Кузя, не удержавшись, громко срифмовал последнее блюдо. Все покатились со смеху, Федотыч обиделся, а подошедший Каневский сказал:
- А не мешало бы теперь в "Метрополе" посидеть! Заказал бы сейчас сборную солянку, шашлык, пивца пару бутылочек!
- А для аппетита?
- Особую московскую, сто пятьдесят с прицепом.
- А я бы картошечки с салом поел! - сказал Иванов. - Молока бы выпил.
- Это можно! - оживился Чуриков. - Разрешите в деревню сбегать?
- Я тебе сбегаю!
- Да вы не думайте, я за деньги куплю, вот они! - Чуриков достал две красные тридцатки.
Иванов не успел ответить. Раздался чудовищной силы взрыв. Все потонуло в облаке инея, слетевшего с деревьев.
- Вот это ахнуло!
- Недалеко где-то фриц бросил!
Взрыв повторился. Высоко в небе послышался свист, словно там метался, вспарывая воздух, осколок. Красноармейцы оглядывали небо в поисках невидимого врага.
- Не туда смотрите! - проговорил Быков. - Дальнобойная артиллерия крупного калибра.
- Дожили… - помрачнел Каневский, - по Москве из орудий бьют…
- Ну, не по Москве, - возразил Бобров.
Новый снаряд со свистом пролетел над головой и разорвался далеко позади, в маленьком селе.
- Вроде чемоданов, какие летали в ту войну, только, пожалуй, покрепче.
- Ничего себе, батя, утешил! - рассмеялся Каневский. - Такая штучка сильно зашибить может.
- Товарищ старший лейтенант, - подскочил к Быкову Кузя, - разрешите пойти в разведку, я эту чертову пушку взорву.
- Не разрешаю, - сдержал улыбку Быков, - нельзя! Впереди нас пехота - первая линия. Нельзя у них хлеб отбивать.
К вечеру, когда обстрел прекратился, Андрей пошел в наряд. Ему выпало охранять левый фланг роты, упиравшийся в густой лес. Андрей ходил взад-вперед, чтобы не замерзнуть, и постукивал ногой об ногу. Вдруг кусты зашевелились, Андрей мгновенно вспотел, перехватил винтовку.
- Стой! Кто идет?
- Я, - сдавленно послышалось в кустах.
Андрей щелкнул затвором;
- Стреляю!
- Стреляй! Черт с тобой… - Из кустов, широко улыбаясь, вылез Ника Черных.
- Ника! Да я в тебя чуть-чуть не выстрелил!
- Ничего! Чуть-чуть не считается. Кроме того, ты бы со страху не попал. Подумаешь, снайпер!
- Но-но-но! На кого хвост поднимаешь?
- А ты кто такой?
- Я часовой, лицо, облеченное доверием. Пшел!
- Ладно, ладно, "лицо"! Я пришел скрасить тебе скучную армейскую обязанность. Развлечь тебя пришел. Если ты против, уйду!
- Я пошутил! - ухватил друга за рукав Андрей. - Оставайся!
- То-то. Если бы ты знал, Андрей, как хочется тебя головой в сугроб окунуть! Я сейчас попробую.
- Часовой - лицо неприкосновенное.
Черных походил по леску, сломал коленом обледенелую суковатую палку и вдруг крикнул:
- Андрюша! Смотри, нора!
- Врешь?
- Ей-ей! Иди сюда.
У корневища рябины в снегу чернело отверстие.
- Лиса, не иначе как лиса! - радостно бормотал Ника. - Сейчас мы ее добудем! - Он сунул палку в нору. - Если выскочит, стреляй!
- Ты с ума сошел?
- Ах, черт, забыл! Тогда клади винтовку, будем ловить руками.
Андрей повесил винтовку на сучок и присел у норы. Ника пытался разгрести землю. Палка глубоко уходила в отверстие и натыкалась на что-то мягкое.
- В норе, ей-ей, в норе сидит!
Андрей поднялся:
- Слушай, ведь я часовой, винтовку оставлять нельзя!
- Конечно, нельзя, а должен! Эх, кто эту войну выдумал? Поохотиться на зверя не дадут! Вот что, я сейчас за ребятами сбегаю. Лопатки возьмем. Мы эту рыжую мигом вытряхнем.
- А что мы с ней делать будем?
- Приручим, будет с Федотычем на кухне ездить.
- Сказал тоже!
- А что особенного? Я у Киплинга читал: английские офицеры в Индии мангустов держали и еще каких-то зверей.
- Не спорю. А вот ты попробовал бы от Смоленска до Можайска пройтись с лисой на цепочке.
Ника весело рассмеялся, вспомнив летнее отступление.
- А я за ребятами все же сбегаю.
Ребята не заставили себя ждать. Пришли Захаров, Родин, Кузя, Игорь Копалкин. Шествие замыкал Бобров, тащивший две лопатки.
