Остолоп собрался сказать, что это очевидно, но счел за лучшее промолчать. Ничто не является очевидным, когда имеешь дело с существами, снабженными когтями, чешуей и глазами, как у хамелеона (тут Дэниелс сообразил, что Вуппе наверняка кажется странным он сам). Если ящеры намереваются обговорить все условия до последней мелочи, он не станет возражать.
- Мы согласны, - заявил Дэниелс.
- Я предлагаю прекратить стрельбу на одну десятую дня Тосев-3, - сказал Вуппа.
- Я уполномочен дать согласие на любое время, не превышающее трех часов, - ответил Дэниелс.
Они с сомнением посмотрели друг на друга.
- А сколько часов содержится в вашем дне? - спросил Вуппа. - Двадцать шесть?
- Двадцать четыре, - ответил Остолоп.
Любой это знает - любой человек, но Вуппа же не человек!
Ящер зашипел.
- Три часа составляют восьмую часть дня, - сказал он. - Мы согласны на ваше предложение. В течение одной восьмой части дня мы и вы прекращаем стрельбу в большом разбитом здании. Мы заберем своих раненых самцов. Именем Императора клянусь соблюдать наше соглашение. - И он опустил оба глаза к земле.
Когда американцы заключали перемирия с бошами, никаких клятв не требовалось, но у немцев и американцев гораздо больше общего, чем у ящеров и американцев.
- Мы тоже будем выполнять наш договор, и да поможет нам Бог, - сказал Дэниелс.
- Значит, мы договорились, - сказал Вуппа. Он вновь выпрямился во весь свой рост, хотя его макушка едва доставала Остолопу до груди, и добавил: - Я заключил с вами договор как с самцом Расы.
Остолоп решил, что его слова следует воспринимать как комплимент, и сделал ответный ход.
- Я заключил договор с вами как с человеческим существом, Вуппа, - сказал Дэниелс и непроизвольно протянул руку.
Вуппа ее взял. Маленькая ладонь ящера оказалась теплой, почти горячей, но пожатие получилось на удивление сильным.
Когда они опустили руки, Вуппа спросил:
- Ваша рука ранена?
Остолоп посмотрел на свою ладонь. Он забыл, какие у него шишковатые пальцы: на руке кетчера навсегда остается множество мелких шрамов. Сколько раз он выбивал и ломал пальцы? Теперь уже и не сосчитать. Вуппа терпеливо ждал ответа.
- Много лет назад, еще до того, как вы сюда прилетели.
- Я сообщу своим командирам, что мы заключили перемирие.
- Хорошо. - Остолоп обернулся и закричал: - Прекращаем огонь на три часа! Не стрелять до… - он посмотрел на часы, - без четверти пять.
Люди и ящеры осторожно выбрались из своих укрытий и разбрелись по огромному зданию, разыскивая раненых товарищей. И люди, и ящеры держали в руках оружие; один случайный выстрел мгновенно превратил бы завод "Свифт" в бойню. Однако никто не выстрелил.
Условия перемирия запрещали перемещение войск. Остолоп намеревался сдержать все свои обещания: если ты нарушаешь данное слово, то должен понимать, что в следующий раз перемирия не будет. Тем не менее он постарался запомнить все места, откуда появились ящеры.
"И если Вуппа не сделал того же, - подумал Остолоп, - значит, он глупее, чем я думал".
Ящеры и американцы сталкивались друг с другом во время поисков и вступали в короткие переговоры. Некоторые офицеры потребовали бы немедленно прекратить это. Остолоп вырос, слушая истории о солдатах, которые меняли табак на кофе во время Гражданской войны. Он внимательно наблюдал за происходящим, но ничего своим людям не запрещал. Дэниелс совершенно не удивился, увидев, что Дракула беседует с двумя ящерами. Когда Дракула вернулся, он широко ухмылялся.
- Что удалось достать? - спросил Остолоп.
- Точно не знаю, лейтенант, - ответил Сабо, - но начальство просит нас добывать приборы чешуйчатых парней - а они охотно со мной поменялись.
И он показал Остолопу какое-то устройство, назначение которого осталось для лейтенанта тайной. Может быть, ребята в очках с толстыми стеклами разберутся.
- А что ты отдал взамен?
Дракулы улыбнулся таинственно и немного хищно.
- Имбирное печенье.
* * *
Дэвид Гольдфарб вошел в зал "Друга в беде" и сразу окунулся в шумное веселье. В баре клубился дым. К сожалению, он шел от камина, а не от сигарет или трубок. Гольдфарб уже забыл, когда курил в последний раз.
Он сразу же направился к стойке. "Друг в беде" был забит людьми в темно-синей форме РАФ - в основном офицерами. Поскольку Гольдфарб был всего лишь специалистом по радарам, ему следовало пропускать старших по званию.
Если бы не военно-воздушные силы, "Друг в беде" уже давно закрылся бы, поскольку пивнушка находилась в Брантингторпе, небольшой деревеньке, расположенной чуть южнее Лестера. Магазин зеленщика, аптека, несколько домов, бар - вот и все достопримечательности. Однако сюда приходили сотни измученных жаждой мужчин, которые работали или служили на экспериментальной базе. В результате для пивной настали дни процветания.
