Судя по замечаниям которыми обменивались между собой официанты, невеста была из местных. Она выглядела очень юной и невинной в облаке белых кружев. Ее темные волосы были украшены цветами, а длинная фата волочилась по ступеням сзади. Рядом шел счастливый жених.
– Еще одна жертва, – изогнув губы в иронической усмешке, заметил Винсенте.
– Почему? Очень красивая пара. Они кажутся такими счастливыми.
– Вам ли защищать институт брака, Жермена? – насмешливо протянул тот. – Учитывая ваш собственный опыт?
Она бросила на него полный ярости взгляд. Кто дал ему право так с ней разговаривать? Он явно был из тех мужчин, которые привыкли брать то, что им нравится, не задумываясь о последствиях, но презирать представительниц противоположного пола, которые поступают аналогичным образом. Жермена решила немного поддразнить собеседника.
– Тем не менее, я уверена, что брак – это прекрасно. И очень хотела бы обрести друга и защитника. – А что, это прекрасный способ избавиться от этого человека, вдруг подумала она. Стоит признаться ему, что мечтаешь выйти замуж, и его тут же как ветром сдует. – Так что, если вы решили остепениться, спешите воспользоваться случаем!
– Браво, Жермена! – Винсенте несколько раз медленно хлопнул в ладоши, изображая аплодисменты. – Только это – увы! – исключено.
– Жаль, – с подчеркнутым сожалением вздохнула девушка. – А я-то уж размечталась: богач, который любит детей и… страдающих от одиночества женщин.
– Сомневаюсь, что вы когда-нибудь в жизни страдали от одиночества. К тому же, чем ближе я вас узнаю, тем больше сомневаюсь в том, что вы и в самом деле та пустоголовая куколка, какую из себя изображаете. Вы для этого слишком корыстны и слишком себе на уме, – заметил он, насмешливо глядя на нее.
Подобный поворот разговора Жермену совершенно не устраивал.
– Рада слышать, что вы признаете за мной хоть какие-то достоинства! – с преувеличенным энтузиазмом воскликнула она и, надеясь сменить направление его мыслей, одарила Винсенте обольстительнейшей улыбкой. Как ни странно, но этот незамысловатый маневр возымел действие.
– Мне кажется, что главные ваши достоинства, Жермена, – тихим, интимным шепотом произнес Винсенте, – наилучшим образом проявляются в постели. Не скрываю, я был бы более чем счастлив, если бы ваша самореализация произошла в моем будуаре. Что же касается семейного союза с вами… Простите, но за всю жизнь мне так и не удалось встретить хотя бы одну по-настоящему счастливую семейную чету. Мой собственный отец всегда имел любовниц, а… Мне больно лишать вас иллюзий, но и у дона Ромеро до вас тоже было множество женщин.
Жермена и глазом не моргнула. В конце концов, Селестина должна была знать, на что идет!
– Возможно, – пренебрежительно тряхнув головой, сказала она, – но, согласитесь, самый лакомый кусочек он приберег напоследок. – Кокетливо наморщив носик, она послала собеседнику воздушный поцелуй.
– Бесстыдница! – Винсенте укоризненно покачал головой, но уголки его рта тронула чуть заметная улыбка, а в глазах заблестели веселые искорки.
– Да уж, я не отношу себя ни к синим чулкам, ни к деловым женщинам, – парировала она. – Впрочем, вы бы в их сторону и не посмотрели.
– Вы, рано или поздно, станете моей женщиной. – Он протянул руку через стол и указательным пальцем провел по ее щеке. – И будете смаковать каждую минуту своей жизни… как это прекрасное вино. – Говоря это, он не отрываясь смотрел в ее глаза.
Жермена на мгновение потеряла дар речи. Молча наблюдала она, как Винсенте поднял бокал и допил вино, гипнотизируя ее пристальным взглядом своих бархатных черных глаз. Шум и суета вокруг стали неслышными, растаяли, исчезли. Остались только эти глаза… Это было жутковато, отдавало колдовством.