Его окликнули. По дороге шагал Курбатов, беседуя с каким-то проворным полковником. Тот легко, словно кузнечик, перепрыгивал рытвины, залитые мутной водой. Позади шел порученец генерала, знакомый Дмитрию молоденький лейтенант в новеньких ремнях.
Комкор остановился.
- Вовремя подоспел корреспондент. Писать есть о чем. Знакомься с командиром полка, это подполковник Федотов. Я был у него на КП, когда противник сделал вылазку, и вот решил все на месте проверить. - Курбатов поправил пенсне, зашагал, - Так продолжим наш разговор, подполковник… Мы должны построить оборону, тщательно все продумав - она должна быть глубокой, активной, противотанковой. И на войска, на всю нашу технику наденем шапку-невидимку. Только так!
- Сейчас в ротах, товарищ генерал, мы уделяем особое внимание маскировке.
- Правильно поступаете.
Шагая рядом с Курбатовым, Дмитрий подумал о том, что надо бы проверить, как маскируются войска. Очень важный вопрос.
- Весна идет, широко применяйте дерн, - советовал комкор.
- Мы его в оврагах нарежем, пластами покроем дзоты.
- Прошлой весной, подполковник, проверял я оборону на Северном Донце, - замедлил шаг Курбатов. - Прихожу в один полк, замечательная маскировка! Я к "соседу". Совсем иная картина. Дзоты демаскированы. Трава сохнет. Не дзот, а детский мяч - одна полоса зеленая, другая желтая. А почему?
Подполковник молчал. Генерал, как бы не требуя от него ответа, продолжал:
- Упустили мелочь. Дерн уложили, а засыпать землей швы не догадались. Солнце печет, ветерок гуляет, и корни сохнут…
"Подполковник Федотов, очевидно, не кадровый офицер, - решил про себя Дмитрий, - Курбатов учит его. Но как тонко, чтобы самолюбие не задеть…"
Обогнув высоту, они спустились в траншею. Комкор остановился:
- Почва какая! Глубокий чернозем. Что хочешь, сей. Хороша землица. Минировать ее больно, а приходится…
Мины, шурша, пролетели над траншеей и разорвались на гребне высотки. Зазубренный осколок упал в траншею. Курбатов втоптал его в землю.
- Ну, пошли!
За поворотом боец-наблюдатель протирал платком бинокль, разговаривая сам с собой.
- Ишь, чертов Гитлер, снова шестиствольную собаку привел.
- Откуда стреляет миномет?
- Бьет с временно оккупированной территории, товарищ генерал!
Курбатов подошел к солдату.
- Ты шутни-ик… Ну, а точней. Откуда?
- Это кочующий, он бьет из-за хат; одна с проваленной крышей, а на другой прошлогоднее гнездо аиста. Шестиствольный сделает налет и в лощинку уходит. Там прячется, выжидает. Потом оттуда открывает огонь.
- Так знаешь?
- Как не знать. Миномет засечен!
- Шатанков молодой солдат, но хороший наблюдатель, - хвалит гвардейца Федотов. - В полк пришел под Казачьим курганом, на Дону… Помнишь, а?
- Как не помнить, товарищ гвардии подполковник! Это было в ночь под Новый год… Вы тогда выстроили нас, пополненцев, и сказали: "Возьмем Казачий курган. Сделаем Родине новогодний подарок!" И мы взяли. - Шатанков расстегнул ватник, достал аккуратно сложенный лист. - Взгляните, товарищ генерал.
- Интересно… Передний край вражеской обороны. Ты художник?
- Любитель. На заводе в кружке занимался. Мои рисунки и карикатуры многотиражка печатала.
- А с фронтовой газетой связан? - спросил Дмитрий.
- Один дружеский шарж поместила газета "Красное знамя". Есть у нас наводчик Бобров, так он однажды в наступлении первым снарядом перевернул бронемашину, а потом как дал вторым - шестиствольный миномет вверх тормашками полетел. Я нарисовал дружеский шарж, а подтекстовку придумать не мог. Так мне дружки-солдаты помогли: "Гвардии ефрейтор Бобров совершил переворот в немецкой технике!"
- Помню… Удачный рисунок. - Дмитрий приблизился к солдату. - Я корреспондент фронтовой газеты майор Солонько.
- Майор Солонько! - обрадовался Шатанков. - Я ваши стихотворения знаю.
- Давайте что-нибудь вместе придумаем. Я напишу юмористические стихи, а вы к ним рисунки сделаете. Идет? - предложил Дмитрий.
- А что ж, можно.
- Договорились. Мы еще встретимся, потолкуем. - И Дмитрий записал в блокнот фамилию солдата-художника.
Курбатов, просмотрев листок, возвратил его наблюдателю.
- Это набросок очень нужной картины.
- Я хочу сделать панораму. Пусть наши бойцы видят все дороги, овраги, высотки, огневые точки врага, минные поля, проволочные заграждения.
Курбатов взглянул на подполковника Федотова:
- Панорама принесет пользу. Она ознакомит наших гвардейцев с районом будущих боевых действие. - И, прощаясь, генерал пожал руку солдату. - Я обязательно взгляну на панораму!
У родника Курбатов с Федотовым принялись осматривать подбитый танк. Дмитрий занялся беглой зарисовкой. Танк, накренившись набок, опустил пушку. Казалось, слон протянул хобот к ручью.
