Может, конечно, врали, но говорили, что там затягивает под воду. Болтали по-разному: кто клялся, что в скале есть скрытая дыра, а кто божился, что там живет водяной. Оттого скала эта и называлась Каменной Пастью.
Мы не боялись тут купаться, конечно. Но в Пасть не плавали: просто неохота было.
А на песчаный мыс попадали так: переходили Каменушку вброд повыше, шагов за двести, а потом берегом шли к песку.
…Я бежал на Каменную Пасть.
Чтобы дух не захватило, останавливался ненадолго. А потом бежал и бежал.
Добрался в темноте.
Нашел место посреди камней и залег. Поглядел на высокий обрыв, и мне даже боязно стало. Уж больно черным да большим сделался он в темноте. Хорошо, что месяц выплыл из-за тучки. Он осветил скалу и все вокруг.
Серая и грязная днем, Каменная Пасть стала сейчас синеватой и как будто светлыми жилками проросла. Даже не верилось, что она из камня, потому что едва заметно плыла куда-то в сторону…
Зато Каменушка, всегда светлая, стала будто чернильная. Особенно под скалой. Только выше по течению, где лежал галечный плес, она блестела, словно там на дне не простые гальки насыпаны, а сплошь гривенники новенькие.
Передо мной, у груды камней, в которой я спрятался, лежал белый песок, гладкий, как зубной порошок в коробке, когда ее откроешь.
И тут я услышал Ленкин голос. Она шла по берегу и пела. Не слова, а так: "Ля-ля-ля! Ля-ля! Ля-ля!.."
В жар меня бросило. А щеки… будто меня в угли ткнули. Только сейчас я подумал, что Ленка-то ведь взаправду купаться будет! И тут же признался себе, что побежал сюда вовсе не спасать Ленку, а своими глазами увидеть ее, потому что злился на Анисью. И еще понял, что щеки мне жжет стыд.
Ленка шла по песку. Туфли она несла в руках, а босыми ногами оставляла на песке следы.
Я стыдил себя, обзывал самыми последними словами. Конечно, можно было потихоньку уползти, а потом убежать. Но я, наверное, на самом деле потерял совесть, потому что на меня ничего не действовало. Только колотило всего, даже зубы чакали. Я сжал их, вцепился руками в камни и не двигался.
Ленка перестала петь.
Она скрестила над головой руки, взмахнула ими, и кофточка ее, на мгновение задержавшись над головой, упала на песок. Потом коснулась пояса - и темная юбка скользнула вниз… Я увидел ее.
Я всегда знал, что Ленка красивее всех. А вышло, что вовсе ничего и не знал.
Сердце у меня билось. Больше всего в эту минуту я боялся, что Ленка вдруг обернется и увидит меня. Но она не обернулась.
Вышагнув из юбки, она тихонько пошла в воду. Медленно-медленно, словно скользила под водой, брела она в глубину. Заходила в реку наискось, навстречу течению.
- Подлец… Бесстыдник… - шептал во мне чужой голос, а сам я не мигая глядел на Ленку.
И вот уж только грудь Ленкина белела над водой да шея…
Каменная гора качнулась, все поплыло у меня перед глазами.
…Когда я опомнился, Ленки не было.
Я стал искать ее глазами и чуть не вскрикнул: Ленка плавала в самой Каменной Пасти! Она взмахивала рукой, словно касалась мокрой холодной стены.
И ни разу Каменушка не всплеснулась возле нее.
…Я видел потом, как Ленка выходила из воды, роняя с плеч светлые капли, как склонилась над своим бельем.
Когда она выпрямилась, мокрая кожа ее белела, как кора молоденькой березки.
А потом на песке рядом со стежкой старых следов легла еще одна.
Уже далеко-далеко за моей спиной слышался голос: "Ля-ля, ля-ля! Ля-ля-ля!.."
А я все шептал:
- Дура Анисья! Дура Анисья! Дура Анисья!..
Сердце у меня билось часто-часто. Но не от страха.
Теперь я не боялся, что Ленка увидит меня.
Я вылез на самый верх, где лежал большой плоский валун, и лег на него.
Мне даже не было стыдно уже.
Я смотрел в небо, искал звезды и спрашивал у них по очереди:
- Моя?!
И слышал:
- Не твоя.
Потом находил новую:
- Моя?!
- Не твоя.
- Моя?!
- Не твоя…
Своей звезды на небе я не нашел.
Я вскочил на ноги.
Передо мной плыла по синему небу Каменная Пасть, вся глыба утеса, совсем не страшная, совсем не холодная.
- А где моя звезда? - спросил я.
- А-а-а… - ответила гора эхом.
- Ленка - моя звезда! - крикнул я изо всей силы. - Понятно?!
- О-о-о!..
Я бежал по лесу домой. Смеялся над кустами, похожими в темноте на чертей. Перепрыгивал с разбегу тени, неожиданно перегораживающие поляны.
И не смотрел, правильно ли иду, хотя давно потерял тропу.
Я ничего не боялся!
4
Доболтались наши станционные: все по носу получили.
Целый день отец и мать Бояркины вместе с Колькой просидели у Заяровых. Набрали водки и пришли сватать Ленку.
