- Твое самообладание иной раз приводит меня в ярость! - выпалила Нелла. - Я с нетерпением жду, когда ты будешь по-настоящему потрясен и у тебя не хватит сил заслониться маской.
- Не желай мне плохого, - с тревогой произнес Лео.
Он сразу же ощутил, что разговор их далек от обычной перепалки, и ему стало не по себе. Тем более что упреки Неллы выматывали его душу. На мгновение он представил себе сухопарую жену галломона, которая с едва различимым шорохом передвигалась в закоулках полутемного помещения. Лео охватило отвращение к своей современной квартире с ее рациональной планировкой. Даже проблемы на всех девяти этажах, наверное, одинаковы. Во время отпуска надо будет отправиться куда-нибудь подальше!
- Попробуй оценить то, что есть, - почти умоляюще произнес Лео. - Самообладание требует напряжения, я держал себя в руках и никогда не беспокоил тебя. Неужели тебе больше нравилось бы, если бы я охал, брюзжал и плакался, изливал бы на тебя свои горести! Вообще-то мы могли бы дискуссию здесь, в передней, закончить и продолжить ее на кухне. Я ужасно голоден.
- Да, - насмешливо произнесла Нелла, - я подам тебе сейчас к супу газеты.
Лео вымыл в ванной руки, посмотрел на себя в зеркало, выглядел он усталым. Однако надеяться - звучало модно, и Лео тоже надеялся, что отпускные дни снимут серый налет с лица, изношенная прошлогодняя оболочка сменится новой.
Целый долгий год он вынужден был терпеть душные помещения - на работе и дома, носить опрятную, сотканную из синтетических волокон одежду и страдать от ее неудобства. Повсюду в городе, будь то в помещении или на улицах с их загрязненным воздухом, он просто ощущал избыток положительных ионов, угнетавших человеческий организм. На выматывающих собраниях, в повседневной горячке на работе, в клокочущем котле уличных заторов все труднее становилось верить в себя как в устойчивую личность, которая умеет наслаждаться буднями и с надеждой смотрит в будущее. Он с ужасом заметил, что даже стойкая и славная Нелла подчас вызывала в нем отвращение, как вызывала иногда чувство уныния и его прилежная дочь, которая, наверное, и в пионерском лагере следует сейчас преподанным матерью урокам и делает все точно так, как положено.
Он как будто желал, чтобы спокойное течение семейной жизни сменилось мутными водоворотами. Только что он увещевал Неллу ценить устоявшиеся ценности. А что же он сам?
Усталый человек беззащитен, и чувство дискомфорта с легкостью запускает когти в его мозг.
После ужина Лео закурил сигарету и попытался развеять Неллу беглым пересказом проводов галломана на пенсию. Сказал, что подвез старого коллегу вместе с его подарками домой. Но ни словом не обмолвился о белой двери и таинственном пространстве за ней.
Нелла безразлично кивала, видимо, пребывала во власти своих переживаний. Она тоже устала от положительных ионов и рутины.
- И что же этот бедняга будет теперь с собой делать? - с некоторым сочувствием спросила Нелла.
Лео задел подтекст ее вопроса: и у него оставалось не так уже много времени до сверкающих вершин пенсионного возраста - какое будущее он готовит себе?
- Я думаю, он найдет себе применение, - сухо откликнулся Лео.
Нелла убирала в шкаф посуду и громыхала больше обычного.
Воздух был наэлектризован.
Сейчас они отправятся в свою устланную синтетическим ковром гостиную, включат телевизор или радио, и незаземленное электричество примется с тихим треском и шипением кружить по плинтусу, словно заточая их в замкнутое пространство, делая обоих расслабленными, безынициативными, и они довольно безрадостно проведут вечерние часы в мягких креслах. Станут перебирать скопившиеся за день мелкие обиды, вспомнят про доставшиеся на их долю уколы и не найдут ни одного приятного переживания, которое бы разметало этот будничный сор.
Скорее бы уж утро!
- Сегодня я с сожалением подумал о нашей старой квартире.
- Да? - оживилась Нелла.
- Там мы жили, тут мы функционируем.
- Там, в той дыре? - вызывающе засмеялась Нелла.
- Конечно, дом бы мог быть постарше и в лучшем стиле.
- А не купить ли нам деревенскую развалюху и не зажить ли вновь полнокровной жизнью среди крыс и короедов? - насмешливо произнесла Нелла.
Лео хмыкнул.
- Я горожанка, и мне нравится функционировать.
- Ну и функционируй, я вижу, ты получаешь от этого истинное удовольствие, - сказал Лео.
