Теперь в этом мужчине не было ничего общего с тем немногословным строгим джентльменом, что доставил ее сюда из Франции сегодня утром.
– Как вы посмели?! – в бешенстве воскликнула Патриция. – Вы думаете, мне нужны ваши мерзкие поцелуи?
– Ты не всегда находила их такими уж неприятными, – грубо перебил он.
Немного придя в себя и осознав, что и сама оказалась не на высоте, Патриция хрипло рассмеялась.
– Вы недооцениваете разницу между невинной девятнадцатилетней девушкой и взрослой женщиной. То, что я могла находить приятным тогда, теперь... – Она хотела побольнее ударить его: – ...Кажется мне просто смехотворным.
– Итак, прощай невинность? – нахмурился Майлз.
– А на что вы надеялись? Французы оправдывают свою репутацию. И они не такие пещерные варвары, как вы. В них есть утонченность, изящество; они хорошо знают, как завести женщину. Им в голову не придет душить ее в медвежьих объятиях и впиваться в губы, чтобы убедить в своей неотразимой сексуальности. Они умеют ухаживать и дарить наслаждение на всех этапах общения вплоть до вершины... О, вершины! – ностальгически протянула она.
– Ты пересказываешь какой-то роман или судишь по личному опыту? – мрачно поинтересовался Майлз.
– По опыту, разумеется.
– Так, значит, французы? Все? – Его руки вновь сжались в кулаки. – Понятно.
– Ничего вам не понятно, – сердито сказала она. – Ничего вы обо мне не знаете. Так что хватит стоять и пялиться на меня с видом оскорбленного пуританина. Я сама себе хозяйка и буду делать то, что захочу!
Майлз молча любовался ее вызывающей позой, чудесными глазами, в которых сверкал дерзкий огонь, маленьким вздернутым подбородком...
К удивлению девушки, его лицо как будто прояснилось.
– Ненавижу штампы, но ты поразительно красива, когда сердишься! – услышала она и опешила, но быстро взяла себя в руки.
– Не пытайтесь откупиться неуклюжей лестью. Вы не имели никакого права целовать меня!
– Напротив, мои права очевидны.
Его голос сделался вкрадчивым, пробудив у Патриции неясные дурные предчувствия, но она была не готова размышлять об этом сейчас.
– Если вы ссылаетесь на наши отношения в прошлом, то не забывайте, что в моей новой жизни ваше место куда скромнее, – возразила она. – И я не позволю первому встречному вести себя так со мной.
– В самом деле? – последовал насмешливый вопрос. – А как же все эти бесчисленные французы, о которых ты только что говорила?
– Но ведь они не были мне чужими. – Патриция без колебаний приняла вызов.
– Твоя жизнь во Франции выглядит исключительно насыщенной, – холодно подытожил он.
Она со смехом приподняла бокал.
– Почему бы и нет? Разве это не достойная компенсация за то беспросветно скучное существование, которое я, судя по всему, влачила здесь?
– Оно вовсе не было таким.
– Вам все не дает покоя наш несостоявшийся брак? По-вашему, несколько грубых ласк – и женщина уже только и мечтает, что совокупиться с вами? Вы заблуждаетесь. – Она прищурилась. – В вас нет ни капли романтичности.
– Вот-вот! Сказано на редкость точно. – Майлз пересек комнату и налил себе еще порцию джина. – Знаешь, Патриция, твоя проповедь говорит о том, что ты ни о чем другом и не мечтаешь, как о грубых ласках.
Пренебрежительно фыркнув, девушка допила остатки коктейля и грациозным движением поднялась на ноги.
– До чего же все это скучно... Я отправляюсь спать, – зевнула она.
– Убегаешь? – негромко, но с вызовом бросил ей вслед бывший жених.
– Я сделала это однажды, так почему бы не повторить? – откликнулась она, внезапно переменившись в лице.
Их взгляды на миг снова встретились, но Патриция быстро отвела глаза и, подхватив накидку, проворно взбежала по лестнице.
Трудно сказать, кто из них дольше бодрствовал в ту ночь.