- Знаю, а ты ей кто будешь?
- Невеста она мне… - неожиданно вырвалось у Андрея.
- Невеста… - старик окинул Андрея соболезнующим взглядом. - Там она… На самом хуторе работает.
Андрей достал кисет:
- Закурим?
- И то, сынок, без курева целое утро маюсь, - и старик, приняв из рук Андрея кисет, стал свертывать цигарку. - Эх, и табачок у тебя! - сказал он, с наслаждением затягиваясь дымом.
Андрей взял руку старика и, повернув ее ладонью вверх, высыпал в нее половину кисета.
- Спаси Христос, сынок! Выручил ты меня табачком, - благодарно улыбнулся старик.
Андрей уселся на бугорок, стал закуривать. Рядом с ним, кряхтя, опустился пастух.
- Так ты, значит, женихом ей доводишься? - спросил он Андрея и с какой–то особой лаской в голосе протянул: - Хорошая девка… Да только… - старик, не договорив, опустил голову.
- Что, дедушка, может, она больна?
- Нет, не в болезни дело. Как тебе и казать–то? - замялся пастух. - Ты ее, хлопче, лучше забери оттуда. Будь он трижды проклят, хутор этот, с хозяином вместе!
Старик задумчиво ковырял палкой землю. У Андрея, взволнованного намеками пастуха, кольнуло в сердце, но дальше расспрашивать он не решался. Ему казалось, что вот–вот он услышит что–то страшное, от чего померкнет для него яркий солнечный свет. Наступило молчание…
Наконец Андрей робко проговорил, заглядывая старику в лицо:
- Дедушка, ты что–то знаешь… Скажи!
Лицо старика стало суровым.
- Волобуй ей проходу не давал прошлое лето, - заговорил он как бы нехотя. - Раз в это время скотину пригнал. Дома–то никого не было, окромя их. Хозяйка в станицу поехала. Слышу Маринкин голос: кричит, словно ее кто душит. Я в хату побег. Гляжу, она от Волобуя в чулане отбивается… Хозяин–то пьяный. - Насилу оборонил… Ну, а как проспался, так мне и ей наказывал никому не говорить. "Это, кажет, я пошутил", а какая уж шутка! - Старик сплюнул. - Он такими шутками не одну девку испортил… Хозяйка утром приехала, а Марина в синяках ходит. Ну, Маринка хозяйке и рассказала. С тех пор жизни ей нету: задавил работой рыжий черт. А прогнать не хочет - работница она, сам знаешь, цены ей нету!
Андрей молча сел в седло и поскакал.
Марина с утра работала на волобуевском огороде. Она срывала молодые огурцы и складывала их в большую плетеную корзинку.
За высокими тополями послышался стук подков о деревянный настил моста. Затем из–за камышовой заросли показался всадник. Не доезжая до огорода, он спрыгнул с лошади и бегом направился к Марине. Девушка вскрикнула, узнав Андрея.
Первое мгновение они молча смотрели друг на друга. Заметив, что Марина пошатнулась, Андрей подхватил ее и крепко прижал к груди.
Очнувшись, она полными радости глазами пристально смотрела на Андрея.
"Андрей, счастье мое! Родной мой! Жив, жив!" - говорили ее глаза, но губы уже дрогнули в такой знакомой Андрею насмешливой улыбке:
- Устала я корзины с утра тягать. Голова закружилась, а ты рад скорее облапить. Пусти, медведь.
Но Андрей, не слушая Марину, жадно искал ее губы своими губами и, найдя их, еще крепче обнял девушку.
Взявшись за руки, они пошли с огорода. Конь Андрея, почувствовав свободу, беззаботно принялся ощипывать листья молодой капусты.
Андрей и Марина сели на краю балочки и стали говорить о разных пустяках, не решаясь коснуться того, что их волновало. У воды в камышах клохтала лыска, сзывая разбегающихся цыплят. Над рекой с пронзительными криками носились чайки, зорко высматривая в воде зазевавшуюся рыбешку. Высоко в синем просторе звенела гриль черногрудого жаворонка.
- Что так смотришь на меня, Андрейко? - Марина смущенно улыбнулась. - Что, с лица спала, глаза ввалились? Замучил он меня работой, идол рыжий. Сил моих нет! Руки наложить на себя хотела…
Андрей, ласково обняв ее, привлек к себе, не давая говорить:
- Знаю. Все знаю… Не надо!
Так сидели они молча, прижавшись друг к другу. Наконец Андрей встрепенулся:
- Уйдем, Маринка, отсюда. Сейчас же уйдем.
Андрей поднялся, помог Марине встать. Она беспокойно оглянулась:
- Погоди, Андрей, надо огурцы взять, а то хозяйка ругать будет. - Но, взглянув на Андрея, озорно махнула рукой. - А черт с ними, пускай сама их несет.
Во дворе, около новой, блистающей свежей краской косилки стоял Волобуй. Его одутловатое лицо с ярко–рыжей бородой выражало безграничное довольство.
Увлекшись осмотром, он не заметил подошедшего сзади Андрея.
- Здравствуйте, Степан Титович! - с трудом сдерживая гнев, проговорил Андрей.
Волобуй обернулся.
- А, это ты, Андрей! Ты что ж, не от Богомола ли приехал? - и, окинув удивленным взглядом Андрея, смущенно пробормотал: - Да тебя и не узнать. Прямо офицер, да и только!
