- Это зачем? - спросил Ворошилов, показывая глазами на жердь.
- Проволоку рвать. У меня крючок здесь насаженный, - с живостью ответил шахтер. Он перевернул жердь и показал массивный крючок. - Мы с ребятами уже приловчились… Как ее, значит, подденешь…
- Понятно, - пряча улыбку, прервал его Ворошилов. - Это ты сам, что ли, придумал?
- Сам. Получится ловко… И топором тоже. Да вот увидите. Проволока тут, шагов двадцать.
- Как твоя фамилия, товарищ?
- Шаробурко - фамилия моя, - с достоинством ответил шахтер, - а ребята зовут Кошлачом. Еще с Донбасса кличка такая .
- Ну, ну, давай, Кошлач, давай, не задерживайся, - ободряюще сказал Ворошилов, потрепав его по плечу.
Шаробурко привстал над кустами, зычным голосом крикнул:
- Вперед!
За скатом послышался топот множества ног. Между кустами замелькали гимнастерки, черкески, английские френчи и шахтерские блузы бойцов. Тяжело дыша, пригнувшись и размахивая руками, бежали люди, вооруженные кто винтовками без штыка, кто топором, кто огромной, как оглобля, жердью с насаженным на конце железным крючком.
Позади Ворошилова послышался быстрый конский топот. Он оглянулся. Низко припав к шее лошади, к нему во весь мах мчался казак. Он подскакал ближе и поднял руку к лохматой папахе.
- Товарищ Ворошилов, пленного взяли! Командующий приказал вам доложить! - одним духом выпалил он.
- Хорошо, - кивнул Ворошилов, - передай, что я приеду. Езжай.
Казак поворотил лошадь. Добрый дончак, виляя подвязанным хвостом, вихрем понес его протоптанной стежкой.
Степан Андреевич Зотов, забравшись в кусты, чтобы ему не мешали, лежал на животе на пригорке и писал дополнительный приказ на прорыв. Собственно говоря, надобность в этом приказе уже миновала, но он был человек аккуратный и любил доводить до конца начатое дело.
Вокруг с грохотом взрывались снаряды. Черные фонтаны земли взлетали в синее небо и, шурша, оседали, засыпая траву.
Собираясь с мыслями, Степан Андреевич вытер карандашом переносицу и, бросив взгляд на бумагу, вдруг удивился. На том самом месте, где он своим затейливым почерком вывел начальные буквы приказа, как ни в чем не бывало сидел кузнечик и шевелил зелеными усиками.
- Ты куда забрался, шельмец? - сказал Зотов, щелкнув кузнечика.
- Степан Андреич! Товарищ Зотов! - послышался голос.
Зотов поднял голову. В нескольких шагах от него стоял командир резервной бригады - пожилой человек с большими усами.
- Что вам нужно, товарищ командир? - спросил Зотов, досадуя, что его оторвали от дела.
- Вы бы перешли отсюда, Степан Андреич. Смотрите, они уже пристрелялись. Как бы вас не задело.
- Вот что, друг мой, - сказал Степан Андреевич, сердито нахмурившись. - Когда вы идете в атаку, я вам не мешаю. Потрудитесь и вы мне не мешать!
Совсем рядом рванул разрыв. Задрожала земля. Осколок, чвакнув, шлепнулся под самым носом Степана Андреевича, разметав и порвав в клочья бумаги.
- Тьфу! Чтоб тебя разорвало! - всердцах вскрикнул Зотов. - И здесь нет покоя.
Он собрал остатки бумаг и, ступая чуть вовнутрь носками и ворча что-то, направился к командному пункту.
Солнце перевалило за полдень. По всему горизонту, смешиваясь с дымом пожаров, дрожало туманное марево.
На участке 11-й дивизии наступающие цепи залегли под сильным артиллерийским огнем.
Гобар, закатав рукава, распоряжался подле орудий.
- А, не любишь! - после каждого выстрела весело приговаривал он. - А ну, орлы, пошлем-ка им еще по паре заклепок… Одним словом, бей до последнего.
- Гранатою… Два снаряда…
- Огонь!
Наводчики, картинно отбрасывая правую руку, дергали шнуры, и четыре орудия, обволакиваясь легким дымком, мягко оседали назад.
К Гобару подбежал старшина батареи Калошка.
- Пацан пришел! - крикнул он, нагибаясь к командиру и стараясь перекричать грохот стрельбы.
Гобар с досадой сдвинул черные брови.
- Пацан? Какой пацан? - спросил он сердито.
Калошка показал в сторону рукой:
- Да вот стоит.
Гобар повернулся и, увидев шустрого на вид босого парнишку в нахлобученном на уши картузе, спросил удивленно:
- Ты чего?
- Дядько, хто у вас самый главный?
- Ну, я. Что тебе нужно?
Парнишка с сомнением его оглядел, однако сказал:
- Важное дило. Тату послав.
- Да откуда ты взялся?
- 3 Снежно… Дядько, мужики казалы, мабудь вы жалкуете по мельници бить? Так вы не жалкуйте: там паньский охвицер сидить, пушками управляет. Кройте по мельници.
