж старшего лейтенанта Николая Георгиевского. К вечеру стало известно, что его штурман и стрелок-радист погибли. Сам же Георгиевский выбросился из горящего Пе-2 и приземлился на парашюте на нейтральной полосе. Фашисты открыли по нему ружейно-пулеметный огонь, били даже из минометов. Используя складки местности, летчик добрался по-пластунски до траншеи наших войск, вернулся в полк и снова сел за штурвал "пешки".
Разбор полета был строгим. Особенно досталось истребителям, которые формально выполнили штурмовку вражеских аэродромов в предварительном вылете. К тому же фактически оставили воздушных разведчиков без прикрытия и кинулись в бой.
На следующий день задачу пришлось довыполнять.
Войска 3-го Белорусского фронта перешли в наступление.
Утром 25 апреля командир полка приказал экипажу капитана Глебова произвести разведку с плановым фотографированием с высоты 2500 метров обороны города и порта Пиллау, аэродрома Нойтиф и косы Фрише-Нерунг. Противодействия истребителей врага не ожидалось: к тому времени в распоряжении фашистов поблизости оставался лишь один аэродром – Нойтиф, располагавшийся в самом конце косы Фрише-Нерунг, напротив порта Пиллау. Там у них находилась авиация военно-морского флота, по, по данным разведки, она улетела на днях в Швецию.
Исходя из сложившейся обстановки, экипаж Глебова от истребителей прикрытия отказался, так как они часто преждевременно демаскировали разведчика, лишали его возможности скрытно подойти к цели. А без скрытного выхода на такой объект, как Пиллау, нечего было и думать об успешном выполнении задачи: порт плотно прикрыт зенитными средствами.
Экипаж вылетел на разведку. Было безоблачно, но дымка заметно снижала видимость. "Петляков" шел с набором высоты. Слева по курсу лежал в развалинах поверженный Кенигсберг. Он все еще дымился. На высоте 4500 метров Глебов перевел самолет в режим горизонтального полета. Слева просматривался залив, впереди – побережье Балтийского моря. В воздухе – полное спокойствие, не видно ни одного самолета.
Начали просматриваться порт Пиллау и коса. Глебов немного довернул влево и в расчетной точке убрал обороты моторов до минимальных, перевел Пе-2 в пологое снижение с таким расчетом, чтобы выйти на город с приглушенными моторами на заданной для фотографирования высоте. Штурман измерил силу ветра и убедился, что его направление способствовало еще более скрытному подходу к цели, так как незначительный шум моторов относило ветром в направление, противоположное курсу полета. Все складывалось в пользу разведчика.
"Петляков" вышел на боевой курс. До города оставалось не более двух километров, но его не видно, он весь в дыму. Высота подходила к заданной. Глебов увеличил обороты моторов. Экипаж ждал начала обстрела зенитками, но его не было.
Под самолетом – город Пиллау. Чуть впереди – порт с наполовину затонувшей большой баржей. В воздухе по-прежнему спокойно, не видно ни единого разрыва зенитного снаряда. Глебов, Шаповалов и Погорелов в недоумении – совершенно непривычная обстановка при фотографировании столь важного объекта.
Прошли порт. Впереди на косе показался аэродром Нойтиф, на котором полыхали очаги пожаров, но самолетов не видно. Затем экипаж сфотографировал всю косу Фрише-Нерунг, не встретив никакого противодействия.
Вернулись на аэродром. Командир полка майор Г. А. Мартьянов, лукаво улыбаясь, спросил командира экипажа.
– Ну как, здорово зенитки били?
– Ни одного выстрела за весь полет!
– Все понятно. Еще утром, незадолго до вашего вылета советские войска очистили от фашистов Пиллау и косу Фрише-Нерунг. Жаль, что в полк это сообщение пришло, когда вы были уже в районе цели. Считайте, что провели тренировочный полет.
В Лабиау переехал и штаб Земландской группы войск. По предложению политработников решили создать фронтовую выставку, которая способствовала бы обобщению боевой и партийно-политической работы в войсках. В центре города подобрали подходящее помещение со множеством комнат, которые распределили между отделами, управлениями, службами и родами войск. Закипела работа по подготовке материалов для стендов. Подняли архивные материалы за все годы войны, составили таблицы, диаграммы, схемы, справки, подобрали карты, фотографии наиболее отличившихся. Напряженно трудились чертежники, художники, машинистки. В короткий срок все комнаты были оборудованы стендами и обеспечены экспонатами. Фронтовую выставку открыли в торжественной обстановке.
Красочно были оформлены и комнаты, отведенные 11-му полку. На одной схеме показали боевой путь разведчиков. Карта-схема Германии была заштрихована. Это означало, что полк за годы войны сфотографировал площадь, равную территории всей Германии. Впечатляющими оказались фотосхемы важнейших объектов врага. На специальном стенде разместили фотографии лучших летчиков, штурманов, стрелков-радистов, инженеров, техников и механиков. Рядом находился стенд, на котором отражены награды, которых удостоены авиаторы полка. За образцовое выполнение боевых заданий и проявленные при этом мужество и отвагу 11 авиаторов были награждены орденом Ленина, многие – орденом Красного Знамени, причем отдельные удостоены этой награды дважды, трижды и даже четырежды. Всего в полку насчитывалось 132 ордена Красного Знамени. Орденами Отечественной войны 1-й степени награждены 32 воина, Отечественной войны 2-й степени – 3, Славы 3-й степени – 4 авиатора.
На выставку приезжали генералы и офицеры частей, соединений и армий 3-го Белорусского фронта и Земландской группы войск. Посетил ее и Маршал Советского Союза А. М. Василевский. Он обошел все комнаты, внимательно ознакомился с экспонатами и дал высокую оценку фронтовой выставке.
Война завершалась. Войска 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов окружили Берлин, вели бои на его улицах. Мы, фронтовики, уже давно знали, что окончание войны не за горами, но в то же время понимали: завершится она с последним выстрелом. А эти выстрелы еще гремели.
В начале мая 1945 года, когда Берлин был взят, часть освободившихся войск 8-го Белорусского фронта из Восточной Пруссии направили в Прибалтику для разгрома все еще сопротивлявшейся Курляндской группировки врага. Туда же отправили и 7 экипажей из 11-го полка: майоров Мартьянова, Володина, Леонова, капитанов Глебова, Саевича, старших лейтенантов Орлова, Мосиенко, Емелина. Группа приземлилась на аэродроме Ауце, что в 60 километрах северо-западнее Шяуляя. Фронт находился в 10–12 километрах. Наземные войска, в основном танки, непрерывным потоком двигались к линии фронта и сосредоточивались в исходных для наступления районах. Экипажи полка видели это с воздуха.
Советское командование предпринимало все возможное, чтобы избежать теперь уже бессмысленного кровопролития, не однажды предлагало гитлеровскому командованию сложить оружие. Фашисты, разумеется, понимали, что разгром неминуем, что погибнут многие тысячи людей, но с ответом медлили.