* * *
В четвёртом часу комиссия, назначенная министром, собралась в лаборатории устойчивости и управляемости у доктора Кулебякина.
Кулебякин начал своё сообщение без обиняков:
- Есть кой-какая зацепка! - И неторопливо оглядел присутствующих, с нетерпением смотревших ему в глаза. - Так вот, товарищи… Межведомственная комиссия, вороша обломки, обнаружила погнутый в дугу червячный вал привода выпуска закрылков и на этом валу червячную гайку - ей хоть бы что! - целёхонька. Но от комиссии не ускользнуло, что эта гайка на изуродованном валу находится в том крайнем положении, которое занимает только при полностью выпущенных закрылках!
Присутствующие переглянулись.
- Вот именно!.. - кивнул Кулебякин. - И я так думаю, что весьма странно все это: машина летела в крейсерском режиме на высоте, до посадки было ещё далеко, а тут криминал налицо - в закрылках! Закрылки оказались выпущенными, как на посадку!
Таким образом, разгадка наметилась: неоспоримо, что именно закрылки, почему-то выпущенные в линейном полёте, когда выпуск запрещён и инструкцией по лётной эксплуатации, и прочностными ограничениями, очевидно, и явились первопричиной серьёзной ненормальности в полёте, развившейся в катастрофу.
Трудно было, однако, представить себе, что могло побудить лётчиков вдруг выпустить закрылки, когда минутой ранее на борту 67-30 было "все в порядке".
- А если закрылки сработали сами собой? - проговорил в задумчивости Стремнин.
- "Сами собой"… Как это сами? - оживился доктор Платов.
- Ну, по крайней мере незаметно для экипажа.
Кулебякин поморщился:
- Я уже наводил справки у специалистов-электриков: они практически исключают такую возможность.
- Нет, доктор, вы не так меня поняли. И я не склонен грешить на электрику. Моя мысль проще.
Ну хотя бы так. Летя в крейсерском режиме на автопилоте, оба лётчика держались за штурвал. А тут кто-то из них нечаянно задел тумблер закрылков. Никто этого не заметил, и закрылки стали медленно выпускаться. Когда они выпустились на значительный угол и крыло, "распушившись", стало давать много большее сопротивление, скорость уменьшилась, поди, километров на сто… Лётчик, очевидно, заметил эту потерю скорости не сразу, а лишь услышав изменение тональности гула машины… Взглянул на приборы и опешил!.. Скорость почему-то погасла вдруг. Он цап обеими руками за штурвал и выключил автопилот…
- Погодите чуток, Сергей Афанасьевич, - прищурился Кулебякин, - не так динамично, а то потеряем кончик нити. Ещё вернёмся к тому, как поведёт себя самолёт, если лётчик, не зная, что выпустились закрылки, выключит автопилот…
- Да-с!.. Острейшая ситуация, - поёжился Платов.
- Минуточку, Семён Яковлевич. Повторяю, мы ещё вернёмся к этому. А сейчас позвольте спросить вас, Сергей Афанасьевич, как могло получиться, что один из лётчиков нечаянно задел перекидной тумблер закрылков, а другой этого не заметил?..
Представим: вот они сидят на своих местах - первый пилот на левом кресле, второй - на правом. В проходе между ними центральный пульт, на нём - злополучный тумблер… С чего бы, по-вашему, лётчикам вздумалось так безответственно размахивать руками?
- Не знаю, не знаю, Виктор Григорьевич. Я просто высказал предположение, и все тут.
- Позвольте мне, - включился Яшин, - предлагаю пойти в ангар и на такой же машине разыграть в креслах лётчиков любой "скетч" с размахиванием рук.
Предложение Яшина понравилось.
- Ну что ж, пошли? - сказал Кулебякин.
- Конечно, - подхватил Платов, - в кабине всё будет наглядней.
Через десять минут комиссия поднялась в салон такого же, как 67-30, самолёта - транспортного четырехдвигательного. Кулебякин предложил:
- Пусть лётчики пройдут вперёд и сядут за штурвалы, а мы, "наука", последуем за ними в пилотскую кабину и сзади поглядим, как они будут действовать.
- Ян, садись на левое, а я - на правое, - пропустил Яшина вперёд Стремнин.
- Не возражаю, - запыхтел тот, протискиваясь под левый штурвал. Стремнин, выждав, тоже уселся, поставил ноги на педали, обхватил привычно штурвал.
Яшин обернулся и, глядя на центральный пульт, стал объяснять, где что расположено:
- Ну, эти красные кнопки - управление вводом винтов во флюгер. Они, как видите, защищены хорошо, их случайно не включишь. Да они нас сейчас и не интересуют. Пойдём дальше. В этом квадрате - все относящееся к настройке автопилота: лампочки, верньеры, тумблеры - смотрите, они закрыты крышкой. Далее этот солидный рычажок с боковой защёлкой - для выпуска и уборки шасси. Чтоб его отклонить - нужно отодвинуть сперва эту защёлку. Словом, случайно шасси не выпустишь и не уберёшь… Ну и, наконец, вот он, этот перекидной рычажок, который больше всего нас интересует, - тумблер, как мы его чаще называем, выпуска и уборки закрылков. Что ж?.. И он защищён с боков этими дужками… - Яшин погладил дужку ладонью и, чувствуя, что она касается шарика на конце рычажка, обернулся к стоящим позади: - Ну здесь, кажется, задеть его можно. Только, чтобы в воздухе так водить по нему рукой, нужно быть сумасшедшим!
