- Да-а… - протянул раздумчиво Ахнин. - Так это вы, значит; за провиантом пришли? А чем расплачиваться хотите?
- У него брошюры… - начал было Петька.
- Ты познакомь–ка сначала.
- Его зовут Толя. Анатолий Дысин. У него для обмена - брошюры, а у меня бумага белая. Вот, - он извлек из–за пазухи пачку чистой бумаги. Достал и Толька свой "товар".
Ахнин взял и то, и другое, молча глянул на Дарью, потом на котелок с сырой картошкой и перевел взгляд на Федора. Хозяин дома нахмурился и вдруг стукнул костылем об пол:
- Лезь, Дашка, вниз! И набери хлопцам полное ведро. Да поживее, жадная твоя душа!
Хозяйка заперечила было, но Федор прикрикнул на нее, и она не посмела ослушаться.
Вскоре полное ведерко отборной картошки стояло перед ребятами.
- Вот теперь порядок, - улыбнулся Василий Ахнин и протянул хозяину Толькины брошюры. - Возьми, Федя. На курево сгодятся. А хорошую бумагу мы отдадим хлопцам обратно. У них ее тоже не густо. Пусть домой письма почаще пишут. Не возражаешь?
- Чего уж там, - махнул рукой бородач. - Разве я не понимаю?!
Потом сели пить фруктовый чай с сахарином и горьковатыми просяными лепешками. Ребята отказывались, смущенные такой неожиданной щедростью, но Федор пригрозил, что запрет дверь и не выпустит их, пока они не "сугреют нутро" на дорогу. Да и бывший лейтенант поддержал его.
Пришлось согласиться, так как на дворе быстро темнело, а в интернат огольцам надо было вернуться не очень поздно.
Хозяин предложил им остаться переночевать, но тут уж решительно воспротивился этому предложению Василий: мол, ребят начнут искать, многие люди "войдут в напрасное беспокойство", а мальчишкам будут большие неприятности.
- Пусть они идут, - сказал Ахнин, - а я провожу их, чтобы не потеряли дорогу и не замело их в поле. Мне тоже пора - загостевался.
У Федора он попросил мешок и пересыпал туда из ведра картошку: "Донесу до вашего дома, а там уж вы сами как–нибудь…"
Распрощавшись с хозяевами, отправились в путь. Тетка Дарья расчувствовалась под конец вполне искренне: "Горемычные вы мои хлопчики!.." - и сунула им в карманы по лепешке.
- Вот и подружились, - одобрительно кивнул ей Василий Ахнин. - Так–то лучше. После войны они тебя в Ленинград в гости позовут.
…К интернату подошли, когда уже совсем стемнело: зимний день короток. Ахнин остановился было, но Петька потянул его за рукав в сторону.
Свернули в проулок, спрятались от ветра за углом дома. Осмотрелись: тихо, и ни души кругом.
- Теперь давай мешок, дядя Вася.
Петька достал ножичек, прорезал им карманы в своем пальто и через прорези стал перекладывать картошку из мешка под подкладку…
- Делай, как я, - велел он Дысину.
Тольке жаль было портить карманы, но он послушался: не тащить же картошку в интернат прямо в мешке - воспитательницы вмиг засекут!
- Ну и ну, - удивился Ахнин. - Башковитые, черти! Ведро картошки упрятали, и не видать почти!
- Идти только неудобно, по ногам бьет, - сказал Петька. - Да это ничего, мы уже почти пришли… Спасибо, что помогли, - спохватился он.
- Бывайте здоровы, хлопцы. - Ахнин снял рукавицу и по очереди пожал им руку. - А по дворам больше не ходите, негоже это. Будет нужда - прямо ко мне лучше дуйте.
- А ты на фронт не уедешь? - спросил Петька.
- Куда уж там, - вздохнул Ахнин, - отвоевался. Забраковали подчистую. Да и войне скоро конец, добиваем фашиста… Ну, топайте, а то ругать вас будут. - И он зашагал по темной улице в другой конец села.
Долго еще в морозном воздухе было слышно, как певуче поскрипывает под его пимами снег.
Прощай, Бердюжье!
Отмели февральские вьюги и метели, с. каждым днем все ярче голубело небо, в середине марта заметно стало пригревать солнце в полуденные часы и с крыш свесили хрустальные носы разнокалиберные сосульки зазвенела капель. А в апреле уже побежали ручьи, и снег дружно стал уходить в землю. Вскоре его и вовсе не осталось - весна была ранняя.
Однажды, когда мальчишки и девчонки вернулись из школы, Анна Аркадьевна собрала их всех во дворе: комнаты в интернате были для этого слишком малы.
- Кто знает, какой завтра день? - спросила она. Все запереглядывались, запожимали плечами.
Странный вопрос задает директриса! Что она имеет в виду: число или день недели? Так и сама ведь знает!
- Двадцать второе! - раздалось сразу несколько голосов.
Анна Аркадьевна улыбнулась:
- Совершенно верно. Только это не просто двадцать второе. Я, очевидно, не совсем точно задала вопрос, и вы не поняли меня… Завтра двадцать второе апреля тысяча девятьсот сорок пятого года. Это не обычный день. В этот день семьдесят пять лет назад родился Владимир Ильич Ленин. И мы, ленинградцы, должны достойно отметить этот радостный и светлый весенний день.
