– Я думаю, тебе все-таки стоит хоть один день провести с нами, подальше от твоего ремонта.
– Да нет, со мной все хорошо.
– Мне просто не нравится, что ты сидишь там совсем одна в старом, пустом доме. Это угнетает.
– Зато меня никто не тревожит. Не беспокойся обо мне. У меня все отлично.
– Буду беспокоиться, хотя знаю, что ты все равно поступишь так, как сама считаешь нужным.
– Вот именно.
Флой положила трубку как раз в тот момент, когда в комнату вошел Клод и раздался его низкий, резковатый голос:
– Так вы не съехали?
От неожиданности Флой чуть было не подскочила.
– Вы наблюдательны. – Она повернулась к нему.
Большая ошибка.
Во-первых, сидя на кровати в двух шагах от него, она чувствовала себя немного бесстыдной и… голодной.
А во-вторых, он так на нее смотрел своими горящими глазами, что у нее заныло внизу живота.
Думали ли они сейчас об одном и том же? О том, как хорошо им было бы вдвоем на этой кровати…
– Я не знаю, с кем вы сейчас разговаривали, но вам, видимо, сделали верное замечание. Здесь не стоит оставаться на время ремонта. Ночью в доме небезопасно.
– Почему?
– В здании ночью никого нет. А по улицам шатается полно всякого сброда. Кто знает, вдруг кто-нибудь наведается к вам, чтобы стащить материалы или инструменты?
– Я запираюсь.
Клод хмыкнул.
– Я остаюсь, Клод.
– На некоторое время нам придется отключить в доме электричество. Не будет ни воды, ни газа. Это не пятизвездочный отель. Условия будут чуть получше, чем в походной палатке.
Она месяцами жила без особых удобств, но даже под страхом смертной казни не призналась бы ему в этом. Как и в том, что распродала часть своей коллекции, чтобы какое-то время продержаться на плаву. Он думает, что она избалованная принцесса. Ну и пусть.
Или он полагает, что она испугается первой серьезной трудности в жизни, откажется от возможности проверить себя, посмотреть, чего она на самом деле стоит? Она и дальше будет сидеть на пустых макаронах, если понадобится. И даже ради мужчины, который впервые за последние шесть лет заставил ее сердце биться сильнее, она не изменит своего решения.
– Я надеюсь, что у меня будет все необходимое, – сказала она.
Он устало посмотрел на нее своими неземными голубыми глазами, от которых перехватывало дыхание, и покачал головой:
– Вы всегда так упрямы или только со мной?
Коварный вопрос.
Клод Уиллис был не первым и не последним мужчиной, которому было тяжело с Флой. Она была очень горда. И свою гордость считала достоинством. Именно об этом она думала сейчас. Ни за что на свете она не признается, что у нее нет денег, чтобы снять жилье.
– Я остаюсь, Клод.
– Несмотря на грязь и шум, неудобства и опасность?
Опасность? Единственная опасность, которая ей грозила, исходила от него. Она хотела пошутить по этому поводу, но, глядя на его суровый вид, подумала, что он вряд ли оценит ее остроумие.
– Несмотря на грязь и шум, неудобства и опасность.
– Флой…
– О-о! Мое имя! – Она улыбнулась. – Вы, оказывается, его знаете.
Клод сжал челюсти.
– Вы все равно поступите по-своему. Что бы я ни сказал, да?
– Да. – У нее не было выбора. – Что бы вы ни сказали.
4
Как и положено погоде на северном островном государстве, она вдруг резко поменялась. Еще вчера светило солнышко и было сухо, а сегодня зарядил унылый продолжительный дождь.
Клод вглядывался в улицу сквозь мокрое лобовое стекло и тихо ругался. Даже дворники машины сникли от такого обилия воды и устало ходили из стороны в сторону, выполняя свой сизифов труд: на долю секунды им удавалось смахнуть струйки дождя, но вода тут же скапливалась снова, не позволяя водителю увидеть, что впереди. Клод вырулил влево, и чуть было не въехал в стоящую на парковке машину.