- Кхе, кхе… - напомнил о себе Кулебякин. - Если верить радиограмме с борта 67-30, там в тринадцать двадцать одну все были здоровы. Поэтому преднамеренное включение закрылков на выпуск давайте отбросим. Надеюсь, других суждений на этот счёт пока нет?
- Вроде бы нет, - согласился Платов.
- Тогда, товарищи лётчики, к вам ещё такой вопрос: мог ли ещё кто-нибудь из экипажа, помимо пилотов, пошарить здесь рукой?
Яшин со Стремниным переглянулись. Яшин отпарировал:
- "Пошарить"? И чтоб лётчики этого не заметили?.. Ну нет, это исключено!
Стремнин добавил:
- А если бы кто и попытался это сделать незаметно - тогда это была бы уже диверсия. Но надо исключить и её, так как вряд ли злодей затеял бы такую игру, находясь на борту сам.
- Словом, преднамеренное включение тумблера мы отвергаем? - взглянул на лётчиков Кулебякин.
Стремнин вспомнил что-то:
- Ян, а ты слышал о таком случае: в рейсовом полёте в кабину к лётчикам попросился мальчишка - сын одного из пассажиров. Лётчики позволили ему побыть, предупредив, чтоб ни к чему не прикасался. Но каково мальчишке и не потрогать? Он тронул. И тут же был выставлен за дверь.
- В нашем случае и мальчишка исключён - самолёт летел порожняком.
- Знаю, - чуть смутился Стремнин, - это просто для информации.
- Тогда давайте остановимся на версии, что один из лётчиков нечаянно задел тумблер закрылков и не заметил этого. Так, что ли? - Кулебякин окинул всех глазами. - Вижу, возражений нет. Тогда поехали дальше. - Он помассировал в задумчивости щеки рукой и продолжал: - Что ж, товарищи лётчики, попробуйте изобразить… кхе, кхе… Как Ян выразился, "скетч"… Иначе говоря, попробуйте, пожалуйста, жестикулировать как вам вздумается, не стесняя себя в движениях. Поглядим, что из этого может получиться.
Яшин и Стремнин переглянулись в нерешительности, потом, поняв друг друга, рассмеялись и стали размахивать руками как бы в пылу отчаянного спора, грозящего перейти в потасовку. Они хватали один другого за локти, толкали, наклоняясь над пультом, но, рассмеявшись, в конце концов прекратили возню. Мол-де, какая чепуха! Потом Яшин попробовал уронить сигарету и долго шарил руками возле пульта, но сколько ни старался задеть злополучный тумблер рукавом куртки - не сумел. Попробовал и Стремнин и так и этак и, обернувшись к Кулебякину, сказал:
- Нет, доктор, руками не выходит.
- Давай ногами! - рассмеялся Яшин.
- А ведь это идея! - подхватил прочнист Ефимцев, до этого только наблюдавший. - Вот так, скажем, один из них встал, чтоб выйти в хвост, и задел рычажок ногой…
- Саня, ты Архимед! - взревел Яшин. - И скорей всего менее аккуратно это мог сделать второй пилот… Постой, постой, - предупредил он Стремнина, тот хотел было возразить, - психологически это именно так: на втором пилоте меньше ответственности. Он перешагивает через пульт, видя, что первый остаётся за штурвалом.
- Ну хорошо, пусть так, - кивнул Стремнин.
- Тогда, Серёга, встань из-за штурвала и выйди, перешагнув через пульт, а мы поглядим, каковы взаимоотношения твоей штанины с нашим любимым тумблером.
Стремнин ловко перекинул ногу через пульт, не прикоснувшись ни к чему.
- Э нет! - запротестовал Яша. - Ты не порхай, как балерун, а действуй, как увалень.
- Попробую, - кивнул Сергей.
Он снова забрался в кресло, и тут же, зевая и потягиваясь, привстал, и, не глядя под ноги, перевалился влево, слегка шаркнул ногой о пульт и выбрался в проход.
Яшин одёрнул:
- Переигрываешь! Не проломи щиток! Давай ещё.
Стремнин стал двигаться ловчее, то забираясь в кресло, то вставая и вымахивая ногу через пульт. И вдруг услышал:
- Есть!
- Не штаниной - каблуком задел!
- Все равно считается! - усмехнулся Яшин. - Тумблер перекинут на выпуск: принимаем, что с этой секунды закрылки пошли.
- Каково?! - крякнул Кулебякин, красноречиво оглядывая всех.
- Спрашиваете, доктор! Ведь следствие ведут знатоки.
Стремнин прогундосил:
- "Если кто-то кое-где у нас порой…"
Платов, несколько выходя из образа, уставился на Сергея.
- Будем считать, что доказано: могли задеть и не заметить! Так, что ли? - окинул всех взглядом Кулебякин.
- Да, да!.. Вне сомнения! - раздались голоса.