- Родин и Захаров будут копать, остальные стойте. Как только появится, накрывайте этим, - Бобров протянул Кузе плащ-палатку.
- Ребята! - крикнул сгоравший от любопытства Андрей. - Мне крикните, когда поймаете!
- Проинформируем, будь спокоен! А сейчас - марш на место! - распорядился Бобров. - Пошли, ребята!
Андрей издали наблюдал, как все склонились над норой, а Захаров и Родин заработали лопатами.
"Совсем как у нас в Ильинке", - подумал Андрей, вспомнив, как ребята ловили весной бурую водяную крысу. Тогда распоряжался тоже Бобров. Крысу посадили в новую рубашку Андрея, завязали ворот, рукава, шнурком стянули пояс. Андрей нес крысу на шесте по всему поселку, но зверек перехитрил мальчишку, оставив о себе на память треугольную дыру в рубашке.
"Совсем как тогда! - думал Андрей. - Только мы теперь в военной форме, вот и вся разница!"
Командир ополченской дивизии, седой как лунь генерал-майор, обходил оборону в сопровождении группы командиров. Быков спокойно, не торопясь, по-крестьянски обстоятельно показывал свой участок. На левом фланге у опушки генерал спросил, указывая сухим пальцем в глубь леса:
- Кто это там?
Быков внутренне затрепетал.
- Ваши орлы? - строго свел брови генерал и, не дожидаясь ответа, зашагал к лесу.
Командиры и побелевший всеми оспинами лица Быков поспешили за ним.
- Смирно! - оглушительно крикнул Андрей, пытаясь предупредить ребят.
- Что случилось! - насторожился Копалкин.
- Андрей вопит! Дурачится… Стоять надоело.
- Давай, давай, ребята! - подгонял Бобров. - Кузя! Не зевай!
Андрей вытянулся, завидев подходившее начальство.
- Кому вы подали команду, товарищ боец? - строго спросил генерал.
- Нам, очевидно, - сказал командир полка.
Среди командиров прокатился смешок.
- Вы что, онемели? Отвечайте!
- Своим друзьям, товарищ генерал!
- Ах, тем? А что они там делают? Кашу варят?
- Не-ет… - Андрей замялся.
Быков ласково посмотрел на него и чуть заметно качнул головой.
- Лису ловят, товарищ генерал. Нору откапывают.
Генерал отступил на шаг, развел руками.
- Вот это да! Вот это война! А ну, лейтенант, позовите мне этих лисоловов.
Молоденький адъютант, давясь от смеха, побежал исполнять приказание.
- Я думал, ваши бойцы оборону строят, фашиста ждут, а они лис выкапывают! Хороши!
Все смеялись, только Быков оставался серьезным.
- Оборона у нас готова, - совершенно неожиданно вырвалось у Андрея.
- Да он, оказывается, и разговаривает на посту? - Генерал подошел к Андрею. - Тебе сколько ж лет, солдат?
- Почти восемнадцать, товарищ генерал!
- А точнее?
- Семнадцать лет и пять месяцев.
- Н-да-а… Возраст… В боях был? Немца живого видел?
- Он с нами с самого начала, товарищ генерал, во всех боях участвовал, имеет ранение, стреляет хорошо, - обстоятельно докладывал Быков.
Усы генерала дрогнули. Его сын, такой же юнец, дрался под Севастополем.
- Товарищ генерал! - доложил адъютант. - Охотники прибыли.
Генерал подошел к замершим добровольцам.
- С добычей?
- Так точно, товарищ генерал! - щелкнул каблуками Бобров. - Вот.
Бобров протянул генералу шапку. В ней, свернувшись клубком, лежал маленький еж. Сухие листья, наколовшиеся на острые черно-белые иглы, шуршали от ветра.
Молча посмотрел генерал на разгоряченные лица красноармейцев, на блестевшие любопытством глаза…
"Дети… - подумал генерал. - Дети в шинелях…"
Он отвернулся, откинул полу полушубка, полез за платком и папиросами.
- Ежик! - удивленным, тонким голоском сказал командир полка. - Обыкновенный подмосковный ежик. Такой у нас на даче жил, всех гостей, кошкин сын, за ноги кусал.
Командиры рассмеялись.
- А однажды к жене пришла одна дама, а мой Сашка ежа на диван затащил, ну, та и села…
"Чего они ржут?" - подумал подбежавший к генералу офицер связи и, переведя дух, доложил:
- Товарищ комдив! Танки противника в большом количестве прорвались у Додоновки. В прорыв входит мотопехота.
И разом мир поблек, слиняли краски.
- Пошли! - резко приказал генерал. - Машину! - и тем же голосом продолжил - А ежа - в нору!
- Есть! - вытянулся Бобров.
Генерал торопливо пошел к машине, а Быков сказал:
- По местам, товарищи! Кончай ежов ловить. Война началась!