О чем бы он ни пытался говорить, Нелла все равно заводила их разговор в тупик. Ничем, кроме как тем, что она огорчена, Лео не мог объяснить строптивость Неллы. Она блистала ясным умом, но что за этим скрывалось? Острый ум не лишал ее женственности. Неллу ужасно задевало, что Лео уже в течение ряда лет предпочитает проводить отпуск с Вильмутом и оставляет на произвол судьбы собственную жену. Вполне возможно, что Неллу понуждал ненавидеть Вильмута и некий странный комплекс соперничества. Видно, ей приходится крепко держать себя в руках, чтобы злость не замутила глаз: тоже мне сравнимые величины - она и пошлый Вильмут! Может, Нелла полагала, что именно из-за существования Вильмута Лео не посвящал жену в свою духовную жизнь. Достаточно сверстника и друга детства в том далеком захолустье.
Лео почувствовал, что жена украдкой следит за ним. Может, она ждала в нем внезапной перемены чувств, какого-нибудь потрясающего предложения, которое бы развеяло скопившуюся за долгое время притупленность и внесло бы в их душную комнату свежий порыв новых надежд.
Лео стало жаль жену, однако, к сожалению, он ничего не мог поделать с собой.
Вполне возможно, что Неллу растравляет и вовсе какая-то детская зависть. Всегда бывало так, что если человек не умеет вжиться во что-то такое, что дарит другим хотя бы малейшее развлечение, то он впадает в ярость. Неллу раздражало как раз то, что приносило успокоение Лео: надоедливое жужжание мух в комнате чужого сельского дома, отдых в саду меж кустов крыжовника, кружка пива в бане, ранние утренние прогулки по берегу реки с мокрыми по колено от росы ногами. Что мог поделать Лео, если Нелле действовали на нервы наигрывание Вильмута на гармошке и его треньканье на гуслях.
Скудость духовной общности, словно болезненное наваждение, сидела в мозгу у Неллы. Обнажать перед женщинами душу было особенно опасно, они умели, взяв за основу некий побочный факт, поставить с ног на голову истинные соотношения. Тем более что в них гнездилось непреодолимое стремление перевоспитать человека в лучшую сторону и навязать свою систему оценок. Многие мужчины подобным образом превращены в жалкие придатки. В нынешнем подогнанном под стандарт мире независимость является единственной формой существования, чтобы сохранить хотя бы видимость целостности своего "я".
Вообще стало модой размышлять о своей семейной атмосфере, это казалось способным создавать питательную среду для неврозов, но не для гармонии. В свое время душевные перекосы вконец измучили Лео, теперь ему хотелось жить просто и естественно. Ведь может же человек когда-то и от чего-то устать?
- Я не жалею о нашей старой квартире, жалею о другом, что ушло.
- А именно? - притворно поинтересовался Лео.
- Как раз в той старой квартире мы опустили руки и не сделали ничего для будущего.
- Как же это? - удивился Лео.
- Видишь ли, - неуверенно проговорила жена, - до того как мы сошлись и стали жить в том старом доме, у тебя были кое-какие дружки и у нас с мужем - свои друзья, с кем мы общались. Известно, что при разводе круг старых друзей распадается. Всем как-то неловко, никак не решишь, кого предпочесть. Вот они и уходят в кусты.
- Ты утешалась в то время тем, что в будущем мы созовем в новую квартиру новых друзей и забудем о потерянных.
- Теперь их неоткуда взять. Время упущено. В нашем возрасте можно обрести разве что случайных знакомых.
По мнению Лео, это не было каким-то несчастьем, но он не посмел огорчать жену своим суждением. Ему хватало и повседневной суматохи, пестрого ряда лиц, бесчисленных мимолетных контактов - еще и перед сном в ушах звучали сказанные в рабочем помещении фразы, покой и отрешенность как раз и составляли блаженство вечернего мгновения.
Молчание Лео вывело жену из себя.
- Конечно, тебе хватает Вильмута, - очень тихо, но с глубочайшим упреком сказала Нелла.
Лео прикусил язык, чтобы не подливать масла в огонь.
Нелла подвинула под голову диванную подушку и закрыла глаза.
Нелепый вечер, время тянулось.
Надо было оставить машину на ночь под темной аркой и нагло усесться за стол галломана. Там бы он мог потягивать коньяк и обмениваться редкими фразами с хозяевами. Чтобы вконец развеять отчужденность, он мог бы перевоплотиться в страстного меломана и шепнуть доброму коллеге: "Дебюсси". Новоиспеченный пенсионер вскочил бы со стола и стригунком поскакал бы сквозь меблированные дебри своей сумеречной комнаты, чтобы вытащить на свет божий все пластинки, связанные с этим очаровательным именем.
Лео поймал себя на мимолетном порыве зависти: у него никогда не было преобладающего постоянного увлечения, в которое бы он мог в любой миг самозабвенно погрузиться.
И у Неллы - тоже. В противном случае у нее не оставалось бы времени на самоистязание.
Лео мельком глянул на жену - из-под закрытых ресниц по щекам катились одинокие слезинки.