Гобар весело улыбнулся:
- Ай да орлы!.. Как же ты добрался сюда? Не боялся?
- Та ни! Я вже багацько сражений бачив. - Хлопчик доверчиво взял Гобара за руку и бойко заговорил: - Чуешь, дядько, мужики переказували, щоб вы швыдче йшлы. Воны хочут вам подсобить… Воны вже и телефоны порубалы.
- Провода?
- Ага, в лису чисто вси паньски провода порубалы.
В воздухе послышался все нарастающий, захлебывающийся свист. Снаряд ударил неподалеку от батареи.
- Ну, спасибо, орел! - Гобар дружески хлопнул ладонью по плечу мальчугана. - Передай вашим привет и скажи, что мы скоро придем. А теперь лети отсюда.
- Бувайте здорови, дядько!
Мелькая голыми пятками, мальчик пустился к лесу.
Внезапно издали, с той стороны фронта, донеслись тревожные звуки. Они плыли в воздухе то замирая, то переходя в сплошной медный гул.
Гобар прислушался.
- Калошка, слышишь? Что это такое? - спросил он старшину.
- Похоже - набат, - сказал Калошка, склонив голову набок - он, как старый артиллерист, был туговат на уши. - Да, точно. Набат…
Позади них кто-то подъехал, и громкий голос спросил:
- Ну, как у тебя, командир?
Гобар оглянулся. Позади орудий стоял Морозов.
- Хорошо, товарищ начдив! - весело сказал командир батареи. - Жители сообщили, что на мельнице сидит наблюдатель. Сейчас открою огонь.
- Правильно, - подтвердил Морозов, - пошли туда очередь.
За фронтом прокатился глухой раскатистый грохот. Видимо, выстрелила тяжелая пушка. Послышался сверлящий звук. Ближе, ближе. Лошадь Морозова, подняв голову, тревожно зашевелила ушами и стала пятиться.
Совсем рядом, взметнув черный вихрь, с громовым треском разорвалась граната.
Вторая граната ударилась между орудий.
Гобара подбросило в воздух и с силой швырнуло на землю. Он попробовал было вскочить, но на него со страшным гулом навалилось боком зеленое поле, и он, прикрыв глаза, снова опустился на землю.
Когда гул в ушах утих и Гобар открыл глаза, то первое, что он увидел, был Морозов, стоявший на старом месте и смотревший в бинокль.
- А ну, крой его беглым огнем, - спокойно сказал он, опуская бинокль и искоса поглядывая, как командир батареи медленно поднимался на еще дрожавших ногах. - Ударь по мельнице очередью.
Гобар отер потное лицо грязной рукой, бодрым голосом крикнул:
- По мельнице!.. Гранатой!.. Трубка… прицел… четыре снаряда… Беглым! Огонь!
Черные фонтаны земли взметнулись около мельницы. Прянуло ввысь рыжее пламя. Повалил густой дым. Вражеская артиллерия сразу же смолкла.
- Ловко! - весело сказал Морозов. - В самую точку!
Цепи поднялись и побежали вперед.
Ворошилов стоял на пригорке подле Буденного и, нагнувшись, чертил на земле острым сучком.
- По-моему, картина совершенно ясна, - проговорил он, выпрямляясь и бросая сучок. - Пленный дал верные сведения.
- Да, - подумав, сказал Семен Михайлович, - в районе болота находится стык.
Он подозвал только что подъехавшего Пархоменко, объяснил, куда будет наноситься главный удар, и приказал ему с бригадой прорваться на стыке.
Вправо, на участке 14-й дивизии, послышались далекие крики. Над Шапеевским лесом поднимался высокий столб пыли. Было ровно час тридцать дня. Как раз в эту минуту Морозов доносил командарму, что на его участке фронт противника прорван и дивизия, преследуя белополяков, ворвалась в Снежно.
- Бригада пошла, - сказал Зотов.
Внизу, в лощине, были видны колыхающиеся на галопе крупы лошадей, обнаженные сабли и суровые лица бойцов.
- По ко-ням! - коротко крикнул Буденный.
Ординарцы бегом подвели лошадей. Во все стороны метнулись связные с боевыми приказами.
Позади дружно ударили пушки. Над наступающими цепями понеслись батарейные залпы. По всей линии окопов косматой огненно-черной стеной задымились разрывы. Вправо от Озерна, по зеленым холмам, - где высоко взметывались от разрывов снарядов стога прошлогодней соломы, суетливо забегали люди в серо-голубой форме. Почти сразу же над ними нависли белые шапки шрапнелей.
Впереди, за лощиной, где наступала в пешем строю вторая бригада, загрохотали частые взрывы. Там, забрасывая легионеров ручными гранатами, 21-й полк 4-й дивизии ворвался в окопы.
- Даешь! - кричал хриплым басом Кошлач. Он ворвался первым в окопы и, размахивая жердью, сеял страшные удары вокруг. - Украины вам захотелось?! Наших тиранить! Ребята, не отставай! Дуй до горы! Бей! Глуши их, братва!..
Навстречу атакующий застрекотали пулеметы. Но ничто уже больше не могло остановить атаки. Цепи хлынули к окопам. Замелькали приклады - атака перешла в рукопашную схватку.