Андрей, не отвечая, продолжал в упор смотреть на Волобуя. Тот, делая вид, что не замечает колючего взора Андрея, приветливо улыбнулся:
- Ну, что ж… Герою завсегда рад. Пойдем в хату, найдется что выпить.
Волобуй хотел было пройти мимо Андрея, но, взглянув ему еще раз в лицо, невольно отступил назад.
Андрей шагнул и схватил его за чесучовую рубаху:
- Погоди, Степан Титович, дело есть… Ты что ж, подлюка брюхатая, к чужим девкам лазишь, а коли они тебе, черту старому, не поддаются, так ты их со свету сживаешь?
Волобуй осел в руках Андрея грузным мешком:
- Пусти! Тебе кажу, пусти! Ратуйте! Ра–а–а-а…
- Цыц! Зараз кишки выпущу!..
Выглядывавшая из конюшни голова работника быстро спряталась назад.
- Говори, за что девка в синяках ходила?
Волобуй испуганно бился в руках Андрея, хрипел и наливался кровью.
Тряхнув Волобуя еще раз, Андрей швырнул его изо всех сил на косилку. Волобуй стукнулся боком о полок и растянулся на траве. С омерзением плюнув на него, Андрей зашагал к крыльцу.
Войдя в кухню, он взволнованно выкрикнул:
- Собирай, Маринка, вещи, зараз в станицу поедем!
Марина бегом направилась в чулан и через несколько
минут вынесла оттуда завязанные в узелок свои пожитки.
Кухарка, посмотрев в окно, всплеснула руками:
- Ой, лишенько! Очухался рыжий боров - хлопцев зовет. Ой, беда вам будет!
Андрей угрюмо усмехнулся:
- Ну, хлопцы меня не тронут, а сам не посмеет…
Взяв Марину за руку, он вышел на крыльцо.
Волобуй, собравший около десятка работников, увидев Андрея, заорал:
- Вяжите его, хлопцы! Мы его, мерзавца, к атаману отвезем!
Работники нерешительно топтались около Волобуя, боясь подступиться к Андрею. Волобуй исступленно визжал:
- Хватайте его! Вяжите его, бандюгу треклятого! Выпустите - всех со двора сгоню!
Андрей, оставив Марину на крыльце, подошел к дереву, отвязал коня и прыгнул в седло. В руках у него блеснула кривая турецкая сабля.
Работники бросились к воловнику. Волобуй споткнулся о камень и упал на четвереньки. Сабля, описав полукруг, со свистом опустилась плашмя на жирный волобуевский зад.
Волобуй ткнулся лицом в землю. Полоснув его еще несколько раз плашмя, Андрей подъехал к крыльцу. Марина, подхваченная им на руки, вскочила в седло, и конь карьером вынес их в открытые настежь ворота.
Из воловника выглядывали, давясь смехом, волобуевские работники.
… Усталые, но бесконечно счастливые, подходили Андрей и Марина к станице. Сзади них шел в поводу Андреев конь, отмахиваясь хвостом от комаров.
У Семенных Марину встретили всей семьей. Григорий Петрович, обнимая смущенную Марину, ободряюще улыбнулся:
- Ну, дочка, будь в этом доме хозяйкой. А как Андрей с фронта придет, новую хату вам построим.
И совсем по–молодому повернулся к жене:
- Принимай, Николаевна, дочку.
Василиса Николаевна, плача и смеясь, обняла Марину.
Андрей незаметно выскользнул во двор…
Гриниха сидела в кухне, разложив перед собой карты. В сенях раздался шорох, и в кухню вошел Андрей. Гриниха, подняв голову, с испугом посмотрела на него, смешивая колоду.
- Здравствуйте, Агафья Власовна!
Сняв папаху, Андрей уселся на лавку.
- Здравствуй, Андрей. Слыхала я, что ты вернулся. Василий сказывал.
Глядя на осунувшееся лицо Гринихи, Андрей с удовлетворением почувствовал, что та робость, которую всегда внушала ему эта женщина, исчезла.
Он спросил, улыбаясь:
- На меня гадали?
Гриниха окинула его злым взглядом:
- На дочку, что ты сгубил.
- Я? А мне сдается, что вы ее сгубить хотели.
Андрей смело взглянул Гринихе в глаза.
- Это чем же, бисова душа, я ее загубила? Тем, что добра ей хотела?
Андрей вскочил с лавки:
- За добро бутовское продать ее хотели? Да только не будет этого! За Бута она все одно не пойдет!
- А вот и пойдет. Она мне уже и согласие дала.
Андрей опешил:
- Грех брехать–то, Власовна!
- А вот и не брешу. Вчера на хуторе была. Николай с фронта вскорости приедет, зараз и свадьбу гулять будем.
Андрей, подойдя к ней вплотную, спокойно проговорил:
- Вот что, Власовна. Вашего Николая загнали в Персию, а Марину я сегодня видел. Выйдет она за меня, а не за Бута. Поняли?
Глаза Гринихи зло шарили по кухне. Метнувшись в угол, она схватила деревянную лопату:
- Геть с моей хаты! Слышишь? Геть зараз же!
Андрей, схватив папаху, попятился к двери. С лопатой
в руках наступала на него разъяренная Гриниха.
Выскочив во двор, он схватил толстую палку, валявшуюся у крыльца, и припер ею дверь.
С огорода за ним с любопытством смотрели Миля и Анка.