- Товарищ комкор, туман быстро рассеивается, - забеспокоился командир стрелковой роты, - спуститесь в траншею.
- Рассеивается? Нет, он еще как дымовая завеса - противник нас не заметит. - Курбатов обошел вокруг танка. - А теперь пойдем поговорим с твоими орлами, Бунчук!
Пехотинцы вскочили.
- Садитесь! Ну… - Комкор помедлил, обвел солдат взглядом. - Кто ж подорвал танк?
Иван незаметно толкнул брата. Тихон поднялся.
- Я, гвардии рядовой Селиверстов.
Генерал подошел к нему, достал из кармана коробочку, открыл.
- От имени правительства награждаю вас орденом Красной Звезды. Вы подорвали вражеский танк и, как мне доложили, спасли жизнь командиру роты. Гвардейцы! Есть старая пословица: один в поле не воин. Неверно это! Если солдат сражается по-гвардейски, смело, с русской смекалкой, он и один в поле воин. Гвардеец Селиверстов вступил в единоборство с вражеским танком и победил его!
Дмитрий смотрел на обрадованного солдата, на его опаленную огнем бурую ушанку. "Где же я встречал этого веснушчатого, с едва намеченными бровинками паренька?" - подумал он. И, встретившись взглядом с чубатым Иваном, вспомнил. "Да, дед Авил недаром говорил: "Мои внуки, одним словом, ерои".
Дмитрий приблизился к Ивану Селиверстову, тихо сказал:
- Мы снова встретились.
- А вы узнали…
Прикрепив орден, комкор оперся на сучковатую палку, хитро прищурил глаз:
- Легких танков мы не боимся, а что, если на наши позиции пойдут тяжелые T-VI - "тигры"? Они гореть будут дольше, только и всего!
Гвардейцы зашевелились, заулыбались.
- Мне наш генерал нравится, - шепнул Иван Селиверстов Дмитрию.
- Телушкин! - громко сказал Курбатов. - Ты бывалый воин, ну-ка расскажи, как учишь свой пулеметный расчет бороться с "тиграми".
- У меня, - заговорил сержант, - каждый солдат знает: если подошел "тигр" к окопу, лови момент! На близком расстоянии не страшны ни пушка, ни пулемет. Можно под гусеницу мину подбросить, как сегодня сделал Тихон Селиверстов, а то и связку гранат. Гранаты разрушают звенья гусениц и опорные катки, "тигр" вроде как с перебитыми лапами будет. Хоть и толста на нем шкура, да от бутылок с горючей жидкостью ему несдобровать.
- Ты постой, не спеши.
Телушкин передохнул и заговорил уже медленно:
- Я каждому пулеметчику говорю: твой окоп - твоя крепость. Постарайся эту крепость хорошенько оборудовать, скрыть от врага - и ты будешь неуязвим.
Дмитрий раскрыл блокнот.
- "Твой окоп - твоя крепость", - повторил он про себя. - Хорошо сказано, лучше и не придумаешь!
Слушая сержанта Телушкина, Курбатов одобрительно кивал:
- Так. Правильно…
- Экипаж "тигра" хорошо ослепить ручными дымовыми гранатами, а потом расправиться с ним! - закончил свою речь Телушкин.
Курбатов снова оперся на палку, прищурил глаз:
- Сегодня мы легко выиграли бой. А почему? Своим огнем прижали пехоту противника к земле, отрезали ее от танков. Враг рассчитывал на взаимную поддержку танков и автоматчиков, а мы не растерялись. Дружным огнем согнали с машин десантников и показали им, где раки зимуют.
- И покажем еще, - взлетел звонкий тенорок Телушкина.
Комкор сильней, двумя руками оперся на сучковатую палку.
- Так надо бороться и с тяжелыми танками T-VI - "тиграми", тогда они подожмут хвост. Будем, друзья, учиться воевать! Чуть просохнет земля, начнем мы "обкатку" бойцов нашими танками. Пусть на полигонах пройдут "тридцатьчетверки" над окопами, а мы с вами кое-чему поучимся.
- Нужное дело! - раздались голоса.
- А чего ж, мы всегда готовы…
Побеседовав с пулеметчиками, Курбатов занялся осмотром щелей, траншей и окопов. Дмитрий подошел к Тихону Селиверстову.
- Поздравляю с наградой!.. Мне снова придется писать о тебе в газете.
- Товарищ гвардии майор! - обрадовался Тихон. - Вот так встреча! А мы с братом недавно прочли статью "В освобожденном селе" и все думали, кто ж о нас написал.
- И про деда Авила.
- Вспомнили старика! Только прошу вас, говорите громче, а то я на левее ухо плохо слышу. Маленько оглох после взрыва.
- Давайте напишем о подорванном танке ему.
- Он все село на ноги поднимет, тот дед такой… активист!
Иван услышал в голосе брата какие-то новые нотки. Разговаривал и держался тот как-то особенно, независимо. "Ишь ты, какой! Словно тебя в живую воду окунули, - подумал Иван и не мог не порадоваться: сразу вышел Тихон на свою собственную дорогу, подтягивать его уже не придется. Теперь он будет во всем застрельщиком".
- Давайте присядем на камни, - предложил Дмитрий братьям. - Так ты, Тихон, герой у нас!
- Эх, товарищ гвардии майор, - усмехнулся Тихон, - так уж я и герой… А вы знаете, мне перед боем такого перцу дали, с песочком протерли…