- Гольдфарб! - крикнул кто-то пьяным голосом.
Дэвид обернулся. За соседним столиком сидел Бэзил Раундбуш. Вместе с Гольдфарбом он входил в группу капитана Фрэда Хиппла, которая занималась изучением радаров и двигателей самолетов ящеров. Гольдфарб часто думал, что это примерно то же самое, что познакомить пехоту герцога Веллингтона с бездымным порохом, но продолжал работать.
Рядом с Раундбушем - вот чудо! - оказалось свободное место. Гольдфарб направился туда со смешанными чувствами. Конечно, приятно дать отдых ногам, но, с другой стороны, если он сядет за столик с лейтенантом летчиком, на него не посмотрит ни одна официантка. Высокий, светловолосый красавец с роскошными усами и обаятельной улыбкой, вся грудь украшена медалями - разве он оставит скромному соседу хотя бы самый крошечный шанс!
Гольдфарб и сам имел медаль за военные заслуги… но у него более низкий военный чин, кроме того, природа наделила его средним ростом и худощавым телосложением, а темные курчавые волосы и черты лица безошибочно выдавали восточноевропейского еврея. Рядом с Раундбушем это становилось особенно заметно. Родители Дэвида выехали из Польши незадолго до начала Первой мировой войны. Гольдфарб прекрасно понимал, что очень немногим так повезло.
- Стелла, дорогая! - позвал Раундбуш. На его крик немедленно откликнулась официантка, на лице которой тут же расцвела широкая улыбка. - Пинту горького для моего друга и еще одну для меня.
- Сейчас принесу, дорогуша. - И Стелла ушла, покачивая бедрами.
Раундбуш посмотрел ей вслед.
- Видит бог, я бы с удовольствием ущипнул эту попку! - заявил он.
Его акцент выпускника престижной английской школы звучал здесь довольно странно, но не казался фальшивым. - Откровенно говоря, я бы тоже не отказался, - сказал Гольдфарб.
Он вздохнул. У него шансов мало, в особенности рядом с Раундбушем, не говоря уже о множестве других офицеров в пивной - да и на всей экспериментальной базе.
Стелла вернулась с высокими кружками пива. Раундбуш прищелкнул зубами. Если бы такое позволил себе Гольдфарб, то немедленно заработал бы пощечину. Стелла кокетливо взглянула на усатого пилота и хихикнула.
"Где справедливость?" - подумал Гольдфарб. Мысль достойная Талмуда - если бы речь не шла о шансах переспать с хорошенькой официанткой.
Бэзил Раундбуш высоко поднял свою кружку, Гольдфарбу пришлось последовать его примеру. Вместо того чтобы провозгласить тост в честь прелестей Стеллы, как предполагал Гольдфарб, Раундбуш неожиданно заявил:
- За "метеор"! - И сделал большой глоток.
- За "метеор"! - Гольдфарб вновь последовал примеру летчика и выпил свое пиво.
Если уж быть честным до конца, то истребитель гораздо важнее, чем прелести официантки, - да и драку такой тост не спровоцирует.
- Ради "метеора" мы будем хорошими мальчиками и вернемся в казармы до отбоя, - сказал Раундбуш. - А завтра утром встанем и постараемся привести себя в приличный вид - хотя и пьем здесь верблюжью мочу за двенадцать часов до вылета.
Слабое, кисловатое пиво оставляло желать лучшего даже по стандартам военного времени. Гольдфарб уже собрался согласиться с Бэзилом, с подобающими преувеличениями, конечно… когда до него дошел смысл сказанного.
- Мы собираемся лететь? - переспросил он. - Значит, на "метеор" наконец установили радар?
- Да, - кивнул Раундбуш. - Теперь у нас появится больше шансов против ящеров, не так ли?
Он говорил небрежно. Раундбуш пилотировал "спитфайр" в битве за Британию, когда жизнь летчиков измерялась днями. Однако у "спитфайра" были практически равные возможности с "Мессершмиттом-109". Вступив в бой с истребителями ящеров, пилот, желавший вернуться на базу, мог рассчитывать только на удачу. А уж сбить вражеский самолет - надежды не больше, чем выиграть в ирландском тотализаторе.
- Неужели ты думаешь, что теперь мы сумеем им что-то противопоставить? - спросил Гольдфарб.
- Мы добавили радар, ты и сам знаешь, как он важен, а еще нам удалось существенно поднять скорость, - ответил Раундбуш. - Вместе это значительно увеличивает наши шансы - теперь они стали всего лишь паршивыми.
Шутка могла бы получиться неплохой. Беда в том, что Раундбуш не собирался шутить. Гольдфарбу при помощи находящегося на базе в Дувре радара удавалось засечь самолеты ящеров до того, как их присутствие становилось очевидным для остальных. Самолеты ящеров летали так высоко и с такой поразительной скоростью, что многие начинали сомневаться в исправности прибора. Теперь сомнений уже ни у кого не возникало.