- Флаги! Вывесим красные флаги! - предложил Смирнов.
- Надо придумать что–нибудь такое… Ну, такое… очень хорошее! - предложил Валька Пим.
- Правильно, - одобрительно сказала Анна Аркадьевна. - День рождения Ленина надо отметить особенно хорошими, добрыми делами. Только ничего придумывать не надо. Мы устроим воскресник, приведем в порядок сквер на площади: починим и покрасим ограду - она обветшала, подровняем и посыплем песком дорожки… Вы знаете, что сквер этот - центр села. Там хотели поставить памятник революционерам, да помешала война. Но после войны памятник все равно поставят. А помочь сделать сквер красивым уже сейчас - разве это не замечательно?
- Еще как замечательно! - заорал громче всех Рудька Шестакин.
- Тише ты, Лунатик! - цыкнули на него.
- А где краски возьмем, кисти?
- А доски?
- Гвоздей побольше надо, и молотков, и топоров тоже!
Анна Аркадьевна подняла руку, жестом утихомиривая взбаламутившихся ребят. Постепенно они угомонились.
- Все будет, все, - успокоила она. - Об этом не беспокойтесь. Инструментом и материалами нас обеспечат столярная мастерская и колхоз. А сейчас можете заняться своими делами…
На другой день утром, сытно позавтракав пшенной кашей с салом (повариха добавки не жалела), все снова собрались во дворе. Воспитатели разбили ребят на группы, объяснили, кто и что будет делать, и, построив в колонну по четыре, повели на воскресник.
В интернате остались только малыши. Они тоже хотели идти вместе со всеми, но их предупредили, чтобы не путались под ногами: помощи от них - как от козла молока, а сделать предстояло много.
Сквер был большой - не сквер, а сад (местные и называли его садом). Протянулся он широким прямоугольником метров на полтораста через всю площадь. Деревянная ограда почернела от ветров и дождей, многие доски и рейки потрескались, а кое–где и вовсе были поломаны. За оградой вдоль центральной дорожки ровными рядами выстроились молодые деревца.
Анна Аркадьевна оказалась права, ребята беспокоились напрасно: доски, гвозди и молотки, топоры и пилы, бачки с краской и кисти были аккуратно разложены и расставлены возле ограды со всех сторон сквера. Только работай!
И работа началась - шумная, веселая, дружная.
Пока мальчишки чинили ограду, девчонки подравнивали дорожки, подрезали лопатами дерн. Рядом с ребятами неотступно находился Алексей Иванович Косицын - председатель райисполкома. Там посоветует, тут подскажет, а то и сам возьмется за пилу или топор. Маленький, щупленький, быстрый, он поспевал повсюду и то и дело приговаривал: "Ай молодцы, ленинградцы!"
Около работающих стали собираться группками любопытные из местных жителей. Они почтительно смотрели на мальчишек и девчонок, потом переводили взгляд на большой фанерный щит, прикрепленный к березовой жерди, вбитой в землю, на котором крупно было написано: "Сегодня воскресник в честь дня рождения В. И. Ленина!", и одобрительно кивали головами,
Петька, Талан и Жан Араюм возили с озера песок для дорожек. Песок был сырой и тяжелый, поэтому доставалось и им, и мерину Ночке.
Людмила Александровна Попова, секретарь райкома партии, работавшая вместе с интернатскими девчонками, спросила:
- Не очень устали, девочки? Работы еще много. Может, отдохнете?
- Ну что вы! - запротестовали девчонки. - Совсем даже не устали!
Когда сгружали песок со второй телеги, Петька заметил среди интернатских ребят Матвея и еще нескольких сельских парнишек, ловко обтесывавших топорами доски.
- Эй, Мотя! И ты с нами? - крикнул он.
- Здравствуй сначала! - отозвался Мотька и засверкал улыбкой. - Вы робите, а нам что, в сторонке стоять? Сад–от - наш. Вот и мы пришли.
- Поехали, - позвал Петьку Талан. - Пока еще песку нагребем! Это не гвоздочками да молоточками палочки приколачивать. Потом набеседуетесь! - И едва Петька вскочил в телегу, он хлестнул мерина вожжами.
- Ай молодцы, ай работнички! - весело рассмеялся Косицын. - А вы чего стоите, рты пооткрывали? - повернулся он к сельчанам. - Помогли бы ленинградцам, для вас ведь стараются!
- Верно говоришь, Алексей Иванович, - сказал конопатый мужик, уже с полчаса наблюдавший, как работают интернатские, и затоптал самокрутку. - Где тут свободный топор? А вы, бабы, - Скомандовал он женщинам, - берите краски да кисти!.
Когда после обеда заканчивали работу, местных оказалось больше, чем ленинградцев. Все были очень довольны и тем, что сад привели почти в идеальный порядок, и друг другом.
Вечером Косицын пил чай в интернате.
- Настоящий праздник получился! - радовался Алексей Иванович. - И кто бы подумать мог, что ваша детвора так людей расшевелит, - говорил он Анне Аркадьевне. - Да мы тут никаких воскресников сроду не проводили, а ишь ты как ладно вышло!