Макар Заяров, и всегда-то не шибко говорливый, сразу отсек:
- Я лично советую Елене учиться. А по другим линиям пусть решает сама.
Партийный он был, Макар Заяров-то.
Но Бояркины тоже упрямые. Ленки дома нет, а они хоть бы что: сватаются и сватаются.
Макар не вытерпел и ушел. Ленкина мать одна против всех осталась. Разговаривала да закуску подавала, потому что выгнать нельзя: все-таки люди не ругаться пришли.
Макар вернулся, а сваты еще сидят.
- Ну, вот что, - сказал тогда Макар, - давайте шабашить. Женитьба - дело полюбовное. Пора застигнет - без нас устроится. - Да и спросил Кольку напрямки: - Ты, женишок, с Еленой-то рассуждал по этому вопросу?
Колька залился краской.
- Нет еще, дядя Макар.
- Тогда ни к чему и водку переводить, - заключил Макар. - Прощайте.
И подались Бояркины веревочкой домой.
Первой мать шла, за ней отец, а позади всех - Колька. По станции он всегда как гоголь вышагивал. А тут его как подменили: шел - озирался, будто только из чужого огорода вылез, где ему в штаны крапивы натолкали. Не хотел, чтобы его люди видели.
Да разве на Купавиной что скроешь! Разговоров про Колькин позор на неделю хватило. А женихи совсем с ума сошли.
Идет Ленка вечером в клуб, а за ней хвост тянется. Возле палисадников идет Колька в новых хромовых сапогах, пиджак внакидку; по другую сторону улицы - сразу двое: помощники машинистов Васька Попов и Васька Петров - Поп с Петром по кличке. Отстанут от Ленки шагов на тридцать, головы отвернут, а все равно видно, куда глаза косят.
Да без толку: Ленка ни разу на них не поглядела. Я все видел.
…Летом на Купавиной почти каждый выходной проходили гулянья.
С утра станционные семьями отправлялись на стадион, к березовой роще. На футбол не смотрели, потому что первая и вторая команды "Локомотива" всем надоели. Да и знали заранее, что победит первая.
Главным образом на стадионе пили пиво, которое привозили в бочках из орса, целый день играли на гармошках и пели песни.
Единственную скамью вдоль футбольного поля каждый раз занимали мы, ребятня. В тот выходной, как только началась игра, на стадион пришла Ленка. Я знал, что она стоит позади, но не оглядывался: еще подумает что-нибудь. Поэтому и не заметил, когда подошел Колька Бояркин.
- А ну, орда! Кыш на землю! - вдруг раздался у нас за спиной его хрипловатый голос.
Мы с ребятами обернулись, но с мест не поднялись.
- Что, оглохли?
Мы видели: Колька выпивший, спорить с ним бесполезно. Уступили. Я смотрел, что будет дальше. А Колька широко повел рукой:
- Садись, Леночка.
Ленка усмехнулась, но на скамейку села. Колька примостился рядом. Только он уселся, по другой бок Ленки пристроились Поп с Петром. Колька покосился на них, придвинулся к Ленке и что-то сказал ей тихонько. Она взглянула на него с удивлением и стала смотреть игру.
Что было потом - не знаю. Только перед самым перерывом Ленка вдруг громко расхохоталась. Я увидел, что Колька красный, как пареная свекла, сидит возле нее и мнет в своих огромных ручищах папироску.
Поп с Петром важно глядели на игру.
- Нет, Коля, - услышал я. - Не смеши людей и не надейся. Пойди-ка лучше спать.
Ленка поднялась и, откинув волосы, направилась к девчонкам, кучкой стоявшим неподалеку. В это время заорали и засвистели. Тайм окончился.
Колька отошел в сторону, облокотился на жерди чьего-то огорода и закурил. Поп с Петром, посоветовавшись, двинулись к нему.
- Огонек есть, Коля? - вытаскивая папиросы, ласково осведомился Васька Петров.
Колька молча подал ему спички. Васька закурил. Выпустив клуб дыма, посочувствовал:
- Слышали, Коля, слышали… Отворот, значит?
- А тебе что?
Колька прищурил глаза. Они стали злыми. Оставив папиросу в зубах, он спрятал руки в карманы. Выпрямился.
- Да ничего, - довольно тянул Васька. - Рожа, выходит, не по циркулю у тебя.
- Может, твою подправить? - Колька перекинул папиросу во рту из угла в угол.
- Бесплатно это, Коля, - добродушно усмехнулся Васька. - Меня не столкнешь.
Васька Петров хоть и пониже Кольки, зато в плечах шире вдвое. Но Колька подошел к нему вплотную и прохрипел в глаза:
- Не стой на дороге, Вася. Хуже будет!
- Бесплатно это, Коля.
- Увидишь.
- Бесплатно, Коля, - с прежним добродушием тянул Васька.
"Хоть бы подрались! Хоть бы подрались!.. - с замиранием сердца думал я. - Как бы ему Васька съездил!"
Меня распирало от желания досадить Кольке еще больше, и, не сдержавшись, я почти крикнул:
- Что? Получил, жених?
Не успел я сделать и шага в сторону, как Колька обернулся и так смазал мне по носу, что у меня дыхание перехватило.